Книга Дом голосов - Донато Карризи

— Нет, серьезно, — сказал он Сильвии. — Эта женщина утверждает, что все мы в детстве пережили какой-то эпизод, который не можем объяснить с точки зрения разума. С тобой, например, такое случалось?

— Мне было шесть лет, — ответила та, не задумываясь. — Ночью, когда умерла моя бабушка, в тот самый час прозвонил будильник, и было такое впечатление, будто кто-то присел на мою постель.

— Черт возьми, Сильвия! — воскликнул Джербер, не ожидавший услышать подобный рассказ. — Кажется, я больше никогда не смогу уснуть!

Оба прыснули, а потом весело смеялись по меньшей мере минуту. Пьетро был счастлив, что женился на ней, еще и потому, что Сильвия тоже была психологом, и он мог свободно обсуждать с ней случаи из своей практики. Но Сильвии хватило здравого смысла стать частным консультантом по вопросам брака. Такая работа гораздо реже доводила до стресса, чем возня с проблемными детьми, не говоря уже о том, что была гораздо более прибыльной.

Ничто так не повышает настроение, как дружный смех, который делишь с любимым человеком. В отличие от многих женщин, особенно от Ханны Холл, Сильвия находила забавными его хохмы. Поэтому Пьетро Джербер почувствовал облегчение. Но ненадолго.

— Вот что рассказала мне психолог Тереза Уолкер: Холл обвиняет себя в убийстве ребенка по имени Адо, которое она якобы совершила, когда сама была еще маленькой девочкой, — вспомнил он, тотчас же помрачнев. — Ханна жила в Тоскане в родной семье до десяти лет, потом переехала в Аделаиду и выросла в другой семье, приемной. Она утверждает, что в свое время подавила воспоминание об убийстве и ныне вернулась в Италию только затем, чтобы выяснить, случилось ли это на самом деле или же нет.

Когда Адо приходил ко мне по ночам, в доме голосов, он всегда прятался под кроватью… Но не он в тот раз позвал меня по имени… То были чужие.

— «Правило номер два: чужие опасны», — точь-в-точь повторил Джербер слова предполагаемой убийцы.

— Что это за «дом голосов»? — спросила Сильвия.

— Понятия не имею, — покачал головой Пьетро.

— Она хорошенькая? — лукаво осведомилась жена.

Джербер сделал вид, будто шокирован.

— Кто?

— Пациентка… — улыбнулась Сильвия.

— Она на три года моложе меня… на год старше тебя, — пустился он в описание, чтобы потешить жену. — Блондинка, с голубыми глазами…

— Красотка, стало быть, — отметила Сильвия. — Но ты хотя бы нашел информацию об этой Терезе Уолкер?

Джербер проверил рекомендации и личные данные коллеги на сайте Всемирной ассоциации психического здоровья, том самом, на котором психолог из Австралии нашла его контакты. Фотографию милой шестидесятилетней женщины с лицом, окруженным дымкой рыжих волос, сопровождал весьма почтенный послужной список.

— Да, с лечащим врачом все в порядке, — подтвердил он.

Сильвия поставила на пол бокал шардоне, приподнялась и обхватила лицо мужа ладонями, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза.

— У этой Ханны Холл нет чувства юмора: ты сам сказал, что она не понимает твоих шуток.

— Ну и что?

— Неспособность воспринимать иронию — первый признак шизофрении. А у нас тут к тому же паранойя, бред и видения.

— То есть ты хочешь сказать, что я этого не заметил.

Синьор Б. не преминул бы заметить, сказал себе Пьетро. Он бы сразу все понял.

— Но это нормально. Ты лечишь только детей, максимум предподросткового возраста. Ты не привык распознавать некоторые симптомы, поскольку они возникают позже, — утешала жена, приводя доводы в его оправдание.

Джербер задумался.

— Да, ты права, — признал он наконец, хотя какая-то часть его рассудка твердила, что Сильвия ошибается.

Шизофреники ограничиваются тем, что рассказывают свои страхи, бред, видения. Заставив его вспомнить эпизод в домике на море, Ханна Холл хотела, чтобы психолог испытал то же, что испытывала она. И почти в этом преуспела.

Если я вам скажу, что есть вещи, от которых вы не сможете защитить любимых, вы мне поверите? Если я вам скажу, что опасности, которые мы даже не можем себе представить, подстерегают нас, вы мне поверите? Если я вам скажу, что в мире существуют злые силы, от которых никуда не скрыться, вы мне поверите?

* * *

Как было запланировано, в воскресенье они обедали у друзей в Лукке. Народу было много, человек двадцать, так что Пьетро Джербер имел возможность включаться в общую беседу, смеяться вместе со всеми, и никто не заметил, что в тот день он был особенно молчалив.

Его осаждала неотвязная мысль.

У детей пластичный ум, твердил он себе, вспоминая то, что сказала судья Бальди по поводу Эмильяна. Порой они создают ложные воспоминания и убеждают себя в том, что в самом деле пережили то или иное событие. У них настолько живая фантазия, что самые странные вещи им кажутся настоящими, но настолько еще незрелая, что не позволяет отличить реальное от воображаемого.

Все это касалось и самого Пьетро Джербера, когда он был ребенком.

Перед тем как сесть за стол, психолог ненадолго отлучился на веранду, чтобы позвонить. Если бы Сильвия спросила кому, он бы сказал, что родителям одного из своих юных пациентов.

— Привет, Ишио, это я, Пьетро.

— Эй, ну ты как? Как Сильвия и Марко? — спросил кузен, явно удивленный.

— Спасибо, хорошо, а вы как?

Ишио был старше примерно на год, жил в Милане, занимался биржевыми операциями, сделал карьеру в кредитном банке. Они не виделись три года, с похорон синьора Б., только перезванивались, поздравляя друг друга с Рождеством.

— Вчера мы с Сильвией говорили о тебе.

— Неужели? — наигранно изумился кузен, определенно ломающий голову над истинной причиной звонка. — В связи с чем?

— Знаешь, я подумываю подготовить домик в Порто-Эрколе к следующему лету, хочу пригласить тебя, Глорию и девочек.

Ничего подобного. Пьетро ненавидел тот дом. Он был полон бесполезных воспоминаний. Но тогда почему до сих пор не выставил его на продажу?

— Несколько преждевременно спрашивать меня сейчас, — заметил Ишио, поскольку стояла зима.

— Хотелось бы собраться всей семьей, — пустился в объяснения Джербер, чтобы предлог для звонка не показался слишком странным. — Нам так редко выпадает случай побыть вместе.

— Пьетро, с тобой все в порядке? — снова спросил кузен, слегка озабоченный.

— Конечно, — ответил тот, но тон, каким он это произнес, даже ему самому не показался убедительным. — Помнишь, как нас застукали, когда мы курили дедушкину трубку в лодочном сарае?

— Помню тоже, как нам влетело в тот день, — развеселился Ишио.

— Точно: мы на целую неделю были наказаны… А помнишь, мы думали, что во время грозы в дом вошло привидение? — бросил он как бы невзначай.