Книга Безмолвие - Тим Леббон

Роб качнул головой вперед, и я повернулась к экрану.

Изображения менялись каждые несколько секунд. Фотографии странных пауков, причудливых созданий, похожих на скорпионов, улиток, насекомых с закрученными спиралью хвостами, многоножек и червей, все призрачно-белого цвета и все без глаз. Некоторые существа казались прозрачными, можно было разглядеть их внутренности.

Роб тронул меня за руку, показывая, что мистер Беллами продолжил свой рассказ.

– В этой пещере побывали лишь немногие ученые. Работать в такой среде очень трудно, содержание кислорода столь низкое, что почки отказывают уже через два часа, а жара практически невыносимая. Поразительное место.

На экране появился поперечный разрез, и учитель взял лазерную указку.

– По оценкам специалистов, пещера была отрезана от окружающего мира больше пяти миллионов лет назад. За это время населяющие ее виды эволюционировали в совершенно уникальные формы. На самом деле пещера представляет собой прекрасный образец теории эволюции Дарвина. В ней обитают растения и животные, которых больше нет нигде в мире. Многие относятся к знакомым нам семействам, но для некоторых потребовалось вводить принципиально новую классификацию.

На экране появился молочно-белый паук, раздутый, скользкий, с черными мандибулами, казалось, готовый вцепиться в зрителей.

– Какая мерзость! – пробормотала я и увидела, что и остальные ученики также выражают отвращение.

Мистер Беллами умолк. Слайд-шоу продолжалось, одна фотография сменялась другой.

Похожее на папоротник растение, на кончиках его бледных листьев поблескивает влага или отложения минеральных солей. Маленький жучок, с панцирем бледно-желтого цвета. Несколько разновидностей грибов.

– Это всего лишь одно из нескольких таких мест, разбросанных по всему земному шару, – продолжал мистер Беллами. – По крайней мере, обнаруженных к настоящему времени. И система пещер в Молдавии самая последняя.

Учитель снова умолк, и экран стал белым. Какое-то время он стоял, уставившись в стену, не в силах найти нужные слова. Ученики начали переглядываться, кое-кто улыбался, остальные встревожились.

– Сэр! – увидела я, как спросил один из них.

Взяв пульт, мистер Беллами выключил проектор. Он повернулся лицом к классу, и я вдруг поймала себя на том, что еще никогда не видела его таким старым. Его лицо посерело, глаза стали черными. Казалось, он только что увидел нечто ужасное, не покидая классной комнаты.

– Меня всегда волновали подобные вещи, – сказал мистер Беллами. – Когда мне было столько же лет, сколько вам сейчас, меня тревожило освоение космоса. Но по мере того как я узнавал больше, становилось очевидно, что на Земле существует еще множество неизведанных мест. Экосистемы – это просто… экосистемы. Цельные, полные, иногда бурлящие, но, как правило, в конечном счете сбалансированные. Если ввести одну уникальную экосистему в другую, результат получится непредсказуемый. Однако развитие транспорта и связи сжимает наш мир, поэтому отдаленная опасность становится близкой.

Один мальчик поднял руку и что-то сказал, и Роб перевел мне его вопрос жестами:

– Это как СПИД?

Мистер Беллами кивнул:

– Да, как СПИД. И другие смертельно опасные вирусы. Лихорадка Эбола, геморрагическая лихорадка Марбург. Были построены дороги, ведущие в глухие районы Африки; для многих они стали спасением, однако заразные болезни распространяются по дорогам во много раз быстрее, чем в природе. Были исследованы и освоены изолированные долины. – Снова остановившись, учитель попытался улыбнуться, чтобы частично смягчить серьезность своих слов. Однако получилось только хуже. – Меня это всегда волновало, – повторил он.

– Так что, по-вашему, произошло? – спросила я.

Мистер Беллами посмотрел на меня, и на этот раз он произнес отчетливо, для меня, и я прочитала ответ по его губам.

– Мы скоро узнаем.

* * *

Вторым уроком у меня было искусство, и мы с Люси сидели в классе, работая с разными материалами. Роб ушел на информатику. На середине урока дверь открылась, и учительницу вызвали. Она поспешно ушла, дав нам задание продолжать вырезать заготовки для масок.

– Что это было? – спросила я.

– Вошел мистер Розен и сказал: «Сью, тебе нужно заглянуть и посмотреть на это», – показала Люси.

Я обвела взглядом класс. Большинство учеников снова принялись за работу; двое сидели, рассеянно озираясь по сторонам.

– И мы тоже должны, – сказала я. – Пошли.

Я встала, но Люси схватила меня за руку.

– Ты куда?

– Посмотреть, в чем дело.

Я направилась к двери, не оборачиваясь назад, так как мне не хотелось видеть осуждение на лице Люси.

Открыв дверь, я почувствовала, что Люси идет за мной. Я улыбнулась. Я знаю, что моя подруга не сможет устоять перед тайной.

Выйдя в коридор, мы быстро направились к центральной лестнице, пройдя мимо выставки художественных работ учеников, доски объявлений и пары закрытых дверей классов. Я держалсь так, словно имела полное право находиться здесь. Пригибаться, идти крадучись – и нас обязательно заметят.

У лестницы я остановилась и, обернувшись к Люси, пожала плечами. Люси прислушалась и указала вниз. Спустившись на первый этаж, мы увидели трех учителей, которые быстро пересекли вестибюль и прошли в двустворчатые двери. Мы с Люси застыли на месте, уверенные в том, что попались. Однако учителя или не увидели нас, или никак не отреагировали на наше присутствие.

– Что происходит? – спросила я.

Люси пожала плечами.

– Идем. Думаю, они все собрались в учительской.

– Мы не сможем туда войти, – заметила я.

Молча усмехнувшись, Люси махнула рукой, приглашая меня следовать за собой. Мы пересекли вестибюль и, пройдя в те самые двустворчатые двери, что и учителя, оказались в административном крыле школы. Обыкновенно ученикам вход сюда был воспрещен – однако это в каком-то смысле оправдывало нас: если нас здесь увидят, все решат, что нам разрешили здесь находиться.

Люси прошла мимо учительской, затем, окинув взглядом короткий коридор, открыла дверь.

– Кладовка уборщицы, – показала знаками она. – Идем.

– Как ты узнала?.. – начала было я, но Люси быстро остановила меня, приложив палец к губам. Должно быть, я говорила громче, чем предполагала.

– Мне рассказала Иззи, – беззвучно произнесла она, приглашая меня в кладовку.

Подруга закрыла за нами дверь. В кромешной темноте мне стало не по себе. Я не видела Люси, не могла общаться с ней жестами. Замкнутое пространство давило на нас обеих. Я терпеть не могу темноту, но не по той причине, по которой ее не любит большинство людей.

Моя подруга сделала какое-то движение, и помещение наполнилось мягким светом. Люси забралась на стеллаж, и из пластмассового воздуховода в стене у нее над головой в захламленную кладовку проник свет. Жестом пригласив меня присоединиться к ней, она прижалась лицом к воздуховоду… и застыла.