Книга Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг. - Сергей Брилёв

В Кушнаренкове был вольнодумный, по советским меркам, взгляд на догмы, которые ещё вчера казались незыблемыми и неприкасаемыми. М. Вольф вспоминал: «Мы узнали от компетентных лиц нам дотоле неизвестное из переменчивой истории рабочего движения и Коминтерна. Анализ, сделанный VII конгрессом Коминтерна, причин прихода к власти Гитлера и собственных ошибок коммунистов дали нам на будущее много поучительного и запоминающегося. Мы были убеждены, что по окончании господства нацистов на повестку дня встанет вопрос строительства антифашистско-демократического порядка на очень широкой политической основе и уж никак не строительства социализма. Действительно, шаги, предпринятые непосредственно после гибели гитлеровской империи: образование многих партий, стремление к объединению с социал-демократами, демократическая земельная реформа – первоначально соответствовали этим представлениям»[76].

То, как после войны советская зона оккупации Германии превратилась в ГДР (и в какую ГДР!) – предмет не этой книги. Наш разговор – о Кушнаренкове.

В своих воспоминаниях М. Вольф не раз заочно полемизирует с В. Леонгардом, журя последнего за то, что он представил учёбу в Кушнаренково как догматическую. Но справедливости ради скажем: Леонгард тоже признавал, что атмосфера в Кушнаренкове отличалась от обычных советских учебных заведений. Например, о начальнике школы он свидетельствовал: «Михайлов […] не производил впечатления крупного должностного лица или директора школы. Не было трафаретных вопросов и ответов»[77].

Друг Вольфа, Гельмут, добавлял: «У меня сложилось впечатление, что всей постановкой обучения, дискуссиями об отдельных проблемах, заданиями по самостоятельному изучению источников (Маркс, Энгельс, Ленин, Роза Люксембург, Карл Либкнехт, Август Бебель, Франц Меринг и другие) […] стимулировали обдумывание и собственные выводы для будущей работы и принятия решений в определенных ситуациях»[78]. В свою очередь, чехословацкий коммунист вспоминал: «Очень часто к нам приезжали заведующие, функционеры исполкома Коминтерна и докладывали о международном положении. Большое впечатление на меня произвело выступление Пальмиро Тольятти. […] Тольятти отвечал мгновенно, точно и коротко».

Насколько можно понять, в школе рассматривали и, скажем так, морально-психологические, этические проблемы. Например, как рассказывал Вольф, «на одном из семинаров был поставлен вопрос, как должен действовать нелегал, внедренный в вермахт, если его включат в расстрельную команду. Трудный вопрос совести»[79].

В целом же Вольф говорил о «смеси лекций, семинаров, военной и практической подготовки по конспиративной технике»[80].

Конспирация и расшифровка

Выезд двух эшелонов с коминтерновцами с Казанского вокзала Москвы в столицу Башкирской АССР пришелся на октябрь 1941 г.[81] И в годы войны именно из Уфы вели свои передачи радиостанции Коминтерна (аж на восемнадцати языках![82]) – в этой связи чаще всего и вспоминают о Башкирии в контексте III Интернационала. Мы уже упоминали колодец у входа в уфимский почтамт. Так вот, он открывал путь в коллектор, по которому из почтамта (где располагалась радиостудия) шёл кабель за город (где было оперативно обустроено грандиозное радиополе, демонтированное лишь в XXI веке).

Георгий Димитров прибыл в Уфу из Куйбышева лишь 20 декабря 1941 г.[83], а до тех пор аппаратом Исполкома Коминтерна в Уфе руководил Тольятти. 23 октября Димитров писал ему: «Примите меры еще в самом начале, чтобы наше учреждение внешне существовало в Уфе под флагом организации радиовещания, а не как ИККИ. Нецелесообразно разглашать перевод нашего учреждения из Москвы в Уфу»[84].

По идее, учитывая распоряжение Димитрова, переезд части сотрудников в Кушнаренково должны были провести в условиях максимальной секретности. Однако… Сначала было объявлено, что ликвидировался эвакуированный в Кушнаренково детский сад научно-исследовательского института «Каучук»[85]. Но, как говорят в России, «свято место пусто не бывает», и потому вскоре сразу 52 человека (сотрудники Коминтерна и члены их семей) разместились в самом Кушнаренкове, а ещё 178 сотрудников и их домочадцев подселили к колхозникам Измурзинского сельсовета всё того же Кушнаренковского района «для совместного проживания»[86].

Коминтерновцы прибыли в Кушнаренково ночью 26 октября 1941 г. на нескольких грузовиках. Встречал и размещал всех заместитель председателя исполкома райсовета Александр Емельянович Салий. Местным сотрудникам техникума невнятно объяснили, что прибыли слушатели техникума № 1 из Москвы[87] – хотя, как мы уже знаем, в селе и так был и есть техникум (теперь колледж) с таким номером.

Конечно же, скоро кушнаренковцы раскусили, кто такие их новые постояльцы. Читаем в воспоминаниях чехословацкого коммуниста: «Когда становилось теплее, чаще шла речь о том, когда начнется ледоход. Сначала это не привлекало мое внимание, что из того, что на какой-то реке ломается лед? […] Всё случилось однажды ночью. Сторож объявил аврал. Все выбежали бегом во двор и осторожно с восхищением смотрели. От реки шел большой шум ломающегося льда». Коминтерновцы тоже не остались у себя в расположении: «С лампами, крючками, топорами и динамитом пошли к бурной реке»[88]. Естественно, встретились с местными. А те, само собой, обратили внимание на акцент – если ещё раньше не поняли, в чём дело.