Книга Виноградные грёзы. Книга 1 - Джулия Романтик

– Как Эйприл? – Я залпом выпила одну из принесенных стопок – всего их пять – и откусила кусочек лайма.

Каким бы подонком ни был Адам, он и его сестра – мои единственные знакомые в городе. Пару дней могу пожить у них.

– Мне здорово попало, когда Эйп узнала. – Адам рассмеялся и выпил одну из стопок. – Да я и сам, когда протрезвел, понял, что натворил.

– Идем к вам домой, – бесцеремонно заявила я, прикончив еще три кисловато-горькие стопки. Правда, единственное, чего мне хотелось – упасть на диван и заснуть.

– Хорошая идея. – Адам кинул на стол пару купюр.

Он встал и повел меня домой, иногда опуская руку с талии и лапая ниже поясницы. Сейчас мне было абсолютно плевать, пусть только даст мне ночлег, а утром я придумаю, что делать.

В квартире ничего не изменилось, только вещей Эйприл не хватало. Алкоголь отключил инстинкт самосохранения, но краешком сознания я надеялась: со мной ничего не случится.

– Где твоя сестра?

– Она съехала, – ответил Адам. – А на кой черт она нужна? Ты пришла ко мне.

– Нет, я… – Я внимательно посмотрела в его лицо – обычно бледное, оно раскраснелось. Кажется, я трезвею, и идея остаться с бывшим наедине не кажется мне забавной. – Адам, я не буду спать с тобой. Я думала, ты хочешь искупить вину, а не…

В ответ Адам рассмеялся. Щелкнул дверной замок, а до меня дошел весь ужас происходящего: Адам не умел пить, а когда выпивал, терял контроль. Эйприл говорила мне… И Адам всегда хотел лишь переспать со мной, я иммигрантка, которая должна отплатить ему за ухаживания: «Я тратил на тебя время и деньги, а ты ломалась!»

– О чем задумалась? – Адам скользнул губами по моей шее и потащил в сторону спальни. От запаха перегара тошнило. – Пора тебе искупить вину.

Грубо толкнул. Я споткнулась и упала на кровать, Адам навалился сверху. Пыталась вырваться, но едва могла двигаться из-за алкоголя и паники. Руки не слушались, Адам, будто кукловод, делал со мной что хотел: властно целовал, стягивал куртку – через секунду она полетела к шкафу, а мои плечи обдало морозом. Захлебываясь рыданиями, я уворачивалась от поцелуев. Противно, страшно, больно. Мелькнула мысль – надо было надеть джинсы. Его руки спускались ниже, попутно разрывая ткань платья, а мои попытки стиснуть ноги тут же получали ответ – удары по бедрам.

– Адам… – умоляла я. Как мне хотелось снова оказаться на улице или лучше дома у Стивена.

– Ари, – прохрипел Адам, передразнивая мой жалостливый тон. – Хватит играть со мной! Спровоцировала, теперь ломаешься.

– Нет, пожалуйста… Прости меня, я ошиблась, я не хочу…

– Видел я фотографии тебя с тем звездным ублюдком! – заорал Адам, наотмашь ударив меня по щеке и спихнув с кровати. Я быстро отползла к стене. – Ты спишь с ним, Ари?! Конечно спишь! Он популярный! Богатый и знаменитый! Куда мне до него!

Адам схватил с тумбочки вазу и со всей силы швырнул – та разбилась о шкаф в паре сантиметров от моей головы. Страх мешал дышать, я задыхалась, шептала о прощении. И в сотый раз спрашивала себя: зачем я пошла сюда? Дура, дура, дура…

Адам грубо одернул меня.

– Насколько он старше?! На пять лет? На десять?!

– Мы…

Слова застряли в горле. Я видела искаженное яростью лицо Адама, когда на него падал свет из окна. Комната с каждой минутой становилась всё чернее. Я теряла сознание. Как вспышки – то комната, то темнота.

– Дрянь! – Адам схватил меня за плечи и со всей силы толкнул.

Ударившись головой о дверцу шкафа, я осела на пол. Минуту царила оглушающая тишина. Я больше не плакала, не кричала, не умоляла.

Ты сильная, Ари. Ты сможешь.

Рядом я увидела разбитую вазу. Недолго думая, проткнула осколком ногу парня. Адам сипло закричал. В полумраке, изнемогая от боли, он пытался найти меня, громко ругаясь, обещая убить. И я верила.

Нащупав мобильник, выпавший из моей куртки, я отползла к дальней стене. Пальцы не слушались – они скользили по экрану, оставляя густые следы крови. Бессмысленно звонить в службу спасения: я не успею всё объяснить – умру раньше. В записной книжке один номер. Того, кто знает, где меня искать. Гудок. Длинный, протяжный гудок. Щурясь, я не могла понять, что у Адама в руке: будильник? лампа? нож?

«Возьми трубку… Стивен, пожалуйста, возьми трубку!»

– Алло?

1.6

В темной комнате ты провел меня к свету.

Мы были совсем не в том месте,

Но это было идеальное время.

(с) Hurts «Perfect Timing»

Части моего сознания воевали друг с другом: хорошо, что Стив вернул меня, плохо, что отношения по-прежнему невозможны.

Я очнулась в таком же положении, в каком уснула днем ранее. Встреча с Адамом казалась ночным кошмаром, будто не было всего этого: Стивен не напивался и не признавался мне в любви; я не уходила, не видела перекошенного от гнева лица Адама, не чувствовала страха. Но всё было.

Почему-то я оказалась не в больнице, а в квартире Стивена, и тщетно пыталась вспомнить, что случилось после звонка. Удар. Темнота. И глаза. Его зеленые глаза! Они стали проводником, освещали тьму, чуть не поглотившую меня.

– Как ты?

Стивен застыл на пороге спальни, подперев плечом дверной косяк. Только из душа: капли воды стекали с волос, оставляя на обнаженной груди сверкающие дорожки и разбиваясь о края полотенца. В комнате витал аромат малины и мужского одеколона. Прокашлявшись, Стивен медленно подошел к кровати.

– Ари…

Я отчего-то испугалась и отстранилась. По рукам бежали неприятные мурашки-воспоминания. Кошмар не был сном. Синяки от грубых пальцев – немые свидетели.

– Ари?

– Да? – приглушенно отозвалась, не узнав свой голос, и стерла капли воды с щек Стива, на их место с волос тут же упали новые. – Что с Адамом?

– Жив, – односложно ответил Стивен. – Меня заботит твое состояние.

– Думала, будет хуже, – призналась я. – Кажется, он ударил меня будильником… – Я машинально потерла голову. – Но, похоже, обошлось.

– Да, обошлось, – глухо повторил Рэтбоун.

Я потянула к Стивену ладонь: неприятные воспоминания, будто ночные чудовища, спрятались от света – его зеленых глаз. Стив улыбнулся, когда моя рука достигла его щеки. Позади, всё позади.

Увы, часть меня по-прежнему находилась в квартире Адама. Эта часть эгоистично понимала, что Стивен чувствует вину за произошедшее. И теперь, напоминая, «Меня могли изнасиловать, меня могли убить! Если бы ты меня не отпустил, я была бы в порядке», я могла оставаться рядом с ним. Но я никогда не хотела, чтобы он любил меня из жалости. Манипуляции не несут счастья, как и фальшивые чувства. Поэтому я сказала то, что должна была сказать: