Книга Седьмой уровень - Миюки Миябэ

Заглянув в нее, установила, что впервые встретилась с Мисао и пригласила ее к себе домой десятого июля.

Она вновь вернулась к дневнику Мисао. Там тоже десятого июля имелась запись:

«Встретилась с Сингёдзи!»

Еще раз перечитав запись от седьмого августа, Эцуко закрыла дневник.

— Меня смущает этот дурацкий «седьмой уровень», о котором она написала перед самым уходом. — Ёсико недоуменно пожала плечами. — Что бы это значило?

Эцуко не стала сдерживать раздражения:

— Если вы не понимаете, почему я должна понимать? Это ваша дочь и вам оспаривать ее любовь у меня, человека совершенно постороннего, нелепо. У Мисао одна мать — вы.

Главной причиной семейных конфликтов было неуемное желание Ёсико доминировать над дочерью. Она считала, что, как мать, имеет полное право определять круг общения Мисао и может лишь тогда быть спокойной, когда держит всю личную жизнь дочери под контролем.

Возвращая дневник, Эцуко сказала твердо:

— Прежде всего сходите с этим в полицию. Четырехдневное отсутствие молодой девушки вещь ненормальная, поэтому к вашему заявлению отнесутся с должным вниманием. Затем было бы неплохо порасспросить ее друзей.

У Ёсико был недовольный вид. Но не потому, что у нее были возражения, просто она не терпела, когда кто-либо ей указывал, что надо делать.

— Со своей стороны я также расспрошу всех, кого знаю. Мы дружим, и я тоже за нее беспокоюсь.

Эцуко поднялась, показывая, что разговор окончен.

6

Только когда Ёсико Каибара ушла, Эцуко почувствовала, как сильно она устала. Налив себе густого кофе, она обессиленно опустилась на стул в кухне.

Вот уже полгода, как она работает в «Неверленде».[1]Но подобная неприятность случилась впервые. Раздумывая, как правильнее поступить в сложившейся ситуации, она чувствовала себя совершенно беспомощной.

Вообще-то говоря, на нынешнюю работу она устроилась не по своему желанию. Ей настоятельно посоветовала одна давняя подруга, в надежде, что это вернет Эцуко к жизни. Она не могла видеть, как после скоропостижной смерти мужа Эцуко буквально влачит свои дни, пребывая в апатии.

Эцуко Сингёдзи преподавала английский язык в школе, когда познакомилась с Тосиюки Идэ. Выйдя замуж, став Эцуко Идэ, родив Юкари, она еще некоторое время продолжала преподавать. Но в грудном возрасте Юкари постоянно болела, а Тосиюки трудился до седьмого пота, без праздников и выходных, так что ее постоянно мучили сомнения, не лучше ли бросить работу и посвятить всю себя семье. На второй год брака она остановила выбор на семье.

Тосиюки умер десятого августа прошлого года, на рассвете, после бессонной ночи, проведенной на рабочем месте. Только-только закончился традиционный срок траура. Она не присутствовала при его смерти. Он упал в офисе компании, его доставили в больницу, и он вскоре, не приходя в сознание, скончался. Официальная причина смерти — сердечная недостаточность. Тосиюки было всего тридцать семь. В профсоюзной газете поместили статью, в которой его смерть назвали «классическим случаем гибели от изнурительного труда» и сурово заклеймили администрацию. По этой ли причине, или из опасений, что Эцуко подаст судебный иск, но ей выплатили довольно значительную сумму в счет выходного пособия Тосиюки и так называемые «гробовые». В результате она смогла полностью выплатить кредит за дом. Из социального фонда компании ей назначили пенсию в связи с потерей кормильца. Таким образом отпали все бытовые заботы, деньги перестали быть постоянной головной болью, в отличие от того времени, когда Тосиюки был еще жив и работал не покладая рук.

Но именно поэтому существование Эцуко внезапно стало пустым и бессмысленным.

Ради чего работал Тосиюки? Если подумать, они даже ни разу не съездили в отпуск втроем. Можно по пальцам сосчитать, когда они всей семьей ходили в зоопарк или парк аттракционов. Изо дня в день внеурочная работа, нередко всю ночь напролет. Но несмотря на весь этот титанический труд, получается, что с экономической точки зрения выгоднее безвременно околеть.

По этому поводу одни говорили:

— Если б не нынешний строительный бум, не пришлось бы вашему супругу так надрываться.

А другие:

— Уж слишком его компания хотела отхватить лакомый кусок от проекта новой застройки Токио!

Были и такие, кто говорил:

— Не повезло бедняге. Выжали все соки и выбросили.

Но ей было все едино. Не эти слова хотела бы она услышать. Она ждала объяснений. Она ждала ответа.

Строго говоря, Тосиюки вовсе не «упал». Он хотел подняться из-за кульмана, но ноги подкосились, он вновь опустился на стул и уже не смог встать.

Но существует ли на свете работа, ради которой человек должен надрываться до такого изнеможения, что не в состоянии встать со стула? Кто вправе заставлять людей работать на износ?

Тосиюки пришлось трудиться всю ночь, заканчивая проект, поскольку по плану через два дня вся компания в полном составе уходила в десятидневный летний отпуск. Отпуск брать обязательно. Таково правило. Но объем работы оставался неизменным, и нельзя было переложить ее на чужие плечи. Другими словами, Тосиюки умер потому, что обязан был взять летний отпуск.

Как возможна такая бессмыслица? Сколько ни бейся головой о стену, ответа нет.

— Не женись он на тебе, был бы жив. Ты заставляла моего мальчика вкалывать так, что он не выдержал и умер!

Что она могла возразить на упреки свекрови? Разумеется, фактически все было не так. Но если взглянуть с точки зрения причинно-следственной связи — не поспоришь.

Она часто говорила мужу: «Выглядишь ты плохо, не ешь ничего. Может, тебе хоть немного отдохнуть?» Говорить-то говорила, но в действительности пальцем о палец не ударила. И когда Тосиюки, посмеиваясь, отвечал: «Мы, трудоголики, все такие. У нас в компании есть трудяги еще похлеще», она предпочитала не спорить.

Вот и получается, что мужа доконало ее безразличие.

Как ни крути, главная вина лежит на ней. Когда сразу после свадьбы семья мужа потребовала передать в их распоряжение значительную часть наследства, она безропотно подчинилась. Взяла фамилию мужа. Изначально родня мужа была против их брака (впрочем, мать Тосиюки любую невестку встретила бы в штыки). Эцуко отдавала себе отчет, что, выйдя за Тосиюки, не стала членом семьи Идэ, поэтому после его смерти вернула себе девичью фамилию Сингёдзи. Она думала, что имея на руках Юкари и храня память о муже, занимаясь домом, в котором проходила их совместная жизнь, она как-нибудь перебьется.

Однако без Тосиюки жизнь стала невыносимо унылой, однообразной, точно исчезли все краски. Эцуко казалось, что от нее осталась пустая оболочка.