Книга Кейс. Доставка курьером - Наталия Левитина

Я осталась стоять с дитем и коробкой в руках, подпирая спиной железную дверь – не дай бог, захлопнется. Ева вернулась с двумя сотнями пакетов.

– Надеюсь, лифт работает, – сказала она. – Три недели, как переехала, а уже два раза пришлось таскаться пешком. А вы с какого этажа? Давно здесь живете? У меня однокомнатная, а у вас?..

Через неделю, поднимаясь к себе, я услышала надрывное завывание младенца. Забаррикадировавшись в квартире, я принялась за работу, но вопли ребенка проникали сквозь стены и мучили сердце. Пришлось оставить ноутбук, выйти на лестницу и, ориентируясь по звуку, достичь эпицентра пупсиковой трагедии. Конечно, вой доносился из квартиры новой обитательницы нашего дома – Евы.

– О, приветик, – сказала она, распахивая дверь. Ее тяжелые темные волосы с каштановым отливом были живописно взлохмачены, шелковый халат надет наизнанку, взгляд – ополоумевший. – Слышишь, как верещит? И это продолжается уже четвертый час. Не знаю, что с ним делать…

Пацан попался своенравный. Когда через пару часов я вернулась домой, Никита меня не узнал.

– Привет, ты где была? Что за вид? Сдавала два километра брассом по асфальту? А что у тебя на футболке? Ты где-то нашла верблюда и вынудила его на тебя плюнуть? Запах ужасный.

– Возилась с чужим ребенком. Пыталась запихнуть в него бутылочку с молоком. Это у Евы на шестом этаже.

– А-а… Понятно. Ну а сейчас я не обижусь, если ты попытаешься запихнуть в меня ужин.

– Одну минутку!

– Юля, послушай.

– А?

– Главное – не приноси этого монстра к нам домой…

Как в воду глядел!

Через пару дней Ева нарисовалась на пороге в восемь утра, и на руке у нее сидел и весело пялился на меня Мишутка.

– Умоляю! Только до обеда! И я вернусь! Нянька, падла, не пришла! А мне на работу! Юля! Пожалуйста!

Восьмимесячный малыш обладал чудесной наружностью – пушистая челка, круглые глаза с загнутыми ресницами, розовые губки, которые он то оттопыривал, то вытягивал трубочкой, то использовал для волшебной процедуры – спуска на подбородок литра слюней. Сегодня он маскировался под ангела, был тих и умиротворен. Словно обещал: «Пусть пару дней назад, Юля, между мной, тобой и молочной бутылочкой много чего произошло – забудь! Сегодня все будет классно!»

Надо сказать, ни в обед, ни в сиесту, ни в восемь вечера милая соседка детеныша не забрала. Она нарисовалась в полночь и держала в одной руке зеленую бутыль шампанского, в другой – бордовую с золотом коробку дорогого французского коньяка.

Да уж, весьма кстати.

К этому моменту Мишутка сладко дрых на животе у Никиты, пропевшего монстру сто пятнадцать арий из Россини, а я сосредоточенно полировала на кухне штык-нож, намереваясь всадить его в сердце беспутной мамаши…

Стоит ли говорить, подкидывать мне ребенка быстро вошло у Евы в привычку! Я превратилась в аварийную няньку, так как все до одной бебиситтер сбегали от Евы стремительнее, чем бегут в Лондон олигархи, заметив косой взгляд президента…

С февраля по май я по крайней мере пятнадцать раз отказала Нонне, жаждавшей испить со мной кофе, покататься на роликах или поиграть в бильярд. (Да, мы и на роликах катаемся, две старые клячи. Не отказывать же себе в земных удовольствиях только из-за того, что мне уже за тридцать, а Нонне – за сорок и блестящие легинсы подруги, обтягивающие ее рубенсовские ляжки, вызывают ступор у более юных роллеров).

Из этих пятнадцати отказов как минимум двенадцать были на совести Евы.

– Извини, Нонночка, – обламывала я подругу по телефону в начале марта. – Сегодня никак. Мне детеныша подкинули. Сейчас буду выгуливать. Поедем на коляске в сквер.

– Ах нет, никак не могу, – стонала я в трубку через неделю. – У нас сегодня прививка. Потащимся в поликлинику.

– Прости, прости! – покаянно гнусавила я в середине апреля. – Увы, не выберусь. Мишутка температурит. Сбиваю нурофеном.

– Мать, ты в своем репертуаре, – заявила бизнес-леди, когда я попыталась в очередной раз убить ее отказом. – Ждите во дворе – ты и твой подкидыш. Сейчас заеду.

Нонна приехала на «лендкрузере» и отвезла себя, меня, Мишутку и коляску в лес. Там было чудесно! По широкой аллее мы углубились в лесной массив, это создавало иллюзию удаленности от задымленного мегаполиса. Городской шум растворился за высокими соснами. Березы и осины, еще не отогревшиеся после зимы, вздрагивали голыми черными ветками. По краям песчаной аллеи виднелись тут и там маленькие островки нерастаявшего снега. Неужели он так и пролежит до самого мая?

– Тебе надо научиться водить, – с назиданием сказала подруга. – Тогда ты с комфортом сможешь выгуливать чужих детей. Не во дворе, пропитанном выхлопными газами, а на природе.

– Да уж, – буркнула я. – А машину где возьму?

– Как – где? У Никиты. Пока он в разъездах – экспроприируешь его «лексус». Нечего автомобилю на стоянке пылиться.

– Так он мне и позволит.

– Ну, или купишь себе чего-нибудь.

– Угу.

– И вообще, Юля, ты наступаешь на все те же грабли.

– Умоляю, не начинай!

– У тебя опять подопечный. А зачем? Зачем привыкаешь к чужому ребенку? Сколько лет ты провозилась с Анечкой?

– Перестань!

– Нет, скажи! Сколько? Выращивала Аню с пеленок. Носилась с ней, как с собственным детенышем. А что получила в результате?

В результате получила фигу с маслом.

Ира, наша третья подруга, летом прошлого года отправилась в Европу на отдых и лечение. Они уехали всей семьей – включая трехлетнюю Иришину дочь Анюту, мужа-бизнесмена и свекра. Пообещали скоро вернуться. Однако умиротворенное существование вдали от родины так им понравилось, что в конце концов, поколесив по европейским странам, они осели на испанском побережье, в фешенебельной Марбелье, и теперь о возвращении речи не шло.

– Мы купили виллу, – радостно сообщила по телефону подруга. – О, Юля, тут такой рай.

– Но я страшно, невыносимо соскучилась по Анечке! – со слезами в голосе призналась я. – Да и по тебе немного.

– О, милая, – вздохнула Ириша. – Мы с Анечкой тоже ужасно по тебе соскучились. Но что же делать? Лев затеял тут бизнес. Аня ходит на танцы и рисование, ей очень нравится. Тут совершенно иная жизнь. Даже не представляю, как вернуться из этого рая к вам в город. Здесь – море, тишина, пальмы, покой, улыбки. У вас – машины, смрад, вонь, холод, хамство и столько всяких опасностей… Нет. Лучше ты к нам приедешь в гости. Хорошо? Сможешь купить авиабилет? Или я сама тебе его куплю…

…– Да, я все понимаю, – задумчиво произнесла Нонна. – Ты скучаешь по Анюте, поэтому и вцепилась мертвой хваткой в этого ребенка. – Она кивнула на коляску, из которой торчал чубчик, аппетитные щеки и два круглых хитрых глаза. – Впряглась. Пашешь нянькой за спасибо. Тратишь здоровье, нервы, время на чужого оболтуса.