Книга Сын счастья - Хербьерг Вассму
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Такими вещами не шутят. Я только хочу, чтобы в протоколе было написано, как это случилось. Ты думаешь, он намеренно выстрелил в себя?
— Нет. Просто он плохо знал это ружье…
— Ты видела, как он нес ружье на плече? Он что, упал на него?
— Нет.
Ленсман задумчиво кивнул:
— Кажется, Вениамин тоже был там в ту минуту?
— По его словам, нет. Но ты сам знаешь… Дети видят то, что им хочется.
— Значит, ты не знаешь? Вы с ним не говорили об этом?
Дина посмотрела на него и не ответила.
— Ну хорошо. С мальчиком придется поговорить. Можно сейчас позвать его сюда?
— Нет! Я считаю, что его нельзя мучить таким разговором!
— Но это необходимо.
— Ты думаешь, что стрелял Вениамин?
— Нет, сохрани Боже! — воскликнул ленсман, крик его вырвался из самой глубины легких. Он не мог выдержать окутавшую его тишину и должен был нарушить ее.
Вениамин Грёнэльв торжественно предстал перед своим дедом ленсманом, чтобы дать показания, каким образом господин Лео получил пулю в голову. Он сразу понял, что ему придется давать показания, как только увидел подошедший к причалу синий карбас ленсмана.
Дина извинилась и ушла. Она не хочет, чтобы ее ребенка мучили у нее на глазах. С Вениамином она разминулась в дверях.
Создалось трудное положение, и ленсман не мог найти из него выход. Наконец позвали Андерса, чтобы он присутствовал при этом разговоре.
Вскоре они услышали, как Дина проехала верхом через двор. Едва она свернула с дорожки на мягкую почву, как стук копыт изменился. По этому изменившемуся звуку Вениамин мог точно определить, где она сейчас едет. Эхо, вернувшееся с гор, тоже помогало ему. Горы звали ее к себе.
Так он подумал. И эта мысль поразила его.
* * *
Увидев, как Вениамин напуган, Андерс захотел посадить его к себе на колени. Однако решил, что Вениамин и без того чувствует себя униженным. Поэтому он просто положил руку ему на плечо и отчетливо повторял то, что шепотом произносил мальчик.
— Выстрел был очень громкий, — сказал Вениамин; он весь покрылся испариной, но не мог даже вытереть лицо, потому что его руки и ноги бессильно висели под столом.
— Понимаю. — Ленсман был явно смущен. — А где ты был в это время?
— Не знаю. Я выбежал… И вот…
— Что «и вот»?
— И вот он лежал там. И вокруг все было красное.
Вениамин положил обе руки на стол и опустил на них голову. От дерева пахло воском. Он так и подумал: от дерева пахнет воском. Это была самая обычная мысль.
— Ты с матерью не ссорился?
— Нет, — тихо шепнул он, не поднимая головы.
— Где она была, когда это случилось?
— Точно не знаю… Она стояла в кустах…
— А ты?
— Я прибежал…
— Почему ты прибежал?
— Выстрел! Как ты не понимаешь…
— Подними голову со стола, а то я не слышу, что ты говоришь. Кто с кем был в это время?
— Никто… Ни с кем…
Вениамин медленно поднял голову. Снял со стола руки. И все взмыло в воздух. Он видел себя парящим перед большими серьезными глазами ленсмана. Но это ничего не изменило. Потому что наконец-то он нашел объяснение всему:
— Никто ни с кем не был вместе. Мы все были по отдельности. Я собирал ягоды. — Вениамин с торжеством швырнул в комнату эти слова.
Все молчали. Он тщательно продумал свои слова и повторил их еще раз. Они звучали убедительно.
Ленсман вздохнул. Он выполнил свой долг. И с большим старанием заполнил документы. В них говорилось, что Лео Жуковский, подданный Российской империи, проезжая через Нурланд, погиб по собственной неосторожности от нечаянного выстрела в уезде ленсмана Ларса Холма. Жуковский был на охоте, и никого во время этого нечаянного выстрела рядом с ним не было. Дина Грёнэльв и ее малолетний сын Вениамин услыхали выстрел и немедленно бросились к пострадавшему. Но спасти ему жизнь было уже невозможно.
Ленсман прочитал протокол вслух. Голос его дрогнул, когда он читал: «…но спасти ему жизнь было уже невозможно».
Андерс незаметно кивнул. Все было кончено.
Только тогда Вениамин понял, что обмочился.
Он последним вышел из залы и улизнул в свою комнату, чтобы переодеться.
После полудня, когда карбас ленсмана уже отошел от берега, у Андерса возникло чувство, будто он участвовал в каком-то постыдном деле. Он не знал, как ему загладить свою вину перед Вениамином. Единственное, что ему пришло в голову, — он взял мальчика с собой на рыбалку и выложил перед ним целую гору бурого сахара и жевательного табака.
Вениамин ел сахар и жевал табак, пока его не вырвало. Когда его нутро очистилось, ему, по-видимому, стало легче.
Однако несколько дней Андерс все-таки не спускал с него глаз. Порой у него мелькала мысль, что Дина тоже могла бы заняться Вениамином, как-никак она мать. Раз или два он порывался сказать ей об этом. Только не знал, с чего начать.
Так все и шло.
Дининого русского больше не существовало. И как ни странно, Андерс чувствовал себя соучастником преступления. Да, русский был ему не по душе. Он вызывал в Андерсе восхищение и зависть. Этот человек не терял времени даром. Ковал железо, пока горячо. Но он завоевал Дину. Вот единственное, что Андерсу не нравилось. И все-таки он считал, что лучше бы его вообще не существовало.
Теперь он исчез из их жизни.
* * *
Перетащив в большой дом свою перину, ракушки, увеличительное стекло матушки Карен и письменные принадлежности, Вениамин первым делом обследовал и обнюхал все комнаты. Он должен был заново познакомиться со всеми запахами и снова почувствовать себя здесь дома. На это ушло несколько дней. Он часами сидел в комнате матушки Карен. Смотрел на портрет Иакова, на его задорные усы и красивое лицо. Казалось, Иаков всегда скрывает улыбку.
В овальном зеркале, висевшем над комодом, он подолгу разглядывал свое отражение, пытаясь найти сходство с Иаковом. Но вскоре отказался от этих попыток и решил поискать сходства, когда у него вырастет борода.
* * *
Олине была очень довольна.
— Ребенок вернулся домой, — говорила она всем, кто выражал желание слушать ее. — Все-таки он не сын арендатора, а единственный наследник Рейнснеса!
Стине молчала. Но ежедневно приносила разные мелочи, которые Вениамин забыл у нее. Или же давала ему всякие поручения. И это безгранично раздражало Олине.
— Вениамин не работник! — прошипела она однажды, когда Стине попросила Вениамина помочь сделать уборку в погребе.