Книга Содружество Султаны - Джин П. Сэссон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слабым голосом я спросила сестру:
— Что случилось?
Сара нахмурилась. Казалось, она подыскивала нужные слова:
— Султана, как ты себя чувствуешь?
— Плохо, — сказала я и потом повторила свой вопрос: — Что случилось?
Заглушая остальных, раздался громкий голос Амани, который с каждым словом набирал силу:
— Мама, ты совершила серьезный грех.
Задыхаясь от рыданий, Маха закричала:
— Заткнись! Я говорю тебе, заткнись!
Слова Амани оглашали комнату:
— У меня есть доказательства. Вот они!
Я повернула голову и увидела, что Амани в обеих руках держала по пустой бутылке из-под виски, которыми она яростно размахивала.
— Мама пила! — кричала она. — И несомненно, Святой Пророк проклянет ее за этот грех!
Сара повернулась к Амани, лицо ее было мрачным:
— Амани, дай мне бутылки, а затем, пожалуйста, выйди из комнаты!
— Но…
Сара осторожно взяла бутылки из рук Амани.
— А теперь, дитя, делай то, что я говорю. Выйди из комнаты.
Кроме отца Амани больше всех других любила и уважала тетю Сару. И сейчас она подчинилась, но, уходя, на прощанье выкрикнула угрозу:
— Я все расскажу папе, как только он приедет.
Я была в шоке, а от слов дочери мне совсем стало плохо.
Сара осторожно положила пустые бутылки у спинки кровати и взялась за дело.
— Всех прошу покинуть комнату.
— Только не я! — заскулила Маха.
— И ты тоже, Маха.
Наклонившись, чтобы меня поцеловать, Маха зашептала:
— Не переживай из-за Амани. Я знаю, как заставить эту дурочку молчать.
Мой взгляд, вероятно, выражал некоторое недоверие, так как Маха пояснила:
— Я ее напугаю, что скажу всем ее друзьям, будто она носит облегающие платья и заигрывает с мальчишками.
И хотя это все было неправдой, я знала, что такая угроза подействует на Амани и заставит ее задуматься, поскольку у нее была репутация истинной мусульманки, не способной совершить ни одного греха. Я понимала, что все это ложь, но также осознавала всю серьезность моей нынешней ситуации, узнай только Карим о моей слабости. Поэтому я не стала ничего выговаривать Махе, а слабо улыбнулась ей, что она вполне могла принять за знак пусть и вынужденного, но все же одобрения.
Выходя из комнаты, Маха с трудом открыла тяжелую деревянную дверь, которая никак не поддавалась, так как все наличники двери были разбиты.
Сара, заметив мой вопросительный взгляд, пояснила:
— Поскольку ты не отвечала на все наши крики, я приказала одному из водителей взломать дверь.
Слезы унижения навернулись мне на глаза.
— Султана, ты лежала как мертвая, — сказала Сара, беря салфетку и обтирая мне лоб. — Я боялась худшего, — добавила она с тяжелым вздохом. Затем она взяла стакан томатного сока и заставила меня выпить его через соломинку.
— Ты не отвечала, и я так напугалась, что ничего уже не соображала. — Она взбила мои подушки и села рядом со мной на кровать. Глубоко вздохнув, она сказала: — Султана, а теперь ты должна рассказать мне все начистоту.
Хотя Сара казалась спокойной, я ясно видела, что она была страшно огорчена, и это отражалось в ее темных глазах. Считая, что такой испорченный человек, как я, заслуживает только смерти, я разрыдалась, сотрясаясь всем телом.
Сара гладила меня по лицу и руке. Тихим и спокойным голосом она сказала горькую правду:
— Султана, твои дочери и слуги все мне рассказали, ты стала злоупотреблять алкоголем.
Я вытаращила глаза от удивления. Значит, моя тайная слабость вовсе и не секрет.
Сара ждала моих объяснений. В тот момент мне казалось, что моя сестра не поймет истинной причины моих переживаний. Я выкрикнула:
— Твои дети еще маленькие, и они все еще нуждаются в тебе.
По озабоченному выражению лица Сары я поняла, что она начинает бояться за мое психическое, а также физическое здоровье.
— И у тебя есть твои книги, — вконец расстроенная, добавила я.
И это правда. Страстью Сары было коллекционирование книг по весьма широкой тематике, которая ее интересовала. Чтение было ее увлечением с самого детства, доставлявшим ей огромную радость и отдохновение. Весьма ценная библиотека Сары включала книги на тюркском, арабском, английском, французском и итальянском языках. Ее книги по искусству, хранимые в специальных книжных шкафах, были уникальными — вне всякой конкуренции. Она также собрала бесценную коллекцию древних манускриптов, относящихся к золотому веку арабской цивилизации. Я уверена, что, если бы в жизни Сары произошла какая-нибудь трагедия и она осталась бы одна, она искала и нашла бы утешение в своих книгах.
— Султана, о чем ты говоришь?
— И твой муж никогда не уезжает надолго в командировки!
Работа Асада не требовала частых поездок, как работа Карима. Сара была замужем за братом Карима, Асадом. И я всегда знала, что Карим никогда не будет любить меня так, как Асад любит мою сестру. И хотя я никогда не завидовала большой любви Сары и Асада, я часто с грустью мечтала о таком же отношении ко мне со стороны Карима.
— Султана!
Жалость к себе переполняла меня, и, всхлипывая, я начала объяснять:
— Мои дети уже выросли, и мать им больше не нужна.
То, что я говорила, было истинной правдой. Абдулле недавно исполнилось двадцать два. Махе было девятнадцать, а Амани семнадцать. Трое из шестерых детей Сары были еще маленькими, и им еще нужно было ежедневное внимание матери.
— Султана, прошу тебя. В твоих словах нет никакого смысла.
— Сара, разве о такой жизни я мечтала! Никто из моих троих детей во мне больше не нуждается… Карим редко бывает дома… и в мире бессчетное количество униженных женщин, которые, подобно Мунире, — взывают о помощи, а я ничем им помочь не могу! — Рыдания душили меня. — Вдобавок я, кажется, становлюсь алкоголичкой. — Впервые осознав всю пустоту и унизительность своей жизни, я выкрикнула: — Моя жизнь не удалась!
Сара нежно обняла меня:
— Милая моя, таких мужественных женщин, как ты, я никогда не встречала. Тише, сестренка, ну же, успокойся…
Вдруг передо мной встал образ моей мамы. Мне захотелось снова стать ребенком, вернуться в детство, забыть обо всех разочарованиях взрослой жизни, хотелось, чтобы время повернулось вспять. Я крикнула со всей мочи:
— Я хочу к маме!
— Тише, Султана. Пожалуйста, перестань плакать. Ты же знаешь, что мама всегда с нами, и сейчас тоже.
Мои всхлипывания стали затихать. Я оглядела комнату. Мне очень хотелось снова увидеть маму, пусть даже не ее саму, но хотя бы видение, какое часто раньше являлось мне во сне. Но я никого не увидела и сказала: