Книга Суженый для горной ведьмы - Альма Либрем

А Дара видела живого ведьминого сына. И его мать, до сих пор красивую… Молодую, если сравнивать с ее реальным возрастом.

Лисандра была их верховной, когда Дары еще и на свете не было. Лист с ее портретом не выдрали из их книг, потому что Лисандра считалась погибшей. А она сбежала, унесла с собой магию и молодость, а горам не отдала ничего, кроме удачи своего сына.

И сколько ж Урсула уничтожила сирен, должно быть, просто пешек в ее руках, чтобы насытить Геора ведьминой магией и вернуть ему то, что не хотела отдавать матушка? Лисандра была сильной ведьмой, а значит, не одна хвостатая рабыня была безжалостно принесена в жертву… Дикость, к которой никогда не прибегали горные.

Или Дара чего-нибудь о своих сестрах не знала. Община у них была не из самых откровенных.

— Хорошо по свету ходить было, когда знала, что твой сын как не в море утонет в штиль, так подвернет ногу, упадет на ровной дороге и на смерть сломает шею? — кривясь, спросила Дара. — Или это только меня волнуют такие смешные вопросы? Действительно! Кого ж интересует та совесть, такое излишество, глупость — да и только!

Лисандра наконец-то сумела взять верх над своими эмоциями. Гордо вскинув голову, она взглянула на сына и заявила:

— Уж не ведаю, зачем ты женился на этой хамке, но сердцу, сын мой, тоже можно приказать. Ты столь же вспыльчив, как и твой покойный отец, и ты отлично помнишь, куда это его привело. Но, если вдруг ты захочешь, наш король, полагаю, примет прошение о разводе. Ты сможешь освободиться от этих пут. А лучше, — Лисандра усмехнулась, — сделай это сейчас, и да будет море нашим свидетелем!

Дара видела, как вспыхнули глаза графини — колдовала, зараза! Она и сама с трудом успела повернуться к Геору, чтобы понять, что уже поздно. Если Лисандра сейчас прикажет своему сыну выбросить молодую жену за борт, тот, должно быть, подчинится. Горные ведьмы умеют подменять мысли, а Дара не знала, насколько сильна до сих пор бывшая верховная и как трудно будет вытолкать из сознания Геора то, что вложит ему туда мать.

Адмирал несколько секунд пристально смотрел на свою мать, потом резко схватил Дараэллу за руку и потянул к себе.

Неужели и вправду…

Дара вдруг почувствовала, что у нее совсем не осталось сил. Она столько колдовала, да и потом, разговор с Урсулой дорого стоил…

Она с ужасом осознала — если Лисандра заколдовала-таки Геора, то она может рассчитывать разве что на то, что выцарапает ему глаза.

Мужчина крепко обнял Дару за талию, так, что она на мгновение подумала, что вот-вот задохнется, и потянул за собой. Девушка уперлась было рукой в его грудь, но запоздало осознала — а ведь борт, за который удобнее было бы вышвыривать барышню — в смысле, более близкий, — находился в противоположной стороне. А Лисандра не может быть настолько наивной, чтобы убедить сына протащить супругу по всему кораблю, чтобы сбросить ее за борт более зрелищно!

Да и трюм, в который ее могли бы запихнуть, находился немного дальше.

— Геор! — воскликнула Лисандра, тоже заподозрив неладное, — что ты делаешь? Неужели ты не послушаешься моего совета?!

— Ты проявляешь слишком много настойчивости, мама! — отозвался мужчина. — Я отвожу свою супругу в каюту, тебя что-то смущает?

Дара заставила себя расслабиться. В какой-то момент она даже подумала, что Геор — не такой уж и плохой вариант. Как минимум ведьминское колдовство действует на него не так хорошо, как на остальных мужчин — а это уже дорогого стоит! Не слишком приятно быть замужем за человеком, который по приказу твоей сестры по дару встанет на голову и одним уверенным толчком ноги спихнет тебя с ближайшей горы в пропасть.

Сейчас же если Геором и руководила какая-то магия, то только магия женской красоты. По крайней мере, Дара могла судить по тому, как его рука то и дело соскальзывала чуть пониже талии — и в последний раз, перехватив взгляд Лисандры, Дара даже не стала возвращать мужскую ладонь на место и то ли сделала вид, то ли вправду была польщена его вниманием.

— Геор! — воскликнула Лисандра. — Эта девка тебя заколдовала! Неужели ты не понимаешь, насколько опасно доверять ведьме! И что о нас скажут в обществе?!

Геор отпустил супругу, шагнул к матери и, смерив ее недовольным взглядом, ядовито произнес:

— Мама, как ты думаешь, а что о нас скажут в обществе, если я на глазах у всех солдат вдруг, как завороженный, пройдусь по палубе и вышвырну за борт свою новоиспеченную жену? А вообще, не вижу никакого диссонанса! Помнится, папа женился на дворянке? Из этого, — он покосился на Дару, — я делаю вывод, что горная ведьма — это все равно что дворянский статус, только несколько специфический. Или ты, о ужас, обманывала отца все эти долгие счастливые годы вашей совместной жизни?

Лисандра аж посерела от возмущения, и Дара наконец-то заметила явные следы старости на ее лице. Нет, никто не вечен, и даже верховная горная ведьма, столько лет обманывающая магию, не могла хранить свою красоту, не подпуская к себе близко прожитые годы. И сила ее, наверное, угасала — ведь, в отличие от Дараэллы, Лисандра больше не могла обратиться к горам напрямую, она так и не отдала им свой долг. И не отдаст, даже если к горлу ее сына приставят нож и пообещают убить его, если ведьма не откажется от силы.

Нет, Дара не могла сказать, что она разбиралась в людях лучше всех на свете, но о своей свекрови кое-что могла сказать с большой уверенностью.

Своего сына Лисандра Каннингем не любила. Может быть, относилась к нему, как к игрушке, как к средству достижения целей, испытывала некую привязанность, предположительно, даже искреннюю, выстраивала его жизнь по шаблону, который считала идеальным, но любить? Нет! Эта женщина вряд ли была способна на настолько высокое чувство! Материнство для нее значило совсем не то, что для многих других женщин.

Материнство было ее откупом и ее гарантией.

— Что это ты задумался об обществе, — прошипела Лисандра, только сейчас заметив, что на них действительно подозрительно косятся блуждающие по палубе солдаты, — не тогда, когда каким-то чудом повенчался с дворовой девкой?

— Так была ж приморская! — не удержалась Дараэлла. — Я так быстро меняю свой статус?

— Замолчи! — выкрикнула Лисандра и тут же повернулась к сыну и жалобно завела: — Ну неужели ты не понимаешь, чем все это закончится? Почему ты не подумал о репутации прежде?

— Понимаешь, мама, — скривился Геор, — в случае, когда тебе голову пытается откусить какая-то морская зараза, а сирены приглашают в увлекательное путешествие на дно, репутация стоит несколько дешевле жизни.

— Твой отец перевернулся бы в гробу за такие слова!

— Мой отец оказался там, потому что слишком много думал о чести! — возмущенно воскликнул Геор. — Сколько военных кампаний оказались неудачными только потому, что он боялся выйти с запятнанным воротничком или швырялся своими перчатками направо и налево только потому, что какую-то проходившую мимо леди приглашал на танец кто-то другой?! И это будучи уже женатым! Нет уж. Пусть моя честь будет хоть вся изляпана чернилом, но пятен из веществ похуже на ней не будет.