Книга Хранительница его сокровищ - Салма Кальк

— Я люблю читать о путешествиях, — кивнула Лизавета, и залпом допила вино из своего бокала.

Ей тут же подлили ещё. А книгу она закрыла и угнездила на коленях, придерживая одной рукой.

— Госпожа моя, вы любите читать книги? — Сокол смотрел на неё как-то… странно, в общем, смотрел.

— Да, люблю, — она не понимала, куда он клонит.

— И много прочитали?

— Да я считала, что ли? У меня только в телефоне несколько десятков, в читалке. Но телефон не работает. И сети у вас тут нет. Поэтому на сон грядущий буду читать этого вашего Гаэтано. Заодно хоть пойму, что тут у вас и как. Пирога дадите?

Сокол отрезал кусок пирога и подал ей. Пирог оказался с рыбой, тесто было невероятно вкусное. Так-то Лизавета и сама пекла очень недурственные пироги, но за последний год почти забыла, как это делать. Это пока были молодые, она каждые выходные стряпала — не большой пирог, так с полсотни маленьких, не булки, так хоть блины… Эх. Сил было много, а денег — не очень. Ладно, это в прошлом.

— Спасибо, пирог очень вкусный, — кивнула она. — С вашего позволения, я бы пошла уже.

Ещё нужно понять, как помыться на ночь. Наверное, Аттилия что-нибудь придумает.

Лизавета поднялась, кивнула обоим и выскользнула наружу. Отошла на несколько шагов. Огляделась.

Коридор был пуст. Тогда она на цыпочках подошла обратно к двери и прислушалась.

— Ты откуда такое диво выкопал? — спрашивал низким тихим голосом Сокол.

— Издалека. Очень издалека, ты даже представить себе не сможешь, насколько. Ты там точно не бывал, — усмехнулся Лис.

— И зачем она тебе? Грамотная женщина, которая читает не молитвы и не сонеты, а землеописание и карты? И смотрит как-то… нехорошо, в общем, смотрит.

— Без неё, знаешь ли, не получится. Ничего без неё не получится. Поэтому ты будешь беречь её, как самого себя. Понял?

— Да что ж тут непонятного-то. И она не маг?

— Не обнаружено ни капли магической силы. Там, где она жила, магов нет.

— Не понимаю, Астальдо.

— Ну и не понимай, — не стал спорить тот. — Тебе не нужно понимать, тебе нужно охранять. Мы что, уже выпили всё вино?

Он тренькнул колокольчиком, и Лизавета поспешила отойти от двери, чтобы не столкнуться с каким-нибудь служкой.

1.10. Лизавета и местный быт

Следующим утром Лизавета проснулась и долго искала возле подушки телефон. Телефона не было, пришлось открыть глаза.

Ох ты ж блин. Она не дома, она в какой-то идиотской истории про попаданку. Такие истории она в последний год читала пачками и откровенно над ними смеялась. Всё потому, что ей, видите ли, не нравилось, что героини попадали в миры, где были решены все бытовые проблемы. И душ там, и канализация, и лифчики, и чулки.

Вот и досмеялась, не иначе. Потому-то ей и выдали самую что ни на есть историческую правду — трусов не изобрели, грамотные люди попадаются не чаще, чем раз в неделю, книги рукописные, а гадить в горшок. И умываться из ковшика. Зато у них, мать их, магия.

То-то забегали, когда она вчера на ночь помыться собралась. Девочка Аттилия что-то пискнула про «может быть, утром», но была послана добыть горячей воды. Лизавета сообщила, что грязной не уснёт, а вот голову — так и быть — помоет с утра.

Ничего, привели мужика в некрашеном балахоне, тот руками и парой слов нагрел два бака воды. Не до кипятка, но прилично. Из этого сначала Аттилия сделала в ванне воду приемлемой температуры, чтобы туда забраться, и Лизавета забралась, а потом грязную воду опять же магией вылила за окно «там специальная грядка, на ней дзукка заморская растёт, ей тёплое и мыльное полезно», а Лизавету ополоснула чистой водой. Господи, сколько плясок с бубнами просто ради того, чтобы помыться на ночь!

Вчера, пока она ужинала с местным зверинцем, Аттилия развернула бурную деятельность. Результатом стали появившиеся в комнате Лизаветы сундук, небольшой комодик, зеркало в рост и стол у окна. И пара стульев. В итоге одежду сложили в сундук, а часы и телефон — в ящик комодика. Принесенную книгу Лизавета оставила на столе.

В процессе помывки Лизаветы Аттилия изрядно вымокла, и Лизавета, недолго думая, загнала в ванну и её. Потом спросила — где она живёт, и как далеко ей до комнаты. В простыне-то, ага. Махровых полотенец в этом великом, чтоб его, герцогстве тоже не придумали. Оказалось — не так уж и далеко, на этом же этаже в противоположном конце коридора, но в комнате на десятерых. Лизавета вздохнула тяжко и велела перебираться к ней. Вдвоем — всяко лучше, чем вдесятером. А она побаивалась ночевать одна в этом странном месте. Боялась, что вообще не уснёт, но — уснула, только голову до тощей подушки донесла.

Лизавета едва успела подумать — сколько же уже времени? — как снаружи донёсся бой часов. Три раза. И что это значит, простите? По освещению — белый день.

Она села на постели, потерла глаза, увидела сидящую на лавке с книгой Аттилию.

— Доброго вам утра, госпожа, — та мгновенно отложила книгу. — Пойдёте умываться?

— И тебе доброго, — проговорила Лизавета. — Пойду. Сначала скажи: часы били три раза. Что это значит? То есть, тьфу, почему три?

— Ну как — от восхода солнца. На самом деле, конечно, нет, потому что восход солнца в разную пору года бывает по-разному, летом — раньше, зимой — позже. Но не двигать же каждый раз время? Поэтому есть как бы день и как бы ночь. О, вспомнила — астрономические. Их и отбивают. А на самом деле — по-разному. Сейчас осень, светает где-то в половину второго дня.

То есть, в половину восьмого утра, перевела себе Лизавета. Значит, девять часов. Нормально. Могла и до обеда проспать.

Ещё вчера Лизавете кто-то сказал, что это крыло второго этажа — женское. Тут живут служки, маги и праведницы. Поэтому можно было пойти в туалет и мыльню просто в рубахе. Только выстиранные вчера трусы надеть, без трусов всё одно неловко.

Аттилия с изумлением смотрела, как она стирала те самые трусы. Спросила — а зачем? Пришлось рассказать о гигиене, а также об истории представлений о ней. Уж что-что, а рассказывать про трансформацию быта и нравов Лизавета любила, ибо знала по теме много. Это ещё с преподавательских лет осталось — как ещё рассказать про эпоху деткам, которые не хотят о ней знать ничего? А вот такими наглядными примерчиками. О том, что редко мылись, что не было нижнего белья, похожего на современное, что постельное бельё появилось сильно не сразу, о том, как стирали и гладили… Кто б знал, что доведётся встретиться лично!

Умывание и помывка головы произошли уже известным Лизавете способом, разве что состав для мытья волос был какой-то странный, почти не мылился, и потом ещё Аттилия притащила какую-то штуку, чтобы ополоснуть — вода-то жесткая, и как-то потом ещё удастся эти волосы расчесать? Чтобы не пугать местных обитателей мокрым разлохмаченным видом, Лизавета попросила еды в комнату. И чтобы непременно был напиток из как его тут звать? Из зёрен арро, вот. К нему что-нибудь вроде хлеба с мясом и обязательно сладкое, хоть немного. Аттилия серьёзно кивнула и удалилась.