Книга Имитатор. Книга четвертая. Охота на охотника - Олег Рой

Он был незаметным. Никому и в голову не приходило, что в его руках – в дурацких, никому не нужных темноватых кадрах с камер слежения – власть. Он никогда этим не пользовался. Ну… почти никогда. Если очередной муж – ну или жена, или еще кто – изъявлял готовность заплатить за компромат, почему бы не пойти человеку навстречу? Улучшить слегка свои не слишком шикарные материальные обстоятельства, но главное – почувствовать себя хозяином положения. Хочу – уступлю просителю (если просьба окажется достаточно униженной), хочу – сделаю каменное лицо. Вот такой я честный и неподкупный, а вы тут хоть какие громы и молнии на меня мечите. Попытка дачи взятки должностному лицу при исполнении им своих обязанностей карается… Он очень хорошо научился делать «неподкупное» лицо. Так что даже самые высокомерные быстренько прекращали попытки его купить или запугать (тот, кто пугает, и сам чего-то боится, всегда можно встречные угрозы в ход пустить – с тем же каменно-туповатым солдафонским лицом), и принимались – просить. Ему нравилось, когда у него – просят. Нравилось даже больше, чем получать мзду (иногда и немалую) за свою… сговорчивость.

Но это так, пустяки. Повседневная рутина. Убийство – совсем другое дело. Когда Вадик об этом думал, где-то внутри живота появлялась приятная щекотка.

Филипп никогда не был ему симпатичен. Подумаешь, красавчик какой! Вот за что его, скажите, природа так наградила?

Мертвый Филипп – это было гораздо приятнее. Собственно, о мертвом Филиппе можно было бы и вовсе забыть. Но именно мертвый, он открывал сумасшедшие возможности… И далеко не только денежные… Если только все правильно сделать. Ничего, Вадик всегда быстро соображал. И сейчас все посчитал моментально. Следовательница эта пусть хоть на ушах стоит, а если доказательств нет – извините-подвиньтесь. Все отлично, никакой опасности. Зато получить можно… ох, много! Весь мир и пару коньков в придачу! Хотя коньки-то ему как раз и не нужны.

* * *

– Вот тут, – заплаканная Светлана, погремев громадной связкой ключей, открыла наконец дверь.

– Гримерка заперта была, когда тело обнаружили? – поинтересовалась Арина, помедлив на пороге.

– Нет, это Ренат Ильич велел закрыть, – шмыгнув изрядно покрасневшим носиком, отозвалась Света. – Ну на всякий случай. Филипп, – она опять шмыгнула, – запирал только когда домой уходил. Да у нас никто не запирает, у нас ничего никогда не пропадало.

Надо же, какие они тут все порядочные… прямо институт благородных девиц, а не стрип-клуб.

– Я… я пойду? – тихонько попросила Света. – Мне… мне работать надо.

Работать, как же! Еще немножко поплакать – наверняка. А может, и придумать, чего бы еще наговорить про незнакомую пока Арине Лялю.

– Останьтесь, пожалуйста, – довольно сухо распорядилась Арина. – Вы можете еще понадобиться.

Вообще-то она думала использовать Светлану в качестве одной из понятых, но не только. Пусть пока на глазах побудет, истерики – дело бесполезное. Арине почему-то совсем не было жалко эту девицу с кроличьими глазами и распухшим носом и хотелось слегка привести ее в чувство. Пусть посидит, авось еще что-нибудь скажет. Вряд ли полезное, но – любопытно.

Молча кивнув, Света скользнула в дверь и пристроилась в уголке.

Взглянув наконец внутрь гримерки, Арина вздрогнула. Ох ты ж, мои калоши с сапогами, как говорила иногда бабушка, обнаружив, что переложила сахару в тесто для куличей.

Сладкого и в гримерке наблюдался явный переизбыток. С покрывавших большую часть стен постеров и фотографий соблазнительно улыбался Филипп. То озорной, то высокомерный, то нежный, но везде – ослепительный. Да уж, понятно почему от него дамы с ума сходили. Не потому что красавец. Точнее, далеко не только потому. Ох, как далеко. И понятна фраза управляющего: а кто бы устоял? Перед таким, пожалуй, устоишь.

Но обвешать все вокруг собственными изображениями? Арина поежилась, представив, что со стен кабинета на нее таращится ее собственная многократно повторенная физиономия. Ужас. Или у тех, кто работает на сцене, другое восприятие себя? Или это ради пиара устроено? Сюда, небось, поклонницы пачками шастали. Вон у эстрадных звезд, судя по телерепортажам, на стенах такие же иконостасы. И не факт, что сами звезды получают от этого удовольствие. Ох, врет реклама насчет «имидж ничто». Для кого-то он очень даже все.

Целую стену занимала блестящая никелированная стойка с разнообразными костюмами: от алых шелковых шаровар с парчовым кафтаном и длиннющим атласным поясом до кожано-металлической «гладиаторской» сбруи. Самые «примитивные» одежки, вроде полицейского мундира и медицинского халата скромно грудились в углу.

– А где его телефон? – сообразила вдруг Арина, бегло осмотрев заставленный многочисленными баночками и флаконами туалетный столик и забитый еще большим количеством подобных же баночек шкафчик под ним.

– Может, тиснул кто-то под шумок? – предположил щелкавший фотоаппаратом криминалист.

– Ну да! – фыркнул в ответ Мишкин. – Лопатник с кучей налички оставил, часы глянь какие, в две моих годовых зарплаты, небось, какая-нибудь поклонница преподнесла, – часы и впрямь были, мягко говоря, не дешевые. – Ладно еще банковские карты проигнорировать, но оставить наличку и стырить телефон? Он что, бриллиантовый был?

Арина повернулась к притулившейся в уголке Светлане:

– Вы не знаете, какой у него телефон был?

Ответила та на удивление спокойно:

– Да обычный айфон. Даже не последней модели.

– Проверяем все карманы, – распорядилась Арина, приступившая к осмотру гримерного столика. – Мало ли куда он его мог засунуть. И блокнот, блокнот ищем. Там наверняка будет какая-то дельная информация.

– Угу, – подал голос Мишкин, – имя, фамилия и отчество убийцы, вместе с адресом.

– Насчет адреса не гарантирую, – парировала она, – но, если этот товарищ, как сказал управляющий, действительно записывал более-менее всех своих клиенток, нужное нам имя там вполне может присутствовать. Кто на двенадцать тридцать записан? Ага, Марь Иванна Пупкина! Если она и не убийца, то как минимум ценнейший свидетель. А ну-ка, Марь Иванна, выкладывайте все как на духу…

По комнате пробежал смешок. На шутку отозвался даже серьезный Молодцов:

– Хорошо бы… – и, обведя глазами скопище соблазнительно улыбающихся Филиппов на стене, хмыкнул. – Давай, Стас, не отлынивай. Красивые картинки – дело хорошее, но вряд ли нам от этих портретов будет какой-то толк. А вот записи клиентской базы, это да, это информация нужная.

– Да ни при чем тут клиентки! – воскликнула вдруг сидевшая в уголке Светлана. Даже с места вскочила. – Зачем клиентке его убивать? Я же вам сказала, кто! А вы… – она опять шмыгнула носом, жалобно, как ребенок, которому не дали обещанную за хорошее поведение конфету: я все сделал, посуду помыл, мусор вынес, а вы…

– Света, мы понимаем важность ваших показаний, – терпеливо объяснила Арина. – Но мы должны все проверить, понимаете? Так полагается. И если ваша информация подтвердится…