Книга Олигархов надо (ка)лечить - Надежда Волгина

— У меня есть кое-какие сбережения, — тут же заговорила она снова, не дав ему ответить. — Живя тут, тебе все равно придется довольствоваться малым. С голоду умереть не дам, а с остальным потерпишь.

Собственно, с доводами Натали Савелий не мог не согласиться. Эту ситуацию она продумала лучше него и наперед. Получается, перевод отменяется, о чем он сразу же и написал Денису. Все расчеты можно оставить на потом. Он хотел как лучше, но для лучшего, видно, еще не наступило время.

— Ешь уже, а то время укола прозеваем, — зыркнула на него Натали.

— Опять укол? — воззрился он на нее.

— А ты как хотел? Еще три дня буду травмировать твою изнеженную… — она не договорила, но и так понятно, что там в конце шло.

— Садистка, — не сдержал Савелий улыбки.

Странным делом, но перепалки с этой девушкой ему нравились. Да и смотреть на нее было приятно, особенно, когда она морщила свой курносый нос. И когда возмущалась… А уж если рассуждала, то и вовсе ее лицо окрашивалось какой-то высокохудожественной одухотворенностью.

— А ты родилась здесь? Или может в Италии? — поинтересовался Савелий через какое-то время, вспомнив, что Натали рассказывала о матери.

— Я родилась в Москве. Сюда переехала, когда мне исполнилось десять, — сказала, как отрезала она.

Вот как? Все интереснее и интереснее становится. И любопытство в нем разыгралось не на шутку, промолчать не смог.

— А отец у тебя был русский?

— Папа да… Они с мамой познакомились, когда папа отдыхал в Италии, в Римини. Она работала официанткой в ресторане отеля. А потом переехала жить к нему, — посмотрела на него Натали, и снова Савелий не разобрал, что же такое видит на дне ее глаз.

— И они развелись потом? Она уехала в Италию?

— С чего ты взял? — неподдельно удивилась Натали.

— Ну… Сюда же ты приехала с отцом, — понимал он, что говорит что-то не то. Но последовательность не желала выстраиваться в его голове, хоть он уже снова заметил, как неприятен Натали этот разговор.

— Мама умерла, когда мне было десять. Ты поел? Пошли уже делать укол! — с шумом отодвинула она табурет, поднимаясь из-за стола. Не дожидаясь Савелия, первая покинула кухню.

Он еще какое-то время оставался сидеть и размышлять. Получается, переехала она сюда с отцом сразу же после смерти матери. Из столицы — в глухомань. Очень интересно! Жизнь этой девушки приобрела в глазах Савелия таинственный окрас. И очень захотелось разгадать ее тайну.

Глава 10

Натали

Как же хорошо! Ната потянулась на крыльце дома, подставляя лицо солнцу — пока еще робкому, но уже ласковому и теплому. День сегодня будет замечательным — на небе ни облачка. Нужно наведаться в лес за грибами. Скорее всего, уже появились летние опята. Можно натушить их с картошкой или просто пожарить… Нашла о чем думать с утра пораньше, — хихикнула Ната. Пока ее ждет огород, а уже потом все остальное.

Каково было ее удивление, когда, завернув за дом, она увидела Мамонтова собственной персоной. Оголенный до пояса, он выполнял какие-то упражнения, размахивая руками и приседая одновременно. Выглядел при этом, как заправский атлет. Не хватало только диска для метания, но и без него мышцы на мужском торсе бугрились нешуточно. И в любое другое время Ната могла бы залюбоваться. Но не этим мужчиной и не с утра пораньше. Она-то лелеяла надежду, что хоть рано утром побудет наедине сама с собой и с природой, а тут нарисовался, значит.

— И чего тебе не спится? — сварливо поинтересовалась Ната, обувая калоши и закатывая рукава садовой рубашки.

— А я жаворонок, всегда встаю рано, — с довольной улыбкой сообщил Мамонтов, не переставая упражняться. Сейчас он согнулся в поясе и тоже размахивал руками. — Ты, я вижу, тоже.

— Я, может, и поспала бы подольше, но дел невпроворот, — буркнула Ната, шагнув между грядок.

На самом деле, она тоже относилась к жаворонкам, и разве что, зимой, когда на улице мело, могла себе позволить поваляться подольше в кровати. Но и такое случалось с ней редко. Ната вообще не понимала, как кто-то может скучать или слоняться без дела. У нее дела всегда находились. Порой и дня не хватало, чтобы переделать все. Частенько на это уходила и часть ночи. И свою насыщенную жизнь она обожала!

Земля была сырая от росы. Но это не помешало Нате приступить к работе. Уже на кустиках завязывались огурчики. С каждым днем плоды становились все тяжелее. И чтобы хрупкие стебли не страдали, Ната все их подвязывала, пропалывала от травы. Она любила разговаривать с растениями, веря, что те живые и все слышат. Но сегодня ей мешали посторонние уши, и это немного раздражало. Поскорее бы закончил свои махания и убрался с глаз долой.

Мечтам Наты не суждено было сбыться. Какое-то время Мамонтов еще делал зарядку, а потом решил заняться созерцанием.

— Так и будешь пялиться?! — не выдержала и поинтересовалась Ната, когда работать и дальше под столь настырным взглядом уже не могла.

— За тобой приятно наблюдать, — просто отозвался он. — Давай, помогу?..

— Еще чего! — тут же отреагировала. Сделала это слишком резко, сама пожалела.

— Боишься, что не справлюсь? — усмехнулся Мамонтов.

— Не боюсь, а знаю. И помощь мне не нужна, — чуть не добавила «твоя», вовремя сдержалась. — Да и я скоро закончу, — почти миролюбиво добавила.

Сейчас Ната готова была сказать все что угодно, лишь бы он убрался отсюда. Она не музейный экспонат, чтобы ее разглядывать. И тут не бесплатный цирк.

— Ладно, пойду, тогда, приготовлю завтрак.

— Иди-иди, милок, — пробормотала Ната, когда Мамонтов уже не мог ее слышать. И сама же чуть не покатилась со смеху. Так говорила ее бабушка. Только вот на милка Мамонтов не тянул никак.

Через полчаса Ната вымыла калоши, оставив их сушиться на солнышке, и отправилась в дом. Ее на огороде и из кухонного окна было прекрасно видно. И пару раз она отчетливо чувствовала на себе посторонний взгляд. Но на это уже старалась не обращать внимания.

В доме пахло жареными яйцами. Сразу же захотелось есть, но еще какое-то время Ната медлила. Спустилась в подпол за корзиной для грибов. Сложила в нее специальный грибной ножичек и спрей от насекомых. С наступлением тепла этих кровососущих заметно прибавилось — все они попросыпались после зимней спячки и жаждали свежей крови. И Ната ничего против не имела, у каждого есть свое место в природе. Но и покусанной быть не любила, благо, для этого изобрели кучу всяких средств. А когда таковые у нее заканчивались, настойку от комаров она делала сама, пока не пополняла запас фабричными средствами.

— Я уже заждался, — такими словами встретил Нату Мамонтов, когда она буквально заставила себя войти в кухню. Вернее, голод настырно погнал ее туда.

— Ну и не ждал бы…