Книга Алмазы Карибского моря - Михаил Шторм

Услышанное совершенно не совпадало с образом Майкла Чернова, который успел создаться в мозгу Быкова. Такая метаморфоза попросту не укладывалась в голове.

— Зачем это тебе? — спросил он. — Я имею в виду такое опасное путешествие. Извини, но ты не похож на человека, чтящего память предков.

Быков до сих пор помнил взгляд Майкла, брошенный на него. Много там чего было: сожаление, чувство превосходства, желание поразить — всего не распознать. А потом, медленно выговаривая каждое слово, Майкл произнес:

— Ты совершенно прав, Дима. Я не люблю антиквариат ни в каких его проявлениях. Совсем. Дело не в предках. Если мы совершим это плавание, а потом объявим об этом, мы прославимся на весь мир. Такая популярность откроет перед каждым из нас тысячи новых возможностей и останется лишь правильно воспользоваться ими.

— Погоди, погоди, — усомнился Быков. — Я правильно понял, что ты собираешься объявить о путешествии только потом? Почему не заранее? Этим бы мы привлекли к себе внимание всех масс-медиа.

— Именно этого я и не хочу, Дима. Люди любят сюрпризы. Если открыться сразу, то мы успеем всем надоесть еще до того, как доберемся до Ямайки. Кроме того, ажиотаж будет мешать нам и действовать на нервы. Нет, мы поступим иначе. Ты ведь фотограф, верно? Твоя задача, Дима, будет заключаться в том, чтобы фиксировать каждый день нашего пути, начиная от постройки чайки и заканчивая прибытием на Ямайку.

— Но как мы докажем, что действительно проделали этот путь?

— У нас будут свидетели. Нас будет много, не забывай. Понадобятся гребцы, понадобятся специалисты. В таких условиях фальсификация исключена. И нас будут видеть, не забывай. С берега, с проходящих мимо судов, из космоса. Не волнуйся, никто не заподозрит нас в инсценировке.

После того разговора последние сомнения Быкова отпали. И теперь, высадившись на острове Хортица, он чувствовал себя полноправным участником экспедиции. Страсть к путешествиям и приключениям была у него в крови. Как и повышенный интерес к женскому полу.

Не поймите неправильно, Быков вовсе не был бабником. Но женщины ему нравились гораздо больше, чем мужчины, и с этим ничего не поделать. В его жизни постоянно вспыхивали и угасали романы, ибо без влюбленности существование становилось тусклым и пресным, как холостяцкий ужин перед телевизором. Быков вовсе не собирался отбивать Джейн или заводить с ней шуры-муры за спиной Майкла. Но ее присутствие приятно будоражило кровь. Плюс к этому Быков прекрасно видел, что отношения жениха и невесты, мягко говоря, далеки от идеальных. Их связывали не столько нежные чувства, сколько какие-то другие, сложные и непонятные Быкову отношения. И если бы Джейн решила расторгнуть помолвку, он несомненно был бы рад этому.

— О чем ты все время думаешь? — недовольно спросил Майкл. — К нему обращаются, а он, как лунатик, ничего не видит и не слышит.

— Почему не вижу, — стал оправдываться Быков. — Это плотина Днепрогэс. — Он показал.

— Сам вижу, что плотина. Не повторится здесь то, что в Китае приключилось? Вот что меня беспокоит.

— Не волнуйся, Майкл. Здесь совсем другая история. Днепр — река не горная. Течет спокойно и не поднимается во время дождей.

— Разочаровал меня ваш Днепр.

— Почему?

— Его любая ворона перелетит и не заметит, — усмехнулся Майкл. — Так что Гоголь внес в умы читателей дезинформацию. Мол, редкая птица долетит до середины Днепра. Ложь.

— Это была гипербола, преувеличение, — сказал Быков. — Неужели не ясно? У того же Гоголя два мужика гадают, как далеко уедет колесо, отвалившееся от брички. Они решают, что аж до Москвы.

— Может быть, может быть, — сказал Майкл, — но лично меня Днепр не впечатляет.

— Здесь находилась самая узкая часть русла. И переправа, которой пользовались все, кому не лень: скифы, печенеги, половцы, татары, турки, славяне. А потом ее взяли под контроль казаки.

— Небогато жили, — оценил Майкл, разглядывая церквушку, окруженную жилыми хатами, мастерскими и сторожевыми башнями.

Реконструкция казацкой крепости выглядела неубедительно.

— Предлагаю взять велосипеды и прокатиться по острову, — сказал Быков. — Все эти достопримечательности для туристов навевают тоску. Лучше природой любоваться.

— Поехали, — согласился Майкл.

Они прокатились вокруг голого скелета легендарного тысячелетнего дуба, под которым якобы сочинялось письмо турецкому султану, сделали селфи на фоне Дурной скалы, где отбывали наказание провинившиеся казаки, и вернулись обратно.

— Все это ерунда, — заключил Майкл, пока они ждали такси. — Очень скоро мы на своей шкуре испытаем, каково это — быть настоящим казаком.

Он все чаще переходил на русский язык, которым владел куда лучше, чем Быков — английским. Правда, вспоминал молодость лишь в тех случаях, когда рядом не было посторонних. Чувствовалось, что он очень гордится статусом американского гражданина и любит производить впечатление на окружающих. С таксистом этот трюк возымел обратный эффект. Услышав английскую речь Майкла, он не просто задрал цену вдесятеро, но еще и потребовал, чтобы с ним расплатились долларами.

— Перебьешься, — осадил его Быков. — Не раскатывай губу, парень. Мы цены знаем. Или позвонить твоему диспетчеру?

Таксист доставил их в отель за стандартную плату и проводил таким ненавидящим взглядом, словно они его ограбили.

— Менталитет аборигенов не меняется, как я вижу, — прокомментировал Майкл.

— Я тоже абориген по большому счету, — напомнил Быков.

Он хотел добавить, что и сам Майкл не успел стать ни техасским ковбоем, ни голливудским персонажем, однако сдержался.

В отеле было скучно и жарко, кондиционер не работал, будучи забитым тополиным пухом еще с прошлого года.

— Почему же не чините? — спросил Быков у администратора.

— Средств не хватает, — ответила она печально.

— Но ведь постояльцы платят?

— Постояльцы платят. А средств нет.

Это была извечная тайна, куда более сакральная, чем, скажем, загадочная русская душа. Деньги здесь, в отличие от Запада, не накапливались и приумножались, а бесследно растворялись, как будто их никогда не было.

Быков уснул в душном, прогретом за день номере и видел сны, похожие на предсмертную агонию. Ноги не ходили, лестницы вели не туда, нужные двери не обнаруживались, повсюду подстерегали злобные, опасные существа, способные принимать облик то крохотных мышей размером с горошину, то гигантских тираннозавров, преследовавших Быкова до рассвета.

Насладиться кондиционированной прохладой удалось лишь на следующий день в Никополе, куда новые знакомые прибыли на следующий день, когда Джейн объявила, что ее самочувствие пошло на лад. Правда, во всем городе не нашлось отеля, который бы устроил придирчивых американцев, поэтому, подключившись к интернету, Быков нашел им великолепную трехкомнатную квартиру с видом на Днепр, двумя кондиционерами и тучей комаров, которые предательски объявились ночью, чтобы доказать людям, что существуют вещи похуже жары и ночных кошмаров.