Книга Свет в глубине - Фрэнсис Хардинг

– Ни к чему, – ответила доктор.

Харк покорно держал язык за зубами, пока наконец клерк не ушел. Пришла пора сменить тон – добавить немного застенчивости, чтобы смягчить новую хозяйку. Поэтому он рискнул улыбнуться – едва заметной печальной улыбкой.

– Я очень рад, что вы меня купили, – признался он, делая вид, будто голос прерывается от волнения. – Спасибо. Я… я уже подумал, что придется идти на галеры.

– Так и было, правда?

Доктор сунула руки в карманы длинного коричневого жакета:

– Ну, я решила, что тебе не повредит немного подергаться, маленькая ты скользкая змейка! – громко рассмеялась доктор, увидев растерянное лицо Харка. – О, не смотри на меня глазами тюлененка! Вся твоя история – куча вонючей требухи, так ведь?

Харк мог бы возразить, но интуиция подсказывала не делать этого. Он смело встретил взгляд доктора.

– Да, – признался он. – До последнего словечка.

– Я так и подумала. Поэтому и купила тебя. Ты хороший лжец, мне как раз такой нужен.

Веснушчатая девчонка ждала около аукционного дома и не сводила глаз с дверей. Наконец толпа заволновалась. Головы стали поворачиваться, шеи вытягиваться. Лица придвигались ближе друг к другу, губы шевелились, что-то шепча. Люди столпились возле боковой двери аукционного дома, закрыв девчонке обзор. Она торопливо забралась на покатую крышу соседней сильфонной лавки, заработав лишь безразличные взгляды тех, кто стоял в очереди, чтобы с помощью кузнечных мехов наполнить бутыли сжатым воздухом.

Из боковой двери появилась группа носильщиков с тяжелыми ящиками. Отряд вооруженных людей тем временем сдерживал напиравших зевак и искателей удачи, чем возбудил жадное любопытство толпы. Только внимательные глаза веснушчатой девочки заметили две фигуры, выскользнувшие из двери пару мгновений спустя, одной из которых был Харк, купленный мальчишка, тащившийся за новой хозяйкой с видом провинившейся собаки.

Девочка последовала за этой процессией на некотором расстоянии, продолжая наблюдать за мальчишкой, женщиной и ящиками, вскоре оказавшимися на небольшом шлюпе с серыми парусами. Когда толпа начала редеть, девчонка пробралась на причал и подошла к знакомому – поцелованному морем рабочему пристани. Тот почтительно приветствовал ее, жестами назвав по имени, которое она теперь предпочитала остальным, – гибрид двух разных знаков: «Большие глаза. Внезапный шторм». Получив ответы на вопросы о судне и месте назначения, девочка вернулась к матери и рассказала обо всем, что узнала.

«– Мальчишка нас выдал?» – спросила Ригг.

«– Словом не обмолвился, – знаками ответила веснушчатая девочка, – но болтун невыносимый».

Его длинная история взбесила ее. Даже при ее умении читать по губам делать это на расстоянии было утомительно, особенно когда парень начал вертеть головой, отвечая на вопросы публики. Ей приходилось постоянно додумывать то, что она не успевала прочесть по его губам, и это очень выматывало и выводило ее из себя.

«– Что ты о нем думаешь?» – просигналила Ригг, прищурившись.

«– Скользкий», – немного подумав, ответила дочь. При этом она использовала жест, означавший «угорь». Язык жестов Мириеда произошел от знаков, которыми обменивались подводники, чтобы общаться под водой.

«– Если он попытается сдать нас, мы знаем, где его найти», – ответила Ригг, пожав плечами.

«– Друг его мне тоже не нравится», – неожиданно добавила девочка.

«– Тебе никто не нравится, – отмахнулась мать. – Посмотрим, как он себя поведет. Прошлой ночью он был хорош, верно? Мы получили что хотели».

Контрабандистка провела пальцами по большой темной сфере, лежавшей на полу подвала. Страхофонарь мерцал на поверхности боготовара, обточенной морской водой.

Глава 4

Три месяца спустя Харк сидел на самой высокой точке Святилища, наблюдая, как восходящее солнце озаряет серебром поверхность моря. Углубление в зубчатой стене служило идеальным местом для обзора. Вокруг Харка и ниже виднелись коньки крыш, горбатые мостики, тупоконечные башни и стройные колокольни. Их видавшие виды сланцевые плиты были скользкими от утренней росы. Рассветный туман поднимался выше, обнажая все окрестные холмы – низкие, поросшие кустарником. Нест всегда был диким уединенным островом, на рассвете казавшимся призрачным.

– Планируешь побег?

Харк подскочил, хотя и голос, и шутка были знакомыми. И точно, над люком торчала голова улыбавшегося Клая, надсмотрщика Святилища. Шутка была привычной – Харк всякий раз жадно наблюдал за блестевшими парусами далеких кораблей. Они плыли на юг, к любимому Ледиз-Крейву. Через несколько часов они увидят двугорбый силуэт, побережье, огромную дымовую трубу фабрики клея, почти такую же высокую, как холмы. Потом они войдут в гавань, его гавань, где чайки и черные коршуны кружат над лесом мачт, над пристанью разносятся крики торговцев, в воздухе витают запахи дегтя и пряностей, повсюду царит суета…

– Всегда, – ухмыльнулся Харк.

Клай многозначительно оглядел удобный насест Харка. Приземистый мужчина средних лет не был деспотом, но любил проявить свою власть. Он мог улыбнуться в ответ на дерзость, но тотчас приструнить смельчака, только чтобы показать, кто здесь главный.

Харк понял намек Клая и слез со стены. Отряхнул желтое одеяние и поднял брошенную метлу и совок.

– И поторопись, – добавил Клай перед уходом. – Потом поможешь мне подать завтрак.

Харк продолжил вычищать водосточные желоба, но все же поглядывал в сторону моря. Туман окончательно рассеялся, с крыши Святилища открывался лучший вид на остров. Зловещее старое здание было расположено на самом высоком холме Неста, в исполненном величия уединении. Харк мог любоваться панорамой во всех направлениях, всякий раз убеждаясь, что остров практически пуст. Ни городов, ни деревень, только редкие домишки, рассыпанные по серо-зеленой, поросшей кустарником пустоши. На любом другом острове Мириеда склоны холмов были бы разделены на террасные фермы[5]. Никто и никогда не позволял плодородным землям пропадать зря. Здесь же склоны были абсолютно нетронуты, их расчерчивали лишь несколько тропинок, издалека напоминавших трещины.

Хоть Харк мог видеть на горизонте неясные очертания других островов, Нест казался уединенным и отрезанным от всего мира. Оживленные морские пути без остановки несли непрерывный поток кораблей мимо него. Никто не рыбачил в его водах. Банды мусорщиков не боролись за территории на его берегах. Когда-то Нест был слишком священным для ног простолюдинов, обходили его и теперь как мрачное напоминание о прошлом.

Нест[6] был назван так потому, что юные послушники обучались здесь и проходили обряд посвящения, именно здесь из них со временем «вылуплялись» полноправные священники. Теперь больше не было послушников, жаждавших пройти обучение в Святилище. «Гнездо» больше никогда не станет приютом для птенцов. Теперь у Святилища другое назначение.