Книга Человек у руля - Нина Стиббе

Мама испытала горькое разочарование. Я сказала «горькое», потому что это слово прекрасно сочетается со словом «разочарование». На самом деле она слегка разочаровалась и рассердилась и, как и я, подумала, что в жюри одни суки, особенно учитывая, как презрительно они отнеслись ко мне в костюме Мисс Децимализации, хотя идея была самая актуальная.

Сестра сказала, что участвовать в конкурсе было глупостью с нашей стороны, что мы оба выглядели по-дурацки и ей было стыдно. И в тот момент я поняла, как я ее люблю. Поняла, что она всегда будет честна с нами, и ее честность в высшей степени подбодрила меня. Ее едкое замечание дало мне надежду.

Пьеса, которую мама написала о параде, была самой несмешной из тех, что она когда-либо писала.

Судья. Ну, так кого же вы изображаете?

Адель. Я деревня.

Судья. Но вы похожи на судью Верховного суда, попавшего в беду.

Адель. Это моя интерпретация деревни.

Судья. А этот костюм актуальный и сделан своими руками?

Адель. Да, за исключением парика, который я взяла взаймы.

Судья. Не забудьте его вернуть.

Участие в маскараде никак не продвинуло нас на пути к главной цели, да и вообще никуда не продвинуло, и мы решили, что пора самим идти дальше. Понимая всю неотложность дела, мы снова занялись обсуждением Списка – относительных достоинств Кеннета, шофера, и мистера Олифанта, местного жителя типа фермера (хотя он лично и не занимался никаким фермерством) – и ломали голову в поисках новых кандидатов, как вдруг в кухню вплыла мама в платье-рубашке карамельного цвета с металлическим поясом и в белых сандалиях.

Мы спросили, куда она собирается, и она ответила, что идет на прием к доктору Кауфману за рецептом на таблетки, от которых ей станет лучше, и удалилась настолько быстро, насколько ей это позволяла узкая юбка.

«Таблетки, от которых ей станет лучше». Какая блестящая мысль! Когда дверь за мамой захлопнулась, я победоносно вскинула кулак. Такое простое решение всех наших проблем, куда проще, чем красить мебель или топать в церковь раз в неделю, и благодаря ему нам, может быть, и не придется доставать новые идеи из рукавов – в переносном смысле.

Сестра сказала, что не следует слишком радоваться, потому что даже если таблетки и сработают, нам, чтобы вернуть себе остатки уважения, по-прежнему отчаянно нужен человек у руля, какой бы счастливой или нормальной наша мама ни стала.

– Нам нужен мужчина, Лиззи, и пока мы его не найдем, мы все равно что прокаженные, – сказала она.

Крошка Джек прижался лицом к оконному стеклу.

– Куда мама пошла? – спросил он и принялся стучать в окно ей вслед. Мама все время забывала объяснить ему, что происходит, да и мы тоже, так что он зачастую пребывал в неведении и стучал в окна.

– Она пошла за таблетками к доктору Кауфману, – сказала я, – чтобы подбодриться.

И, чтобы самим подбодриться, мы развели сухой лимонад – наш особый секретный напиток, который миссис Лант раньше запрещала, потому что все сразу же становилось липким, а мы оказывались во власти отрыжки, а ей не нравилась ни липкость, ни отрыжка.

Понимая, что на таблетки нельзя всецело полагаться, я снова погрузилась в изучение Списка и постаралась припомнить еще каких-нибудь мужчин для мамы, которая совсем скоро станет более счастливой. Вдохновляясь порошковым лимонадом, мы вдруг вспомнили жалкого идиота викария, к которому мама испытывала настоящую неприязнь. Памятуя о том, что от любви до ненависти, как уже говорилось, один шаг, мы добавили его в Список и даже порешили, что он будет следующим.

Должна признать, что после таблеточной идеи Список мужчин казался мне уже не таким важным. Я была уверена, что таблетки принесут невыразимую пользу, и, несмотря на сомнения сестры, я предчувствовала, что Список нам не понадобится. Я еще раз попыталась убедить сестру принять мою точку зрения, но она разочарованно посмотрела на меня и очень серьезно сказала:

– Сколько раз тебе повторять, Лиззи? Таблетки НЕ заменят мужчины.

Взгляд у нее был суровый.

– Но от них ей должно стать лучше, правда?

– Да, должно. Но. То, что она почувствует себя лучше, может тоже стать проблемой, главной проблемой.

– Но если от таблеток ей станет лучше… это же хорошо, правда? – спросила я. Честно говоря, все это меня немного раздражало.

– От таблеток ей может стать слишком лучше. Настолько лучше, что она вообще не захочет искать мужчину. Вот почему мы должны ей помогать изо всех сил.

– Слишком лучше?

– Да, слишком. Она будет слишком довольной, оглушенной таблетками.

– Понятно, – сказала я, хотя и не понимала ничего.

По мне, так это было похоже на счастье.

Ладно. Я постаралась не думать о таблетках и сдерживать оптимизм. И когда мама вернулась от врача, по дороге зайдя в аптеку мистера Блайта, я про таблетки даже не спросила, а когда мама положила их на буфет, я отвернулась и сосредоточилась на Списке мужчин.

– Почему ты так ненавидишь викария? – спросила я.

– Я его не ненавижу, – ответила мама, – я уверена, что он хороший человек, ему только нужно вести себя просто и естественно, а не по-идиотски, и говорить то, что он думает.

Я подумала, что эти добрые ее слова объяснялись лишь радостью по случаю обретения таблеток. Кто знает, может быть, она уже приняла парочку.

С благословления сестры я написала викарию.

Ваше преподобие,

Вы, возможно, заметили, что я не хожу в церковь. Причина в том, что церковь как организация вызывает у меня сомнения и я терпеть не могу всех идиотов, которые там собираются. Я по-прежнему молюсь, но лишь в одиночестве своей спальни и в одной ночнушке.

Кроме того, я слышала, что в связи с моим статусом разведенной женщины я могу причащаться только с разрешения епископа, и из-за этого чувствую себя отверженной. Мне совершенно необходимо оценить роль Бога в моей жизни. Если у Вас найдется время, заходите, и мы просто и естественно, без обиняков, обсудим Бога и церковь.

С наилучшими пожеланиями,

Элизабет Вогел

Мы доставили письмо лично в руки. Уже на следующий день викарий постучался к нам в дверь, и мы пригласили его на чашечку кофе. Кофе он пил с молоком.

Я увидела в этом признак того, что он запал на маму, хотя сестра так не думала. Она объяснила, что в наши дни викарии мчатся к любому, кто проявит хоть малейшую искру интереса к Богу, прежде чем эта искра угаснет. Как раз в то время сестра начала терять веру, поскольку вошла в возраст сомнений. По ее словам, из-за «Битлз» и таблеточек вроде тех, что принимала мама, полсвета балансирует на краю пропасти неверия.