Книга Хроники Книжника. Ученик - Илья Соломенный

Закончив рассказ, хозяин отправился в другую часть дома, которую с моей лежанки видно не было. Я же, уморившись теплой едой и алкоголем, растянулся на нарах и принялся размышлять о своем положении. Перед тем, как заснуть, я услышал, как за стенкой Розанна тихо говорит мужу:

— А я и не знала, что ты у меня такой ученый. Гляди-ка, не хуже менестреля о землях вокруг нас рассказать можешь столько интересного.

— Скажешь тоже, — фыркнул Скел, — давно ли ты менестреля слушала?

— Ох, давненько, — мечтательно протянула женщина.

— Ну так давай я тебе кое-что спою на ушко? — тихо предложил хозяин дома и его жена захихикала.

— Окстись, старый, парень за стенкой не спит еще! И откуда силы только в тебе берутся?!

Я, услышав это, только улыбнулся и попытался как можно скорее уснуть. Стараться, честно говоря, даже не пришлось — стоило закрыть глаза, как меня унесли объятия Морфея.

Глава 5

Из дома Скела я вышел только через пять дней, считая от момента своего пробуждения. И то — дальше завалинки не уковылял. Зато сполна смог разглядеть место, где оказался.

Дом был лишь малой частью обширного хозяйства, которое мужчина вел вместе со своей женой. Большой и чистый двор был обнесен внушительным бревенчатым забором с единственными воротами, запирающимися на здоровенный засов. Причем бревна были очень даже толстыми — такие не повалит никакой ветер, да и людям пришлось бы постараться, вздумай они штурмовать хутор. Хотя, это уже мои больные фантазии — вряд ли бы кому пришло в голову атаковать одинокое хозяйство посреди глухого леса.

Внутри частокола находилось несколько построек. В первую очередь я обратил внимание на длинный сарай, в котором соседствовали куры и самые обыкновенные козы. А вот внешний вид пернатых отличался от земных, насколько я мог судить. Эти птицы имели более толстые ноги и мощные крылья, одно из которых у всех до одной было сломано — чтобы птицы не улетели, если я правильно понял. Сбоку к сараю было пристроено стойло, в котором топталась единственная лошадь гнедой масти.

Еще одной постройкой рядом с сараем был склад — там Скел хранил инструменты, различные вещи и тьма знает что еще. За ним виднелся нужник типа «клозет» — обычная деревянная будка, в которой зимой запросто можно отморозить задницу и… Ну да ладно, сейчас тепло, и мне это не грозило. Напротив склада был выкопан крытый колодец с воротом — точно такой же, какие я видел в деревне, где вырос мой отец.

Еще рядом с домом находился навес, закрытый с трех сторон деревянными досками — под ним приютившая меня семья хранила дрова. Ну и главным, на мой взгляд, строением хутора, была баня. Она спряталась чуть поодаль, за несколькими аккуратными деревьями (видимо, посаженными вручную, ибо они разительно отличались по форме от виднеющегося за частоколом леса). Увидев аккуратный домик с небольшой трубой и сложенную рядом поленницу, я сразу сообразил, что это такое. Скел подтвердил мою догадку, когда вернулся с работы на поле, расположенного, по его словам, совсем недалеко.

Позже, когда я уже оправился от своих травм и начал помогать (по мере своих сил) Скелу по хозяйству, я узнал, что в сарае также стоят клети с кроликами, а прямиком за домом разбит немалых размеров огород. Но для этого потребовалось еще почти три недели!

По косвенным признакам я прикинул, что по индустриальному развитию местные дотягивают максимум до 18–19 века, и то — не факт. Весь инструмент был изготовлен вручную — лопаты, вилы, топор, ножи. Даже такому профану как я было понятно, что это не серийное производство. Достаточно было сравнить два, на первый взгляд, одинаковых топора — при схожих размерах они отличались друг от друга формой и некоторыми мелкими деталями. То же самое я заметил среди лопат и ножей. Осторожные вопросы Скела подтвердили мои догадки — весь инструмент был выкован в кузнице ближайшей деревни.

Конечно, исходных данных было маловато, но я был почти уверен, что фабричного и мануфактурного производства тут еще нет. По крайней мере — в близлежащих окрестностях.

Впрочем, с тех пор как я встал на ноги и начал помогать Скелу в ведении хозяйства, остро встал другой вопрос, который я уже не раз задавал себе в этом мире — что мне делать дальше? Я слабо представлял план действий, пока валялся на нарах — главной задачей было выжить и не загнуться от какого-нибудь заражения крови. Умом я понимал, что никаких таблеток, а тем более — антибиотиков, тут наверняка нет. В общем то, единственное, чем меня лечил Скел — это припарки из каких-то трав и кореньев а также отвратительно горькие отвары и самогон. К моему счастью он, как оказалось, знал, что делать. Спустя определенное время раны на теле закрылись, ребра встали на место и вроде бы срослись, а правая рука перестала напоминать раздувшуюся кровяную колбасу. Правда, с ней возникло больше всего проблем — она ужасно болела. Сняв лубок в первый раз я чуть не блеванул — настолько отвратительно она выглядела.

Рука вздулась, кожа покраснела, а под ней явственно были видны огромные гнойные мешки. Но, честно говоря, избавиться от содержимого желудка я попросту не успел — Скел, увидев такой расклад, тут же притащил две бадьи с водой, тряпки, травы и несколько ножей. Не успел я и рта открыть, как он взрезал первый гнойник, предварительно сунув мне в рот кожаный ремень. Это не помогло — орал я, к своему стыду, как девчонка. Ну а что вы хотели! Мало приятного, когда тебя полосуют острыми предметами «на живую»! Даже ради спасения жизни!

Но повторюсь: Скел свое дело знал хорошо. Как он потом сказал, жизнь в Лесном краю многому учит — поэтому процедура «очистки» не заняла много времени. Обработав вычищенные гнойники спиртом, и приложив к ним разные комбинации трав, он снял лубок, а затем перебинтовал раны, буркнув что-то вроде: «Если через пару дней не станет лучше — отрубим руку».

Сказать, что от такого поворота событий я опешил — не сказать ничего. Я не был готов к ампутации руки! Да и кто к такому готов, скажите?! Так что следующие несколько дней я молился всем богам, каких смог вспомнить, только бы они оставили мне конечность. Может быть, эти молитвы помогли, может быть — судьба сжалилась надо мной — не знаю. Но когда мы сняли повязки в следующий раз, новых гнойных образований не было, а под припарками кожа и мясо приняли нормальный, по словам Скела, цвет. Так что еще некоторое время я обрабатывал израненную руку самогоном и уксусом (оказалось, что в этом мире он есть, хвала небесам), а потом и вовсе снял повязки.

Очень быстро я понял, что быть нахлебником мне не хочется. У Скела и его жены всегда была работа, а пока они ухаживали за мной — многое пришлось отложить. Как рассказал мужчина — несколько недель назад наступило лето, поэтому пришла самая пора для расчистки леса под еще одно поле. По его словам — задумал это он давно, да вот в одиночку очистить даже десяток квадратных метров земли от вековых деревьев — задача не из простых.

Вот я и взялся помогать хозяину хутора, как только каждый шаг переставал отдаваться болью в районе груди. Сначала Скел доверял мне не слишком сложную работу — обрубать сучья, оттаскивать их в кучи и сжигать, следя, чтобы окрестный лес не вспыхнул. В первый раз увидев в его руках кресало и огниво я усмехнулся, вспомнив свою первую ночь в этом мире и то, каким варварским методом я добывал огонь. Сейчас сделать это было на порядок проще.