Книга Загадки истории. Крымское ханство - Андрей Домановский

Организацией заседаний Дивана занимался капыджи-баши – специально уполномоченный администратор-распорядитель. Каждое собрание происходило по строго предусмотренному ритуалу, во время которого входившие в Диван представителя знати занимали отведенные им места согласно статусу и достоинству «по обычаям и правилам». Так, калга-султан, как первый наследник и правая рука хана, располагался справа от него, а нурэддин-султан, как второй наследник, занимал место слева.

В составе Дивана в целом выделяли Большой и Малый Диваны, отличавшиеся по своему составу. В состав Большого Дивана входили представители «всей земли» – все без исключения мурзы и представители простонародья, «лучшие» из «черных людей» («кара халюк»). Малый Диван состоял исключительно из представителей узкого круга высшей знати. Задачи входивших в Диван чиновников можно охарактеризовать словами известного турецкого историка второй половины XVII в. – начала XVIII в. Мустафы Найма (1655–1716 гг.): «Надлежит, чтобы вельможи, состоящие государственными советниками, находились на стороне интересов полезных и благих для государства; а не обладающие способностью самостоятельно и с здравою мыслью вникать в сущность обстоятельств не должны, следуя соображениям других, никаких дел внушать падишаху. Они должны изображать как следует благо и зло, пользу и вред того дела, о котором спрашивают их совета, и, говоря: “вот это согласно требованию разума, целесообразно”, должны представлять султану соображения о результатах со всеми случайностями их, ибо давать ход делу, уклоняясь в одну сторону и игнорируя другие речи, чрезвычайно вредно».

Большой Диван, который правильнее называть курултаем – общеплеменным (общегосударственным) советом, – собирался нерегулярно, в случае необходимости, чтобы либо решить крайне важные вопросы общегосударственной политики (в этом случае его можно назвать референдумом), либо чтобы узнать мнение народа о том или ином ханском решении (плебисцит), либо обсудить какой-либо важный вопрос без принятия окончательного решения (народное собрание). Именно Большой Диван можно было использовать в случае противостояния хана с представителями знати для того, чтобы утвердить или отвергнуть то или иное решение. Малый Диван собирался относительно регулярно для решения текущих вопросов.

Крайне влиятельной и сильной была в Крымском ханстве местная татарская знать, от которой зависело назначение и смещение хана, вследствие чего крымский властелин вынужден был постоянно заигрывать с ее представителями, от благосклонности которых во многом зависело его пребывание на престоле. Власть хана была, таким образом, ограничена не только волей османского султана, но и своеволием местной крымской татарской знати, представители наиболее знатных родов которой – карачи-беи – выступали ближайшими советниками хана. Мухаммед Герай не зря сетовал, что «становящиеся ханами, по необходимости, забывая свой долг служения дому Османскому, предаются изысканию средств против собственной немочи. Из боязни за собственное благополучие они не решаются поступать вопреки праву беков и мурз, даже и виду в этом не показывают. Снискиваемые ими деньги и благосостояние отдают им; живя под сению их охраны и мороча пустые головы татарских народцев, тоже носят ханское звание: да и как иначе возможно быть самостоятельным падишахом?»

Уже с XIV в. особенно укрепились несколько знатных родов: Ширины, Мансуры, Барыны, Седжуиты, Аргины, Кипчакские, Яшлавские (Сулешевы). Бейлики (уделы) этих кланов были практически самостоятельными владениями, мало зависевшими от власти эмира-темника и имевшими собственную администрацию, суд, войско. Наиболее сильными и состоятельными были ширинские беи, владения которых простирались от Перекопа до Азовского моря. Мансуры владели евпаторийскими степями, Аргины – землями вокруг Судака и Каффы, а беи Яшлавские – регионом между Кырк-ер (Чуфут-Кале) и рекой Альмой. Влияние этих четырех родов было столь велико, что современные исследователи считают возможным говорить о разделении политической власти на полуострове между ними и правящей династией Гераев. Именно из главных родов Крыма происходили так называемые «карачи» – главные советники хана.

Генуэзцы в своих официальных документах использовали для обозначения должности татарских наместников крымского хана архаический, известный еще с хазарских времен термин «тудун». Сами же татары называли знатных лиц, занимавших видное положение в их государстве, беями или беками. Аналогией титула «бей» в арабских источниках о Крыме и Золотой Орде выступает термин «эмир». Арабские авторы, описывая внутриполитическое устройство страны кыпчаков, отмечают, что управление государством сосредоточено было в руках четырех улусных эмиров, «старший из них назывался бекляри-бек», то есть бек над беками, а по-арабски – эмир над эмирами.

В домашней обстановке беи стремились во всем подражать крымскому хану, так же, как он, обставляя свой дворец-сарай и учреждая те же придворные должности. Так, наиболее влиятельные беи ширинские построили себе дворец в Старом Крыме, у них были в ходу те же титулы для первого и второго наследников, что и у их сюзерена – калга и нурэддин, свои муфтий и кадий. Должности нурэддина, кадиаскера и наместника-каймакама существовали и при дворе беев барынских. Имели беи и собственные советы-диваны.

Таким образом, племена сохраняли внутреннюю автономию и подчинялись хану не напрямую, а через своих карачи-беев. В какой-то мере эта система напоминала классические феодальные отношения между вассалом и сюзереном, в которых действовало правило «вассал моего вассала не мой вассал». Хан должен был вначале получить согласие выполнить то или иное поручение (например, выступить в поход) со стороны бея, которому уже подчинялся весь его род.

Действительно, беи, будучи собственниками громадных стад скота и пастбищ, на которых они выпасались, были полноправными властителями в пределах своих кочевий, способными, по сути, не подчинятся ни крымскому хану, ни османскому султану. Беи руководили грабительскими набегами татар, становились во главе отрядов своих родов во время ханских походов, подобно тому как в Западной Европе средневековые бароны-феодалы в королевской армии стояли во главе состоявших из их вассалов дружин. Беи организовывали перекочевки своего улуса в мирное время и были верховными собственниками юрта – угодий для кочевий. Это обуславливало их неоспоримое полновластие над подчиненными им татарами-скотоводами.

Следующую после беев ступень в обществе занимали мурзы – татарские дворяне, получавшие в пожалование от беев земли и разного рода привилегии. Вследствие этого мурзы подчинялись не напрямую крымским ханам, а лишь опосредованно – через подчинение ему беев. А поскольку беи владели своими бейликами не на основе пожалования со стороны хана за службу, а на правах традиционной родовой собственности, не зависевшей от воли хана, это и создавало ту систему сдержек и противовесов ханской власти, которую можно сравнить с вассально-ленными отношениями классической модели феодализма. Возглавлявшие свои роды и племена беи лишь номинально зависели от хана, и получение ими ярлыков – жалованных грамот – свидетельствовало не о предоставлении им каких-либо прав, льгот или привилегий, но лишь констатировало факт их наличия.

В пределах бейликов беи обладали правом налогового иммунитета, могли вершить суд и расправу над подвластными им татарами. В пользу беев и мурз шла десятина со всего скота зависимого от них населения, а также десятая доля всей захваченной во время грабительских набегов добычи. Зависимые от родовой знати татары должны были также «на службу и на работу» ходить, оброк «с медовых ульев» и «овечий сбор» со стад вносить, «законную десятину» со всего хозяйства отдавать, а также платить всякого рода пошлины – «взимания», «удержания», «новшества», «выход и расходы». В документах упоминаются всеобщий налог, подать с урожая, пошлины с купли-продажи и отдельно с продажи вина и винограда, таможенные сборы, плата за гумно, подушная и подельная подати, предоставление провианта и фуража, выплаты от общего поголовья крупного рогатого скота и многое другое. Заставлять тяглое население работать в хозяйствах беев и мурз можно было не более восьми-девяти дней в году, зато исправно должна была вноситься продуктовая рента, что было для мурз очевидно гораздо важнее.