Книга Несвобода - Тальяна Орлова

Я зло усмехнулась, недовольная непрошенными нравоучениями:

— Кажется, вы не цеплялись за моральки, когда открывали свой бизнес.

— О, у тебя еще и зубы имеются? Чудесно. Теперь мне еще сильнее хочется сделать тебе подарок. Я не тебе помощь предлагаю, я прошу помощи от тебя — согласись, или меня просто разорвет от нереализованного желания.

— Ишь, как вы все повернули!

— Кстати, я дал твоему другу новый заказ на оформление сайта. Могу вычесть из его дохода. Отомстишь за то, что он познакомил тебя с таким жутким мной.

И тут я не удержалась — хмыкнула. Интересно, как Кирилл к подобному отнесется? Но ведь ему-то я долг верну, так что вообще никаких сделок с совестью. А немного позлиться тому только на пользу!

— Серьезно? Я тут подумала, что мне срочно нужны кроссовки! Не слишком дорогие… все-таки друг как-никак.

— Договорились.

И он направился обратно, к торговому центру. Потом остановился и подождал, пока догоню. Как-то странно все вышло, но мне вдруг стало все равно. Пусть покупает, если ему так хочется. А Киру я деньги верну.

Отдел тут был намного дороже, чем тот, в который направлялась я. Но выбрала сама — один из самых дешевых вариантов. К счастью, Вадим Андреевич хотя бы с этим не спорил. Наблюдал за мной с улыбкой и помалкивал. А на выходе из отдела предложил:

— Может, из одежды что-нибудь? Гонорар Кирилла мы не исчерпали даже близко. Боюсь, он вообще не заметит такой мести.

Я глянула на его профиль:

— Вы ведь не думаете, что я не замечаю этих манипуляций?

— Замечаешь?

— Конечно!

— Ясно.

— В общем, я очень вам благодарна и…

Он перебил:

— По чашке кофе? Здесь на первом этаже есть кофейня.

— Нет, Вадим Андреевич, я откажусь. И не надо сейчас делать вид, что я сама дала повод для дальнейшего общения.

— С ума сойти, — он почему-то восхитился. — Арина, почему ты ведешь себя так, будто тебя каждый встречный в койку тащит? Или действительно тащат?

Я не нашлась с ответом. А разве его настырное внимание не показатель заинтересованности? Или обычные люди вот так именно и общаются? Я не хотела ни выглядеть в его глазах профурсеткой, ни надменной стервой. И потому просто развела руками вместо объяснений.

Тогда он наклонился — почти дышал в мое лицо. И теперь совсем не улыбался, только глаза смеялись:

— Арина, я очень, очень хочу, чтобы ты на меня работала. Все еще секретаршей. Но если решишься на эскорт, то будь уверена, твои проблемы на этом разрешатся. Возьми визитку и позвони, когда созреешь.

Я хоть и приняла визитку, точнее, он впихнул мне ее в руку, но ответила:

— А с чего вы взяли, что созрею?

— Потому что я этого хочу. А если я чего-то хочу, то это непременно происходит.

Самоуверенный индюк. Но красив, как сам черт. Характер соответствующий.

Дома я первым делом выяснила, что никакого нового заказа Кирилл не получал.

Глава 6

Отношения с Кириллом постепенно пришли в ту же точку, на которой развалились. Все же невозможно бесконечно дуться на человека, с которым вынужден ежедневно общаться. К тому же он клятвенно заверил, что если и решит меня во что-нибудь впутать, то расскажет об этом заранее, а там уж мне решать: впутываться или продолжать тупить, как он выразился. Меня такая договоренность полностью устраивала.

Сарафанное радио почему-то перестало работать, и больше знакомые моих клиентов не звонили. Я дала объявление на городской портал, но установила цену намного выше первоначальной. Там со временем нашлась еще пара учеников. Однако и от первых отказываться не стала — да, копейки, но ведь таков и был уговор. Кроме того, именно они и принесли мне первую удачу.

В общем, заработок потихоньку капал. Я до сих пор вынуждена была отказывать себе почти во всем, но постепенно могла приобрести хотя бы предметы первой необходимости. В первую очередь старалась экономить на питании, но каждый день удивлялась, почему продукты так дорого стоят — нормальный обед без особенных изысков выходил в стоимость довольно приличной футболки или домашних шорт. Поначалу Кирилл не собирался питаться со мной вместе, но как-то сразу заладилось иначе. И это, на мой взгляд, было проще: сегодня я варю гречку и жарю полуфабрикатные котлеты. А завтра он готовит омлет и достает печенье к чаю. Наверняка раньше за его питание отвечала Даша, а теперь он — почти в точности, как я сама — привыкал жить в новых условиях. Нам обоим так было легче.

Иринка звонила раз в два-три дня и неустанно нахваливала меня за каждый мелкий успех. Открыто говорила, что ошиблась — я справилась! Я вообще такая молодчина, что Иринка теперь даже сожалеет, что не разглядела во мне потенциала.

Серьезная проблема была только одна — отец Виталика. Он не скупился на оплату, но каждое занятие сидел в той же комнате и ел меня глазами. Я твердо вознамерилась не обращать на него никакого внимания, но однажды, прощаясь, он демонстративно провел пальцами по моей спине. Растерявшись, я даже не сообразила, что нужно сказать, и просто ушла. Потом пожалела — своим молчанием я будто выдала ему одобрения для дальнейших действий. И притом не могла отказаться от этого клиента — и без того едва концы с концами сводила, а от плохого питания скоро еще и на лечение деньги понадобятся.

Наступил сентябрь, потому я еще умудрялась откладывать какие-то копейки на теплую одежду. Пока везло, моя ветровка и недавно купленный свитерок пока вполне со своими задачами справлялись, но очень скоро мне придется существенно расширять гардероб. Я купила блокнот и в любое свободное время заходила во все магазины, чтобы выписывать цены. Однажды не удержалась и приобрела себе вязаные тапочки — бабушка на улице продавала. И в тот же день, за неимением других вариантов, заглянула к родителям Ирины, даже не выдумав внятной причины. Но тетя Света ни о чем не спрашивала, просто накормила вкусным, горячим супом. Я поблагодарила и ушла. Кажется, это была самая низкая точка моего падения. О какой гордости может идти речь?

Но оказалось, что мне еще падать и падать.

Учеников было немного — слишком маленький городок для массового желания научиться играть на фортепиано, но я хоть что-то зарабатывала. Однако Александр Ильич все испортил. Он выдержал еще три урока, а в конце четвертого позвал меня в комнату, якобы, обсудить успехи Виталика. Не было у того никаких успехов, даже мне, не психологу и не педагогу, давно было ясно, что ребенка не тянет к музыке.

Я заранее подозревала, что речь пойдет не о Виталике. Александр Ильич поспешил прикрыть дверь спальни, куда меня привел. Я не паниковала, понимая, что его ребенок за стенкой — ну, не может же человек быть настолько беспринципным? Мать Виталика вообще постоянно находилась на работе, я ее ни разу не заставала. Я никогда не интересовалась, чем занимался сам Александр Ильич, или все его усилия сводились только к тому, чтобы в отсутствие законной супруги пытался клеить девушек на тридцать лет его младше.