Книга Катакомбы военного спуска - Ирина Лобусова

– Ты куда? – спросила ее сестра сквозь слезы.

– Устала… – странным голосом отозвалась старшая. – Как же я от всего устала… Я сейчас, – и вышла из комнаты.

Прошло время. Младшая сестра успокоилась, вскипятила чайник и решила пойти позвать старшую пить чай. Медленно, с трудом она стала подниматься по скрипящей лестнице.

Вот и дверь комнаты. Толкнула ее. А затем… Зажала рот рукой, пытаясь заглушить дикий крик.

В петле под потолком висела старая женщина. Сняв с крючка керосиновую лампу, она повесилась на бельевой веревке. Ноги ее, с которых спали стертые тапочки, раскачивались в воздухе, а веревка, елозя по крюку, еле слышно скрипела…

До города ехали долго. Машина с трудом пробиралась сквозь снежные заносы загородных дорог, но поскольку это был дорогой, хорошо ухоженный автомобиль с мощным двигателем и большими колесами, победа оставалась за ним – этим тяжелым монстром немецкого автопрома.

Новым в привычках бандитов стало то, что они принялись ездить на дорогих машинах. Это было необходимо и для их жизни, и для дела.

Всю дорогу до города Таня, а это была именно она, сохраняла упорное молчание. Только когда машина въехала во двор убежища Тучи и остановилась возле флигеля, Таран, сидящий рядом с ней, не глядя спросил:

– Ты точно уверена? Ошибки быть не может?

– Нет, – Таня покачала головой, – это та самая икона. Туча спасен.

– Неужели она стоит семь тысяч? – поразился Таран.

– Десять, – вздохнула Таня, – но продадим мы ее за семь. Из-за риска. И еще потому, что срочно нужны деньги. Поэтому Туча спасен.

– А знаешь, я впервые в жизни видел, как ты угрожала кому-то пистолетом! – усмехнулся Таран.

– Пистолет был не заряжен, – резко ответила Таня, – и вообще, не вспоминай больше об этом.

Затем она вышла из машины и пошла к Туче.

Идея украсть икону принадлежала именно Тане. Совершенно случайно она получила наводку на нее от одной своей знакомой, встреченной на Привозе. Та рассказала ей о чокнутых сестрах, старшего брата которых, белого офицера, расстреляли большевики. Драгоценную икону сестрам на хранение оставил один священник, слывший чудотворцем. Они, дворянки, вслед за братом едва не попали в застенки ЧК, но спаслись. А потом переехали из Одессы в Крыжановку. Икона все время была с ними.

Сомнений у Тани не оставалось. Она никогда не была религиозной. И если на одной чаше весов находилась непонятная святыня, а на другой – жизнь ее друга, Таня без сомнений выбрала жизнь.

Туча был трезв и деловито расхаживал по комнате, напоминая дикого зверя, запертого в клетке. Пока Таня разрабатывала план, он уже за рубежом нашел покупателя на икону. Контрабандой ее собирались отправить в Румынию, а оттуда – транспортировать дальше.

– Вот, – Таня положила икону на стол и развернула платок, – теперь ты получишь семь тысяч и вернешь пять.

– И вовремя, – Туча остановился, мрачно глядя на нее. – Уже назначили сход.

– Когда? – ахнула она.

– Девятого.

– Через два дня… Ты успеешь? – Таня схватилась руками за голову.

– Успею. Деньги он привезет завтра. Так что все сходится.

– И хорошо! – немного успокоившись, Таня просто рухнула на диван.

– Что хорошего? – воскликнул Туча. – А за горло тварь взять, шо подставила меня? Ухи за того швицера повыдергивать?

– Успеешь, – мрачно отозвалась Таня. – Главное, что тебя никто за горло не возьмет. А на сход я с тобой пойду. Теперь имею право.

Глава 5

Чужой мир катакомб. Крыса? Взрыв. Масти блатных

Впереди была лишь бесконечная пустыня желтых камней. Длинные коридоры тонули в вечном мраке. Вокруг был холод. Стоило только спуститься в самый низ через люк в земле, как коридоры сразу же разветвлялись, образуя столь диковинное переплетение, что разобраться в этом не сумел бы и человек, отлично знакомый с системой подземных ходов.

Это и было особенностью катакомб – бесконечное блуждание попавшего туда в темноте, в вечном холоде, пробиравшем до костей. Рассказывали, что люди, вынужденные постоянно спускаться в катакомбы, сходили с ума чаще всех остальных – их преследовали голоса из подземного мира, чьих слов не найдешь ни в одном языке, и голоса эти звучали пострашней звуков из преисподней.

Мир катакомб, мир темных подземелий без просвета и надежды – это был мир враждебный, он отказывался вступать в контакт с живым. Его никто не мог покорить и осознать – в силу непонимания, лежащего за гранью человеческого рассудка.

Старожилы бандитского мира, часто устраивавшие в катакомбах сходки и тайники, прекрасно знали самое важное: в катакомбах нельзя найти ни богатства, ни славы, ничего, кроме вечного равнодушного мрака, наполняющего безумием и отчаянием любую живую человеческую душу.

Человек не может жить под землей. Как бы ни стремился он к отстраненности, к уединению, все равно живая душа тоскует по воздуху, ветру, дождю, туману, по солнцу, по всему тому, что составляет само слово: жизнь. Мрак подземелья – равнодушный, холодный – существовал параллельно, был враждебным ко всему живому, не оставляя места ничему, кроме растерянности и пустоты.

Когда спустились под землю, люк плотно заперли. Там, снаружи, всегда оставались люди на стреме – на случай непредвиденного шухера, любой опасности, грозящей тем, что подземное убежище могут обнаружить. Поэтому люк не только плотно закрывали, но и заваливали ветками, досками, дерном, чтобы тщательно спрятать место схода под землю.

Одесские воры освоили катакомбы лучше всех остальных исследователей из научного мира, которые время от времени пытались отправлять экспедиции в царство вечной подземной тьмы. Все эти экспедиции благополучно проваливались – никому еще не удалось составить точную, подробную схему катакомб.

А вот воры и бандиты чувствовали себя весьма свободно в этом природном убежище, успешно прячась здесь во время облав. Поэтому испокон веку сходы воров и бандитов проходили в катакомбах. Там же они устраивали тайники награбленного, держали заложников, похищенных ради выкупа, жили в подземных убежищах месяцами, пытаясь сосуществовать с этим параллельным миром, который хоть и не помогал особо, но и не губил их.

Время от времени любая власть – что царские жандармы, что большевики – пыталась устраивать облавы и замуровывать многочисленные входы и мины, спрятанные в старых домах. Но это было абсолютно бесполезным занятием, пустой тратой времени. Вместо одного замурованного входа в разных местах находились три других, ведь катакомбы тянулись практически под всем городом, их протяженность позволяла все время расширять и находить новые лазейки, а карты катакомб не существовало. Поэтому после бурного начала борьбы с катакомбами власти просто махали рукой, понимая всю нелепость затеи побороть то, что побороть было невозможно. А потому подземный город под Одессой весьма успешно продолжал жить своей собственной жизнью.