Книга Колечко для наследницы - Эль Бланк

Молчать и идти в тишине, вернее под мерные удары волн о скалы и вопли ворков, мой спутник явно не намерен. С другой стороны, это правильно. Он налаживает контакт. И использует для этого все возможности.

– Нет, это просто развлечение. Вионцы его любят. Если вода спокойная, следить за падением очень интересно. Тогда и брызги видны, особенно если камень большой, и круги, и даже воронки. Но это редко бывает. Такой величины булыжники поднять и бросить на большое расстояние, где глубина, сложно.

– Почему бы тогда на площадке не сделать запас маленьких камешков для тех, кто хочет развлечься? – не сдается Тогрис.

– Потому что сюда часто приходит моя мама, а для нее каждый летящий по воздуху неорганический объект ассоциируется с метеором, ударом, взрывом… На Шеноре, где она родилась и выросла, метеоритные дожди не прекращаются. Плюс трагедия с бабушкой… В общем, папа решил, что ее психологическое спокойствие ему важнее моего удовольствия.

– Боюсь, что я тоже не смогу вам его обеспечить, – расстраивается мужчина. – На Томлине больше песка, чем камней. Разве только в шахтах… Да и бросать что-то в подземные водоемы проблематично. Там… В общем, это не очень безопасно.

– Да? Там кто-то живет? – Мое воображение тут же рисует кровожадных монстров, у которых томлинцы втихую воруют воду, пока те спят.

– Нет, – куда более весело отвечает мой спутник. Мой энтузиазм заставил его забыть о начале разговора. – Просто дно у них непрочное, рыхлое, а под ним скапливаются газы. Так что, если нарушить спокойствие, вода станет мутной и непригодной для питья, а воздух в пещере опасным для дыхания.

– Брр… – Я передергиваю плечами, представляя неприятную перспективу. Конечно, способность моего организма к нейтрализации ядов сохранит мне жизнь. Но отравление все равно будет сильным.

Тогрис больше к этой теме не возвращается. Помогает мне преодолеть небольшой подъем, взобраться на каменное поднятие, потом с него спуститься… Обогнув выступающую из общей массы скалу, мы очень скоро оказываемся на широком уступе, заваленном теми самыми булыжниками, ради которых сюда шли.

Теперь уже не испытывая сомнений, мужчина подбирает камни и, следуя моему примеру, осваивает новую для него забаву. Сначала кидает просто так, потом понимает, что от формы, веса снаряда, направления броска и его силы тоже очень много зависит. А потому тщательно изучает камни, прежде чем поднять, подкидывает на руке и ловит, оценивая, прицеливается и лишь затем отправляет в полет. И у него замечательно получается! Воронки, конечно, создать такими мелкими камешками сложно, но, например, срезать гребешки волн, если осколок оказывается плоским, – запросто.

– Здорово! – радостно восклицаю я и хлопаю в ладоши, подпрыгивая от возбуждения, едва очередной снаряд врезается в поднявшуюся волну и разбивает ее на мелкие брызги, разлетающиеся в стороны. – Ух! – округляю глаза, когда следом за первым в соседнюю волну попадает второй. Третий…

Не сразу, но все же понимаю, что бросил их вовсе не Тогрис. А когда оборачиваюсь, вижу тех, кто, видимо, обнаглев, решил без спроса к нам присоединиться. Один из них – красноволосый крепкий мужчина в розовой полурасстегнутой рубашке с небрежно закатанными до локтей рукавами и бордовых брюках, заправленных за кроваво-красные высокие голенища сапог. Второй – куда более тонкий цессянин, в элегантном, расшитом лазурной нитью белоснежном костюме. Последний на фоне дикой природы смотрится совершенно неуместным.

Однако беловолосого принца это совсем не смущает. Шагает он ко мне грациозно, словно не замечая неровной поверхности. И объяснение его звучит вполне естественно:

– Вы не во дворце, именинница, а мы сегодня покидаем гостеприимный Вион. Вот пришли с вами попрощаться.

– Благодарю за оказанную честь, Хэйрас Навин ли’Тон. Мне очень приятно ваше внимание, – столь же вежливо отвечаю и ему, и его спутнику. – Ваше в той же степени, Ром Олиин ош’Лак.

– Ферты… – непривычно, но вполне уважительно начинает говорить Тогрис.

– Не стоит, – с отчетливым оттенком презрения хмыкает, перебивая его, цессянин, в то время как лансианин отворачивается и принимается за поиски подходящего камня. Наверное, решил продолжить развлечение.

– Что именно? – теряется Тогрис.

– Не стоит уже сейчас навязывать нам свои традиции. Вы еще не император. Дождитесь хотя бы помолвки с наследницей. Да и после… – Он многозначительно не договаривает фразу, а в интонациях появляется предупреждение. – Позволю себе вам напомнить: мы находимся в составе Объединенных территорий ровно до тех пор, пока видим в этом выгоду для себя. И вам в будущем придется очень постараться, чтобы мы продолжали ее видеть.

– Приму к сведению. – Если Тогрис и злится, то виду не показывает, говорит совершенно спокойно. – Однако и я напомню вам, что цессянский институт семьи был принят другими планетами империи, несмотря на то что Цесс так и не стал ее столицей. Так что я удивлен, что к традициям другой планеты, притом что она вскоре получит статус столицы, вы относитесь столь пренебрежительно.

– Так ведь это была и есть исключительно полезная и целесообразная для всей империи традиция! – парирует цессянин. – А какой смысл в дополнительном указании статуса? Представителей правящих династий и без него легко опознать. Ферт Хэйрас Навин ли’Тон, – важно произносит, словно пробует на вкус, и морщится, припечатывая: – Определенно перебор!

– Зато, если к вам обращаются только по имени, указание подчеркнет статус, – не оставляет попыток его убедить томлинец. Однако оппонент лишь на мгновение задумывается, а затем презрительно кривит лицо и сокрушенно вздыхает:

– Бесполезная дискуссия. Все равно ведь протащите эту чушь в законодательство при первой же возможности. А она у вас точно будет. Вам повезло, цу’лЗар, но лишь потому, что наследница слишком юна. – Он неожиданно переключается на меня, впиваясь взглядом в лицо. – Эх, милая Идилинна, что ж вы так опрометчиво цените в мужчинах лишь молодость, веселость и привлекательность, забывая о житейском опыте, мудрости?

– И способностях, – хмыкает лансианин.

Невольно посмотрев на него, я замираю в изумлении. В руках ош’Лака камень такой величины, который вряд ли может поднять обычный мужчина. А он его держит легко, словно тот вообще ничего не весит. Подходит к краю уступа, но, вместо того чтобы бросить с размаха, просто толкает вперед.

Я забываю как дышать. Приоткрыв рот, смотрю, как гигантский кусок скалы плывет по воздуху, а вздымающиеся волны лижут его своими кончиками, словно приглашая упасть. Он и падает в итоге, наконец обретая ту массу, которую имеет. Уходит под воду, формируя огромную воронку, самую большую из всех, что мне доводилось видеть. А когда она схлопывается, в воздух взметывается столб жидкости и брызг. До нас они не долетают только потому, что расстояние немаленькое.

– Вот так как-то, – гордо резюмирует лансианин, опуская руки, которые все это время держал повернутыми ладонями к камню. И я лишь после этого вспоминаю про гравитационные потоки, которые эта раса умеет контролировать.