Книга Другое лицо - Мари Юнгстедт

Дом Дальмана находился у самой воды. Несколько полицейских автомобилей уже стояли по соседству, когда они подъехали. Кнутас направил туда кинологов с собаками, чтобы попытаться найти преступника, который еще мог оставаться поблизости. Но тех нигде не было видно, вероятно, они еще не успели прибыть. Виллу и участок, однако, уже огородили, и снаружи ограждения собралась толпа зевак.

Они прошли через газон, быстро поздоровались с занятыми поисками улик экспертами и вошли в дом. Судя по звукам, долетавшим со второго этажа, Эрик Сольман уже развернул там бурную деятельность.

Заглянув в спальню, Кнутас и Карин невольно вздохнули. Посередине комнаты стояла большая старинная железная кровать. Лежавший на ней на спине нагой окровавленный мужчина средних лет в наручниках, с ошейником и петлей на шее производил крайне неприятное впечатление. Веревка, уходившая вверх к потолочной балке, потом опускалась к лодыжкам, связанным вместе. Сольман стоял, наклонившись над телом, но выпрямился, когда заметил прибывших коллег.

– Привет. Не самое красивое зрелище, как по-вашему?

– Да уж точно, – буркнул Кнутас.

Его взгляд скользнул по жертве. Лицо было бордово-красным, а глаза, казалось, вот-вот вылезут из глазниц. Язык немного свисал изо рта. Карин быстро покинула комнату. Несмотря на многие годы работы в полиции, она так и не научилась спокойно смотреть на покойников, особенно когда они выглядели столь омерзительно. Кнутас сам чувствовал себя не лучшим образом от представшего перед ними зрелища. Особенно принимая в расчет то, что в обычной жизни Хенрик Дальман считался чуть ли не образцом галантности и элегантности.

– Что, по-твоему, здесь произошло? – спросил Кнутас и повернулся к эксперту, занимавшемуся ртом и носом мертвеца.

Сольман тряхнул головой, чтобы убрать рыжие непослушные локоны, упавшие ему на глаза.

– На первый взгляд мы имеем делом с сексуальной игрой, которая зашла слишком далеко. Он погиб, пока лежал связанный, и, судя по точечным кровоизлияниям в белках глаз, причиной его смерти стало удушение, вероятно, петлей, находящейся на шее.

– А как же тогда собачий ошейник?

– Ну, у людей хватает странных привычек, – пожал плечами Сольман. – Скорее всего, в данном случае забава вышла за рамки сценария. Он получил несколько ударов, вероятно, хлыстом, который лежит на полу рядом с кроватью.

На лестнице послышались шаги. Карин вернулась, она прижимала ко рту бумажное полотенце.

– Как ты? – спросил Кнутас и быстро погладил ее по бледной щеке.

– Все нормально, – ответила Карин, отстранившись от него. Она стыдилась собственной впечатлительности, но ничего не могла с собой поделать и осторожно посмотрела на жертву, вызывавшую самые негативные эмоции.

– Как долго он мертв? – спросила она.

Сольман поднялся и со стоном распрямил спину.

– Эта работа убьет меня, – сказал он с гримасой боли, массируя поясницу одной рукой.

– Трудно сказать, но, пожалуй, более двенадцати часов, – добавил он, повернувшись к обоим коллегам. – Посмотри сама, трупное окоченение уже полностью развилось.

Он приподнял голые ноги, которые, не сгибаясь, упали на кровать.

Все трое какое-то время стояли молча и смотрели на красные отметины от хлыста на теле уважаемого художника и отца малолетних детей.

– Вряд ли его жена стоит за всем этим, – пробормотал Кнутас.

– Никогда не знаешь наверняка, – возразил Сольман. – Но поскольку это случилось здесь, в летнем домике, он, скорее всего, позволил себе небольшую шалость. Встречался с кем-то тайно.

Кнутас достал телефон с целью найти судмедэксперта, который сможет подъехать и осмотреть жертву на месте. Он знал, что будет трудно вытащить сюда кого-то из Стокгольма, но надеялся на лучшее. В особенности при столь неординарных обстоятельствах. Жену и родственников требовалось допросить как можно быстрее, а также связаться с прокурором, чтобы получить разрешение на обыск. И в первую очередь следовало разобраться с сексуальными привычками Хенрика Дальмана. Вероятно, он знал преступника, иначе они ведь не стали бы договариваться о встрече здесь, подальше от посторонних глаз.

– Кинологам нужно дать отбой, коль скоро он мертв так долго, – констатировал Кнутас, закончив разговор. – Но обход соседей следует начать сразу же. Где мужчина, который нашел его?

– В доме напротив, с другой стороны газона у автобусной остановки, то есть ниже по Страндвеген, – ответил Сольман. – Сосед явно его хороший друг, они планировали пообедать вместе.

– Но с этим так ничего и не получилось, – констатировал Кнутас, одарив жертву печальным взглядом.

Юхан сидел перед компьютером в здании местного радио и телевидения на Эстра-Хансегатан, снаружи городской стены Висбю, но недалеко от нее. Когда-то здесь находился военный объект, а постройка, где они ныне размещались, служила конюшней для полковых лошадей. Сейчас ее занимала большая редакция радио, а на втором этаже в нескольких небольших комнатах с видом на море расположились региональные новости. Юхан потратил большую часть дня, приводя в порядок дела после своего долгого пребывания в Стокгольме. Само по себе это не составило ему большого труда. Он и после отъезда интересовался всем происходящим на Готланде, поэтому находился в курсе событий, а общие правила с тех пор не претерпели значительных изменений. Пока он отсутствовал, на его месте трудились несколько временных сотрудников, и они прилично выполняли свою работу. Его взгляд упал на фотографию в рамке, висевшую на стене. На ней были запечатлены Пия Лилья и одна из тех, кто временно трудился здесь вместо него, его стокгольмская коллега Маделейн Хага. Приятная, с короткой стрижкой и большими карими глазами, она улыбалась в объектив, обнажив белые зубы. Судя по снимку, она в два раза уступала ростом Пие, стоявшей рядом с ней на высоких каблуках. Празднично одетые женщины обнимались на красной ковровой дорожке во время церемонии вручения ежегодных телевизионных премий в Стокгольме. Разница в росте придавала картинке комичный оттенок. На Маделейн было облегающее черное платье.

«Она действительно красива», – подумал Юхан, и у него немного защемило в груди. Они встречались когда-то. Их обоих еще влекло друг к другу, и несколько лет назад, когда его отношения с Эммой переживали кризис, они сблизились вновь.

«Но сейчас с этим покончено раз и навсегда», – попробовал убедить себя Юхан. Он любил Эмму и его абсолютно не интересовали другие женщины. Во всяком случае, в этом месте.

Юхан оторвал взгляд от фотографии и продолжил листать газеты и проверять новостные сайты в охоте хоть за чем-нибудь стоящим и годным для того, чтобы сделать из этого сюжет. Его первый рабочий понедельник перевалил на вторую половину, и он уже сам чувствовал, что по мере продолжения поисков его внимание все более рассеивалось. Редакция в Висбю лелеяла надежду ежедневно по крайней мере одним материалом участвовать в региональном выпуске, касавшемся Восточной Швеции, но как раз сейчас ничего достойного не попадалось. Ничегошеньки не произошло, и лучшее, что он мог представить как новость, была кража из автомобиля предыдущим вечером, в результате которой кто-то лишился компьютера. Вряд ли из этой истории мог получиться достойный сюжет. Он уже почти потерял надежду, когда позвонила его коллега оператор Пия. Она уехала готовить репортаж с художественной выставки и сейчас находилась на обратном пути в редакцию.