Книга Выжившие - Ханна Джеймесон

– Я их не знаю.

Мне тут же вспомнилась Томи с ее коллекцией неизвестно кому принадлежавшего имущества, и я понял, что он имеет в виду.

– Тогда почему мне доверяешь?

В ответ он мрачно усмехнулся:

– А вот хочу, чтоб ты вызвался добровольцем в следующую вылазку за продовольствием.

Дилан протянул мне тяжелую связку ключей, посмотрел в сторону леса – сегодня, потревоженный сильным ветром, он шумел – и побежал прочь, вскоре скрывшись за деревьями.

Я вернулся к своему списку бронирований. Только две семьи из тех, что я обвел фломастером, помимо семейства Иобари, попросили дополнительные раскладные кровати для детей. Люффманы и Лавеллы. Номера 377 и 101, соответственно. Оба семейства останавливались здесь, но Флоренс Лавелл умерла, и теперь о ее дочери заботилась семья Иобари. Итак, оставались только Люффманы.

Откуда-то тянуло сквозняком, продувавшим весь отель. Я застегнул куртку на молнию и пошел по лестнице наверх. Мне редко приходилось бывать на этом этаже, даже когда я выходил пройтись. Здесь жили семья Иобари и София, шеф-повар отеля, все еще продолжавшая каким-то чудом готовить нам еду.

На этом же этаже вроде жили еще несколько молодых женщин. Возможно, их утешало присутствие двух детей Иобари и ребенка покойной Флоренс Лавелл, о котором они заботились. Этими женщинами были Миа, русская из Швейцарии, раньше работавшая горничной и совсем недавно перебравшаяся за стойку регистрации, Лекс (Алекса), француженка, с которой я еще ни разу не разговаривал, и Лорен, еще одна французская девушка, с которой мне также еще ни разу не довелось поговорить.

У Мии есть брат-близнец, Саша, тоже сотрудник отеля. Насколько мне известно, он все еще живет в служебной комнате на первом этаже, рядом с Диланом. Где живут остальные мужчины, кроме Патрика, я не знаю. В отличие от женщин, мы не так держимся друг за друга.

Я подошел к номеру 377 и вошел внутрь. В комнате пахло так, словно в ней недавно жили, и, слава богу, не смертью. На полу у изножья кровати стояли два огромных чемодана. Распахнутые дверцы шкафа выставляли напоказ голые плечики. На одной из прикроватных тумбочек лежала пачка сигарет, и, как ни стыдно признаться, первым делом я положил в карман ее.

Похоже, Люффманы собрали вещи, и напрашивался вопрос: почему они не взяли с собой все собранное?

Вспомнились мои собственные действия в тот день. От потрясения я был сам не свой. Вполне вероятно, и эта семья, бросив часть багажа, покидала отель в панике. Взяли сумки полегче, а тяжелые чемоданы оставили в номере.

Вздрогнув, я оперся о комод, словно мышечная судорога пронзила тело. И так происходит всякий раз, когда я вспоминаю в подробностях тот день: я сижу у стены на полу вестибюля и ничего не вижу, только прижимаю к груди телефон. Вот и все, что застряло у меня в памяти.

Я сел на кровать Люффманов. На глаза навернулись слезы, но мне удалось сдержаться. Прошло уже столько времени – слишком много, – а состояние пребывания на грани срыва, когда еще чуть-чуть – и я потеряю контроль, до сих пор пугало меня. Не знаю, до чего бы я докатился, если бы сдался.

Взяв себя в руки, я подошел к чемоданам и, присев на корточки, стал перебирать в них вещи.

– Что вы делаете?

– Вот дерьмо! – Я выпрямился, чуть не потеряв равновесие.

Это была София, шеф-повар отеля. Высокая, с белой кожей, рыжеволосая женщина лет тридцати пяти, с орлиным носом и строгой, гордой манерой держать себя. Похоже, раньше она говорила на швейцарском французском, но, как и остальной персонал отеля, теперь в основном говорит по-английски, поскольку на этом языке говорит большинство из нас. И это почему-то вызывает чувство вины.

– Как вы сюда попали? – спросила она.

– Дилан дал мне свои ключи, – ответил я, моментально пожалев о своих словах, – и я был бы вам весьма признателен, если вы никому не расскажите.

Она прищурилась:

– Почему?

– Я провожу небольшое расследование. Дилан не хочет, чтобы о нем узнало слишком много народу. Вам-то он, конечно, доверяет. Он вас знает.

Не понимаю, почему я начал оправдываться. София заставила меня нервничать.

Неудивительно, что ни один из моих ответов не произвел на нее впечатления, и я вздохнул:

– Вы не могли бы прикрыть дверь?

– Зачем?

Я развел руками – пожалуйста, – и она сделала, как я попросил.

– Вы знаете о теле в баке для воды? – задал я проверочный вопрос.

– Да, Дилан рассказал мне вчера. По-моему, он всем рассказывает, но по отдельности – старается, чтобы не выплыло наружу.

– Так вот, это была маленькая девочка, кто-то из гостей отеля. Таня провела вскрытие, но причину смерти установить не удалось. Выяснилось только, что девочку, похоже, убили перед тем, как она попала в резервуар с водой, или еще до того, как началось все это.

– И кто эта девочка?

– Я не уверен, может, еще удастся получить доступ к базе данных, где хранятся заполненные формы бронирования. Но все зависит от того, хранит ли их отель в системе, которая не нуждается в доступе в Интернет.

Она помолчала, пристально глядя на меня.

– Так… но что вы здесь сейчас делаете?

– Ах да. Просмотрев регистрации, я выяснил, что это могла быть Гарриет Люффман. И она с родителями жила в этом номере. По-моему, надо хотя бы попытаться выяснить, что с ней случилось.

– Вы считаете, убийца еще в отеле?

– Возможно.

– Да смылся он уже давно.

– Почему вы так решили?

– Ну вот, были бы вы были убийцей, остались бы?

Я нахмурился:

– Я бы остался, если бы не сомневался, что никто никогда не узнает, кто я такой.

Она снова помолчала, затем пожала плечами:

– Мне понятна ваша точка зрения. Но что вы пытаетесь найти?

– Пока не знаю.

– Давайте помогу.

С деловым видом она прошла мимо меня и открыла второй чемодан, в котором оказалась взрослая одежда. Я старался вспомнить фамилию Софии, но ничего не получалось. Кроме ее работы, я ничего о ней не знал. Вернувшись к чемодану, с которого я начал, я собирался расспросить ее, но она первая заговорила со мной:

– Я заметила, вы все записываете. Зачем? Ведете дневник?

– Не дневник, скорее исторический отчет в реальном времени.

– Раньше это было частью вашей работы? Вы же приехали на конференцию?

– Да, я историк.

– Значит, вы берете у людей интервью? Ищете истории?

– Не совсем интервью, я не журналист…

– Вы так произнесли «журналист», будто это плохо.