Книга Мой беглец. Стокгольм - Яна Егорова

— Говори сейчас, он не понимает по-шведски.

— Но это как-то неудобно, говорить при человеке на другом языке.

— Более неудобно мне будет уединяться с тобой для этого же разговора, — не сдержал собственный разгневанный рык.

Бесит! Не верю я ей, что соскучилась. Тогда не соскучилась, а сейчас внезапно вспомнила? Бред.

— Кристоф, нечего рассказывать, — она, наконец, стерла эту детскую улыбочку со своего миленького личика, — я повзрослела, много думала о нас. Потом узнала от твоих друзей, как сильно ты переживал. Но и я переживала, Крис. Очень сильно. Сглупила. Да! Да, такая я идиотка! Но ты… Ты стал моим первым мужчиной. И я до сих пор тебя люблю! Ты сбежал в Россию, теперь вернулся, — Грета виновато опустила голову, — и я решила попробовать попросить, вымолить у тебя прощения.

— Зачем, Грета? — спросил, заглядывая в ее карие глаза и ища там хотя бы крошечный намек на то, что она говорит правду. — Ты не подумала о том, что я могу уже быть с кем-то другим?

— Но это… Это ведь не так?

— Может быть и так, — быстро посмотрел на Белова, тот по-прежнему ничего не понимал, но все также терпеливо стоял возле нас. — Это уже не твое дело.

— Ты очень жесток. Но я все равно надеюсь вернуть твое расположение! Я действительно много всего передумала и решила, что мы с тобой рождены друг для друга. Ты можешь обижаться на меня, однако я намерена завоевать твое доверие! Я добьюсь того, что ты снова меня полюбишь!

Сказав это, Грета мельком улыбнулась Белову, развернулась на носках и быстро вышла из моего кабинета. Оставив меня с мыслью, что я допустил огромную ошибку.

Что я только что допустил огромную ошибку.

Я действительно стал ее первым мужчиной. И то, чем все это закончилось, никогда не вываливал на поверхность, никому не рассказывал и попытался пережить самостоятельно, запретив себе даже думать о том, что случилось.

— Мое предложение о гостинице все еще в силе, — Виктор осторожно напомнил о себе, как будто чувствовал, что его присутствие для меня сейчас тоже… стало испытанием.

— Нет, не надо никакой гостиницы, — сказал это, отвернувшись к окну. — Виктор, пожалуйста, мне сейчас надо побыть одному. Десять минут, пожалуйста. Прости меня.

— Уверен?

— Да.

— Хорошо, — он хотел привычно положить свою ладонь мне на плечо, но, уже поднеся руку ко мне, остановился. — Я буду в своей комнате, сделаю пару звонков по работе. Кристоф. Буду ждать тебя там, не забудь об этом.

— Отлично. Спасибо.

Он мог ничего не говорить. Я все чувствую. И все понимаю. То, как ему тяжело. Но при этом ничего не могу с собой поделать. Белов направился к двери и почти достиг ее, судя по шагам, однако в последний момент резко развернулся и подлетел к своему беглецу. Твердо ухватив меня за плечо, развернул к себе лицом и, сжав меня в своих руках, бескомпромиссно прорычал:

— Ну, уж нет, Кристоф!!! Я сказал, что никогда больше не сбежишь от меня — значит, не сбежишь!!! Ты — мой и только мой!!!

Его огромная ладонь скользнула на мой затылок и прижала мою голову к своему хозяину, который тут же впился болезненным поцелуем в мои губы. И я ответил ему! Обнял своего влюбленного громилу и пустил его язык в свой рот. Обнял его, прогулялся рукой по его идеальной рубашке, скрывающей под собой могучее, неугомонное тело, способное своей силой победить кого угодно.

Виктор. Мой Виктор. Его невозможно сравнивать с Гретой. Она сам вечный победитель. Вечный боец. Даже если не победит, то в лепешку расшибется, лишь бы максимально приблизится к победе. Надежный, верный. Достойный. На кой черт ему сдался я?

Оттолкнул его, ударив раскрытой ладонью в широкую грудь. И он отступил на шаг назад, не понимая, почему я это сделал. Но при этом покорившись моему, еще неизвестному для него решению. Я подошел к своему столу и, открыв верхний ящик, взял оттуда ключи. Когда направился к двери, на моих губах уже играла улыбка. Больше не сомневаясь в том, чего хочу прямо сейчас, вставил ключ в замок и повернул его, надежно отрезая нас от окружающего мира.

— Ты прав, — сказал ему, повернувшись и не пряча улыбку, — с тобой побыть в одиночестве гораздо приятнее…

* * *

Я никогда, наверное, не пойму, как можно было променять Кристофа на кого-то другого. Этот парень способен одним движением лишить рассудка кого угодно. Пока он шел от двери в мою сторону, я ненасытно наблюдал за каждым движением его божественного, мужского тела. Пропорциональность и подтянутость ног — если бы он когда-либо пожелал увлечься балетом или акробатикой, мгновенно стал бы лучшим. В этом нет сомнений. Любой фотограф продаст душу за то, чтобы сделать с ним фотосессию, чтобы увидеть его без одежды. И только я один знаю, насколько красивыми линиями и изгибами переходит его металлический пресс в паховые мышцы. Как они напрягаются и пульсируют в моменты моих прикосновений и ласк. Как играет его тело, когда он возбужден. Как ярко светятся небесно-голубые глаза в тот момент, когда мой беглец решает побыть со мной.

Он изменился. Чаще сам принимает инициативу, с удовольствием протягивает руки и хватает мою любовь, которую я готов отдавать ему бесконечно.

Я вцепился в подоконник, в который упирался поясницей, чтобы не наброситься на него. Я хотел, чтобы он сам сделал это. Хотел получить его ласки. Как можно больше. И он не обманул моих ожиданий.

Подойдя к своему придурку вплотную, Кристоф коснулся длинными, белоснежными пальцами моих губ. Он делал это впервые. Но, бог мой, ка-а-ак он это делал! Чувственно погладил почти прозрачную кожу и подушечкой одного пальца проник в мой рот, заставив меня намочить его, после чего подарил мне невероятно сексуальную улыбку. А потом, тот самый палец, что побывал только что во мне, был эротично облизан его язычком!

Я сорвался с цепи!!! Повзрослевший Кристоф, начавший осознавать свою сексуальность, стал настоящим богом секса. Еще никто и никогда не мог лишить меня рассудка лишь одним движением. Лишь одним точным движением, отправившим всю мою выдержку к такой-то матери!

Выдрал полы рубашки из его брюк и с нетерпеливой жадностью добрался до его белого тела. Услышал над собой его восхитительный выдох, опустившись перед шведом на колени, в бешеном сумасшествии расстегнул его брюки. Меня было уже не остановить и теперь уже мой беглец, стоя спиной к окну, как только мои губы дорвались до его плоти, вцепился в подоконник руками. Его дыхание участилось, а пресс божественно завибрировал, почувствовав мой горячий язык на вершине своей эрекции. Я знаю, как он любит. Что именно ему нравится. И как всегда сделаю все, чтобы он получил наивысшее удовольствие, потому что вместе с ним, только вместе с ним, его получаю и я.

— Вик-тор… — мое имя в его устах превратилось в пленительный стон, в ту секунду, когда он взорвался в моих руках.

Но я не останавливался на этом. Собрав языком до последней капли результат его восхищения, резко поднялся на ноги и припал к его рту. Кристоф не уворачивался, он принял меня, встретив мой язык своим язычком и запустив свои пальцы в волосы на затылке своего идиота. Я мог забыться в этом поцелуе навсегда, если бы не его рука, решившая обласкать мое возбуждение. Он знает, отлично знает, насколько мне сносит крышу каждое его прикосновение, любой знак внимания со стороны моего Кристофа.