Книга Исчезающие в темноте. Кольцо бессмертной - Наталья Тимошенко

Сколько прошло времени, он не знал, но резкий громкий звук заставил его вздрогнуть. Никита дернулся в кресле и выронил учебник.

– Тьфу ты! Задремал, – вслух выругался он, поднимая книгу.

Конечно же, задремал, вот и приснилось всякое. Никита снова уткнулся в учебник, однако мозг уже не был способен складывать буквы в слова. Он весь обратился в слух, и теперь ему казалось, что в прозекторской кто-то есть. Этого не могло быть, ведь он запер дверь на ключ, но в то же время он явно слышал шорохи. И не от ламп или холодильника.

– Так, ладно, я же не трус, – снова вслух сказал он. – Сейчас пойду и посмотрю, что там. Может, просто мышь. Больница старая, мало ли сколько их тут, этих хвостатых тварей.

Аккуратно приоткрыв дверь, Никита выглянул в тускло освещенную прозекторскую. На первый взгляд все здесь выглядело спокойно: холодильники заперты, пустые столы и каталки стоят неподвижно, инструменты накрыты посеревшими от времени и частых стирок простынями. Даже лампы не моргают, как наверняка было бы в плохом ужастике, если бы вдруг Никита в нем очутился. Он решил обойти большой кабинет и заглянуть в каждую щель. Мыши, может, и нет, но что если в приоткрытое окно влетела птица?

Никита как раз выглядывал в темноту за окном, когда звук повторился. Теперь он был похож на стук по металлу и доносился откуда-то со стороны холодильников.

– Мамочки мои… – совсем по-девчачьи проскулил Никита, прижимаясь спиной к стене.

Может быть, уйти отсюда? По стеночке, по стеночке добраться до кабинета, схватить свои вещи – и только его и видели!

Нет, тут же одернул он себя. Он же мужик в конце концов! Даже если там оживший зомби, огреет его по голове – и все!

Никита подбежал к ближайшему столику, откинул простыню и схватил скальпель. Вот, это еще лучше! От скальпеля живым ни один мертвец не уйдет. Медленно приблизившись к холодильникам, Никита замер, прислушиваясь. Звук больше не повторялся, и он не знал, какой из холодильников проверять сначала. Крепче сжав скальпель, он наконец открыл первый. В нем оказалось пусто. Второй – тоже пусто. В третьем лежал труп из реанимации, и Никите понадобилось все его мужество, чтобы вытащить каталку и откинуть простыню. Тучный мужик с огромными уродливыми разрезами на груди, грубо схваченными нитками, был совершенно точно мертв и не мог издавать никаких звуков.

Никита уже собрался задвинуть каталку обратно, как стук наконец повторился, да так громко и так близко, что студент подпрыгнул и со звоном уронил скальпель на пол. Торопливо подняв его и выставив перед собой, он снова повернулся к холодильникам. Теперь сомнения не было – стучали из того самого отсека, где лежит девчонка после ДТП. К стуку примешивались еще какие-то звуки, словно бы голоса.

Желание сбежать усилилось, но Никита все же подошел к холодильнику, быстро, одной рукой, отпер задвижку и распахнул дверцу, тут же отскочив в сторону.

Ноги шевелились!

НОГИ ШЕВЕЛИЛИСЬ!!!

Никита сам не понял, как оказался у противоположной стены. Держал скальпель перед собой и во все глаза смотрел на ворона на щиколотке, который завораживал его несколько часов назад.

– Эй, – послышался легкий шелест женского голоса в этой давящей тишине. – Кто-нибудь… помогите мне…

Если бы девчонка была зомби, она бы уже сползла с каталки и вцепилась Никите в глотку, это точно. А раз не может сама вылезти, значит, не зомби.

Тогда кто? Оживший мертвец? Может, она не умерла на самом деле, ее по ошибке в холодильник засунули? А она там в себя пришла? Ей же вскрытие еще не делали…

Глубоко вдохнув, Никита снова приблизился к холодильнику и медленно вытащил каталку. Девчонка стянула с себя покрывало, но это было все, на что ее хватило. Она была очень слаба и сильно замерзла. Сероватая кожа покрылась инеем, губы дрожали. Она смотрела на Никиту каким-то абсолютно бессмысленным взглядом, но это было не равнодушие зомби, а, скорее, растерянность человека, который не понимает, что происходит. И который очень сильно устал.

– Где я? – прошептала девчонка.

Никита наконец опустил скальпель и выпрямился, только сейчас понимая, что все это время держал ноги полусогнутыми. Не то от ужаса, не то будучи готовым броситься вон в любое мгновение.

– В больнице, – выдавил он, чувствуя, как охрип голос. Почему-то говорить ей о том, что она в морге, показалось неправильным. И тем не менее он не выдержал: – Ты что, живая?

Аккуратные дуги бровей едва заметно приподнялись.

– Тебя привезли после ДТП, оформили как труп, – пояснил Никита.

Девушка прикрыла глаза. Ресницы дрожали, но иней на них начал таять, слезами стекая по щекам к вискам и смачивая волосы на них.

– Мне холодно… – сказала она.

Никита оглянулся в поисках какого-нибудь одеяла, но в прозекторской, понятное дело, ничего не было. Тогда он стянул с себя халат и положил на каталку рядом с девушкой. Он не стесняясь разглядывал ее тело, когда думал, что она мертва, но теперь почему-то застеснялся. Пусть уж как-нибудь сама…

– Ты это… Оденься пока, – велел он. – А я позвоню в реанимацию. Тебя наверняка нужно подлечить, раз уж живая.

По лицу девчонки снова скользнуло непонимание, но Никита не собирался объяснять. Он пулей заскочил в кабинет, где совсем недавно страдал над патанатомией, запер дверь и с шумом выдохнул. Сейчас он позвонит в реанимацию, пусть спускаются и забирают ее. Зомби она или просто оживший труп, уже не его проблемы! Он свое дело сделал. И хорошо если не поседел в процессе.

Глава 4

Несмотря на все заверения, что до семи часов он успел бы за Гретхен в детский сад, а воспитательница не имела права уходить с работы раньше, и Рита зря подняла панику, Марк все равно чувствовал себя виноватым. Уже по крайней мере потому, что им обеим пришлось пережить аварию на остановке. Марк видел репортаж о случившемся по телевизору, представлял, как они испугались. Рита уж точно. Он сам испугался, пока смотрел, мог представить, каково было оказаться в эпицентре событий.

Гретхен то ли в силу возраста, то ли из-за своих особенностей к смерти относилась равнодушно. Чего еще ждать от девочки, которая видит не только призраков, но и саму Смерть? Марк знал, что та до сих пор приходит к их дочери. Гретхен это, конечно, всячески скрывала, знала, что родителям не нравится такое общение, но взрослый человек всегда понимает, когда четырехлетний ребенок лжет.

Саму Лизу-Смерть Марк не видел. Несмотря на собственные способности медиума, он мог видеть ее, только если она сама того захочет, а она не хотела. Последнее их общение дало понять, что ей в этой семье не рады, как бы необычно ни звучало подобное заявление. Можно подумать, в какой-то другой семье радуются смерти. Марк подозревал, что Лиза не оставила надежды однажды передать свою ношу Гретхен. Пусть не сейчас, но хотя бы потом. Что такое два десятка лет для существа, которое может жить веками? Поэтому и приходила к девочке, приучала ее к себе, возможно, и к мыслям о будущей Смерти тоже. Ведь Гретхен не слышали только живые, с мертвыми она могла общаться.