Книга Магия разума - Галина Гончарова

Мой настоящий отец.

«Трей Элиас Сирант был мразью и подонком, но дар у него в роду был. И если он усилился… Шани? Неужели… Нет!!! ПРОЧЬ!!!»

Это похоже на кастрюлю с молоком.

Мысли мамы, до того более-менее упорядоченные, вдруг вскипают. И я просто ничего не могу в них разобрать, столько там всего намешано. Испуг, страх, боль, тоска, лица рыжеволосой девушки и черноволосого мужчины сливаются в дикую мешанину, и я бегу, чтобы не потеряться в ней.

И в отчаянии перевожу взгляд на отца.

Там только одна мысль. И от этого становится спокойнее и уютнее.

«Я так и знал».

Я закрываю лицо руками, но не могу отгородиться от сплошного потока.

Удочка, муравьи, Мих, я сама, опять муравьи и рыбина…

Отчаяние, страх, трей Сирант, Тиртан, картины золотистой песчаной страны и опять страх, море, и желание бежать…

Холодное спокойствие человека, который понимает, что худшее уже произошло. Теперь надо что-то с этим делать.

Я захлебываюсь в этом потоке, тону в нем и не знаю, куда деться от льющихся со всех сторон мыслей. И именно отцовская рука надевает на меня браслет, отсекая их. Оставляя только чувства.

Разноцветные, яркие…

Восторг и ужас со стороны Корса, мамино отчаяние, отцовскую решимость принять бой…

– Светлый! Что это такое?

На стол капает красная капля, вторая…

Из носа у меня пошла кровь. Почему? Что случилось?

Мама встает и протягивает мне полотенце.

– Прижми. И запрокинь голову.

Я так и делаю. Сейчас, остановится кровь, и мы поговорим. Светлый, за что?

За что ты наказал меня таким… даром?

Ну уж – нет! Это не дар, это проклятие!

* * *

Кровь долго не успокаивалась. Но говорить мне это не мешало.

– Почему?

– Что именно? Я же мыслей не читаю, Шани.

Говорит отец, как самый спокойный. Я моргаю глазами и крепче прижимаю полотенце к носу.

– Пап, почему только сейчас? Почему вы раньше молчали? Почему меня не учили? Почему – так?

Отец смотрел ласково и тепло.

– Солнышко, а как ты себе это представляешь? Шани, ты наша дочь и маг разума – в перспективе? Сильный маг?

Я подумала.

Представила себе эту картину, впечатлилась, подумала еще раз.

– Я бы не рассказала! Никому!

– И не начала бы снимать браслет? Тренироваться? Пробовать свои силы?

– Эм-м-м…

Я задумалась еще раз.

Начала бы?

Нет?

Начала бы… папа прав, полностью и целиком. Я попробовала бы, хоть с животными, хоть с кем, я бы не устояла.

– Если человек делит свое поведение на две половинки, допустим, дома ты вела бы себя как маг разума, а на людях как обычный ребенок, ты бы выдала себя, Шани. Рано или поздно, так или иначе… это как хорошие манеры. Аристократ никогда не сможет стать крестьянином – и наоборот. Из крестьянки не сделаешь герцогиню.

Я и не спорила, сдались они мне, что первые, что вторые. Но… неужели мама права?

– Мы – другие. Мы тиртанцы, мы иначе говорим, иначе двигаемся, думаем, мы лет семь кочевали с места на место, привыкая к Риолону. Потом уже осели на баронских землях, и то – сколько раз мы были в деревне?

Мало.

– Мы с кем-то водим дружбу?

– Н-нет… я думала, это потому, что папа – лесник? И от него браконьерам достается?

– И так тоже. Но ведь лес большой, тут не уследишь, здесь упустишь, всегда есть возможность договориться, подружиться? Понимаешь?

Я понимала. Мих пару раз о чем-то таком говорил, просто мне было неинтересно. Папа ведь знает, как лучше?

– Понимаю.

– Мы живем на отшибе не просто так. Мы стараемся держаться подальше от людей…

– Сколько? Всю жизнь?

Отец вздохнул. Опустил голову, помолчал пару минут…

– Не знаю, Шани. Просто – не знаю. Мы старались уберечь вас. Хорошо ли, плохо, пока Корс был маленьким, мы не имели права рисковать. Или ты бы где-то прокололась, или рядом оказался бы маг или холоп – кто знает? Бежать и скрываться с двумя детьми на руках? Или вообще жить в лесу? Как ты себе это представляешь?

Я не представляла.

Родители были правы. И когда молчали, и когда пытались отвадить Миха…

По сердцу резануло острой болью.

Такой добрый, любящий, такой уютный и родной… Мих окажется смертельно опасным, я знаю. Я не читала его мысли так, как недавно родительские, но я знаю самого Миха. Я знаю, как он отнесется к тому, что я – маг разума.

Чудовище из старых детских сказок.

Монстр, который подчиняет своей воле и заставляет убивать или любить… и еще поди разбери, что хуже? Я помню, я рассказывала ему одну из сказок. Там маг разума подчинял себе людей, заставил купца написать завещание в свою пользу, женился на девушке, которой внушил ответные чувства… там много всего было.

Потом маг попался, его сожгли, а девушка вышла замуж за любимого. Настоящего, а не наколдованного.

Мих тогда сказал – правильно. Я помню. И добавил, что таким тварям самое место на костре. Только вот я – именно такая. Я помню свои ощущения и знаю теперь, что могу внушать. Управлять, приказывать… наверное, я многое смогу. Если не растеряюсь, конечно. Меня просто вытолкнуло, как пробку из бутылки с забродившим хлебным вином. Но если я начну упражняться?

А я ведь начну, я не смогу теперь удержаться, никак… Мих этого не одобрит. Я уверена. Можно, конечно, попробовать намекнуть… нет, не на себя. А просто – рассказать еще одну сказку. Я придумаю, какую, я могу… и посмотреть на его чувства.

– А почему я вижу чувства даже в блокираторе?

– Потому что твой дар сильнее, – пожала плечами мама. – Но когда ты с браслетом, он едва работает. Так-то и у обычных людей бывает…

– Кто-то тоже… видит?

– Нет. Просто магия разума самая легкая и самая страшная. Если у человека едва искра скачет, никогда он чужие мысли не прочитает. Но с любым человеком поладить сможет, будет инстинктивно знать, что сказать, как подойти, куда прогнуться…

– Выгодно получается.

– Очень. Но если дар сильный… ты от нас троих свалилась с кровотечением. А если десять человек? Или двадцать?

Я представила себе эту картину и содрогнулась.

– Мам, я бы с ума сошла!

– И сходили. И такое бывало. Мать говорила, кстати, что дар раскрывается при потрясениях. У нее вот – когда она полюбила, замуж вышла…