Книга Красавица и Чудовище. Другая история Белль - Лиз Брасвелл

За воротами обнаружился укутанный сумраком внутренний двор: широкий, серый, с трехъярусным неработающим фонтаном в центре, покрытым пылью и сухими листьями. Среди всей этой удручающей картины лишь одно яркое пятно бросалось в глаза: лежащая на земле грязная, горчично-желтая соломенная шляпа.

– Папа! – воскликнула Белль, бросаясь к находке и поднимая ее с земли.

Больше ничто не указывало на то, что ее отец здесь побывал, а на вымощенной булыжником земле не осталось никаких следов. Девушка огляделась, запрокинув голову, поглядела на главное здание, и увиденное ее потрясло.

Это не трактир и не приют охотников, та часть постройки, которую она сначала приняла за вход в конюшни, оказалась основанием небольшого, но отлично сохранившегося замка.

В темноте было трудно рассмотреть постройку целиком, но в вышине определенно темнели башенки, башни, парапеты и изящные крыши с зубцами и амбразурами, слишком узкими и декоративными, чтобы их можно было по-настоящему использовать.

Белль нахмурилась. Пусть она не успела попутешествовать по миру, зато прочитала достаточно, чтобы понять: замок не древний. Слишком маленький, слишком идеальный, нет стен с бойницами, дабы отбиться от врагов в былые темные времена, когда соседние королевства часто сражались друг с другом.

Зная своего отца, она легко могла представить, что при виде загадочных развалин ему в голову могла бы прийти причуда их исследовать. «Прямо Дон Кихот и его золотой шлем Мамбрино, – подумала она, глядя на желтую шляпу отца. – Вперед, навстречу безумным приключениям».

Эта мысль вкупе с уверенностью в том, что отец где- то неподалеку, придала ей храбрости.

– Папа? – позвала она, приоткрывая одну створку огромных, украшенных металлическим орнаментом дверей – не заперто, как странно! – и проскальзывая внутрь.

Разумеется, в заброшенном замке стояла непроглядная темень, хоть глаз выколи.

– Папа?

Разбуженное ее голосом эхо зловеще зазвучало в мрачном зале, Белль заметила гобелены на стенах, мебель и статуи – насколько она смогла разглядеть в темноте, у статуй были мертвые глаза, когти и клыки.

Показалось ли ей, или где-то наверху раздался дробный перестук шагов?

Неужели это золотистый свет фонаря отразился на мгновение в глянцевом холодном зеркале?

– Здесь есть кто-нибудь? Папа?

Не зная, правильно ли она поступает, девушка поспешила туда, где ей померещился свет.

Ковер под ногами был холодный, но мягкий и почти не протертый. За вестибюлем обнаружились крытые галереи с колоннами – ничего подобного Белль еще не видела, если не считать картинок в книгах, посвященных далеким теплым краям. Вдоль стен в огромных количествах стояли латные доспехи и алебастровые погребальные урны, а сами стены были увешаны старинными картинами.

Совершенно не глядя под ноги и не запоминая дорогу, Белль почти взбежала по гигантской парадной лестнице, ведущей на второй этаж.

До ее слуха вновь донеслось тихое постукивание по полу.

Конечно, ее отца не назовешь человеком хрупкого телосложения, да и «проворный» – это тоже не про него, но в замке звуки странным образом искажаются...

К тому же никого другого здесь нет... правда?

«Воры, – рассудительно сказала она себе, – и разбойники уже схватили бы меня».

Верно?

Они бы уже давно скрутили ее и ограбили... или сделали кое-что похуже. Она кричала, звала отца, ее не могли не услышать.

Белль упорно пробиралась по замку, следуя туда, где ей слышались какие-то звуки. Стены надвигались на нее, лестничные марши становились всё уже, пока не перешли в узкую винтовую лестницу с крутыми ступеньками, и Белль пришлось карабкаться вверх пригнувшись. «Видимо, я в одной из башен», – подумала она. Воздух стал холоднее, запахло сыростью, а паутина густой сетью покрывала почти все стены.

Она неосознанно поднесла руку к шее, на секунду забыв, что не взяла с собой плащ, а значит, не может его запахнуть.

– Папа?

В одной из стенных ниш стоял маленький канделябр с зажженными свечами. В других обстоятельствах Белль обрадовалась бы, но сейчас лишь опасливо поежилась. Кто зажег свечи и оставил здесь канделябр? Почему отец не взял подсвечник?

Опять тот же перестук, как будто каким-то деревянным предметом быстро ударяли по каменному полу.

– Кто здесь? – позвала девушка, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Здесь есть кто-нибудь? Я ищу своего отца! Пожалуйста...

– Белль?

У нее учащенно забилось сердце: это, несомненно, голос отца.

– ПАПА!

Белль побежала по холодному коридору, мрачный антураж которого – железные решетки, запах гниения, длинные колодки, в которых, правда, никто не томился, – недвусмысленно намекал на ужасное предназначение этого места. В стенах помещения имелся ряд одинаковых дверей, запертых на засовы.

Рядом с первой по счету дверью на стене, в каменном канделябре неровно горел единственный факел, и Белль бросилась к нему.

– Папа! – закричала она.

– Белль!

Морис изо всех сил прижался лицом к железным прутьям, врезанным в маленькое дверное окошечко. Потом изобретателя скрутил жестокий приступ кашля.

– О, папа...

Белль просунула руку между прутьями, и Морис ухватился за ее запястье. Девушка так и ахнула.

– Папа, у тебя такие холодные руки... нужно вытащить тебя отсюда!

Морис, бледный как смерть, поглядел на дочь с веселой иронией.

– Белль, дорогая, думаю, мое здоровье сейчас не главная наша забота. Прошу, послушай меня: беги за помощью.

– Ну уж нет! Я тебя не брошу!

– Белль, ты должна выбраться отсюда! Я серьезно! Беги!

А потом будто сами тени вдруг обрели форму и сгустились у нее за спиной.

Что-то темное и когтистое схватило Белль за плечо и рывком развернуло.

– ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ? – взревела тень.

Какой-то частью сознания девушка отметила, что не испугалась. Во всяком случае, не перепугалась до полусмерти.

– Кто здесь? – требовательно проговорила она, вглядываясь в полумрак.

– Хозяин этого замка. И я спросил, что ты здесь делаешь!

– Я пришла за своим отцом, – ответила Белль, начиная злиться. – Отпустите его. Он болен и не сделал ничего плохого.

– Ему не следовало сюда вторгаться!

В голосе прозвучало скорее раздражение, нежели злость.

Это вселило в Белль надежду: так мог бы говорить человек. Во всех прочитанных ею сказках и приключенческих историях не слишком сильные, зато умные герои одурачивали противников именно так. Находили щель во вражеской броне, какой-то недостаток, слабость, которые можно использовать в свою пользу. А потом следовало заставить злодея показать свою силу, превратиться в крошечную мышь (ведь ее легко можно растоптать) или разрезать собственный живот.