Книга В огне желания - Кэт Мартин

Два дня назад, в ту памятную ночь, она вернулась с палубы и обнаружила, что ее каюта вычищена до блеска. Как и обещал Траск, капитан Донахью охотно согласился предоставить пассажирке медную лохань, полную восхитительно горячей воды. Присцилла погрузилась в нее, застонав от наслаждения.

Никто, как выяснилось, и не думал смеяться над ней или осуждать за слабость. Напротив, капитан прислал записку, где извинялся за неудобства, которым она подверглась, находясь на «его территории». Он даже не пытался оправдаться тем, что «Уиндем» – судно торговое, вовсе не приспособленное для перевозки людей. Первый помощник рассыпался в извинениях лично. Пришлось заверить его, что Присцилла совсем не нуждается в каких-то особенных удобствах и вполне готова довольствоваться теми же, что и другие пассажиры. Все, чего она хотела, – это добраться наконец до Корпус-Кристи и сойти на твердую землю.

Ей потребовалось двое суток, чтобы оправиться от пережитого, но аппетит вернулся сразу и с необычайной силой, поэтому Присцилла вскоре набрала потерянный вес. Все это время Траск вел себя заботливо и предупредительно, словно желая возместить прежний недостаток внимания. Он сам приносил в каюту подносы с едой и дважды в день сопровождал Присциллу на прогулку по палубе. Поскольку она была не в настроении беседовать, прогулки эти проходили в молчании. Но сегодня – другое дело.

Еще раз повернувшись перед зеркальцем, Присцилла взяла сережки с жемчугом (единственное наследство, доставшееся от матери, которую она не помнила) и после короткого раздумья надела их. Добряк капитан, по-прежнему полный раскаяния, решил отметить последний день ее пребывания на борту скромным торжеством. По этому случаю Присцилла еще раз приняла ванну, отдав должное единственному удобству «Уиндема», и достала из сундука с приданым одно из платьев, сшитых собственными руками.

Она бы охотно постояла перед большим, в полный рост, зеркалом, ибо желала удостовериться, что выглядит неплохо, но это было невозможно. Оставалось лишь надеяться, что выбранный наряд оправдает себя. Платье девушка сшила уже после смерти тети Мэдди, давняя подруга которой, Элла Симпсон, преподнесла ей ткань в виде свадебного подарка. Розовый креп, воздушный и приятный на ощупь, не шел ни в какое сравнение с тканями, из которых Присцилла шила платья прежде.

Осмелев без назойливого присмотра чопорной тетушки, она скроила наряд по самой последней моде, и облегающий лиф выгодно подчеркивал стройность ее фигуры. Присцилла полагала, что декольте вырезано отчаянно низко, хотя на самом деле оно едва приоткрывало округлости грудей. Француженка назвала бы такой наряд консервативным, сама же обладательница находила его дерзким и мечтала лишь о том, чтобы увидеть одобрительное выражение на красивом лице Траска при ее появлении в салоне. «Одни кости», надо же такое сказать!

Присцилла вдруг сдвинула брови. Какое дело ей до этого человека и до его мнения о ней? Она дала слово другому, сделала это по собственной воле и не намерена обманывать его доверие. Разве Стюарт Эган не обещал ей рай земной? Все ее девичьи мечты вскоре осуществятся с ним. Так что же она беспокоится о мнении какого-то бродяги, не имеющего за душой ничего, кроме револьвера? Вот уж кого не интересуют ни дом, ни семья, ни будущее.

Иное дело ее жених. Стюарт Эган будет заботиться о ней, а она, со своей стороны, сделает все, чтобы он не пожалел о своем выборе. У них появятся дети, и они воспитают их с любовью. А состарившись, они будут вспоминать прожитую жизнь без сожалений.

И если все это осуществится, супруги, без сомнения, полюбят друг друга.

Брендон постучал в дверь, из-за которой доносились какие-то невнятные приглушенные звуки.

– Это Траск, – на всякий случай сказал он, хотя было условлено, что именно Брендон будет кавалером Присциллы на званом вечере.

– Я почти готова, – послышался голос, сопровождаемый шелестом юбок, а полминуты спустя и сама молодая леди предстала его взору.

У Брендона перехватило дыхание. Даже в тускло освещенном коридоре Присцилла выглядела обворожительно. Когда-то, глядя на ее запрокинутое бледное лицо, Траск думал: она некрасива, но не лишена привлекательности. Ну и болван! Где были тогда его глаза? Впрочем, виноват не столько он, сколько сама девушка. Надо приложить немало усилий, чтобы казаться заурядной!

– Должен сказать, розовый цвет очень вам к лицу, мисс Уиллз, – стараясь не выказывать эмоций, проговорил он. – Стюарту Эгану повезло.

– Благодарю, – мягко откликнулась Присцилла..

Ее наряд был довольно скромен, но сшит весьма старательно и в соответствии с модой. Взгляд Траска невольно притягивали округлости грудей над плотно облегающим лифом, и он чувствовал, как откликается на это его тело. Проклятие! В последнее время эта леди слишком завладела его мыслями. Не хватало еще, чтобы эти мысли возбуждали в нем желание! В конце концов, он не подросток, которого трясет от одного только вида женщины, и не из тех, кто позволяет плоти взять верх над рассудком.

Усилием воли заставив себя успокоиться, Брендон предложил своей даме руку. Присцилла, в свою очередь, окинула его пристальным взглядом. Он ожидал увидеть пренебрежение, однако ее лицо скорее выражало одобрение. Что ж, даже если Траск принял желаемое за действительное… он постарался одеться так тщательно, как позволял его скудный гардероб. Сейчас, в чистой белой сорочке и темных брюках, он надеялся, что выглядит вполне пристойно.

– Это все, что у меня есть. – Траск пожал плечами с наигранным равнодушием.

– Лучше и быть не может, мистер Траск, – невольно вырвалось у Присциллы.

Но ведь и в самом деле это было так. Узкие штаны подчеркивали очертания сильных бедер и длинных ног, белая ткань сорочки оттеняла загорелую кожу. Высокому Траску приходилось то и дело нагибаться, чтобы не стукнуться о переборки низкого корабельного коридора.

– Почему бы вам не называть меня Брендоном? – неожиданно спросил он с легким намеком на улыбку. – Поверьте, мы уже хорошо знакомы для этого.

Бог знает, каким чудом ей удалось не покраснеть. Разумеется, он имел в виду те минуты, что она в тонкой ночной сорочке провела у него на коленях (хорошо еще не в объятиях!).

– Я никогда не перейду границ, дозволенных приличиями, – отрезала Присцилла, тут же добавив: – мистер Траск.

Мысленно же она несколько раз повторила про себя имя, показавшееся на редкость приятным. Не подозревая об этом, Траск перестал улыбаться.

– Как угодно, мисс Уиллз.

Он помог ей подняться по довольно крутой лестнице, лишь однажды поддержав за талию. Даже от этого весьма благопристойного прикосновения сердце Присциллы затрепетало. Дело не в нем, уверяла себя девушка, а в званом вечере – первом в ее жизни.

Когда они пересекли палубу и Брендон распахнул и придержал для Присциллы дверь салона, вернее, кают-компании, там уже находились все прочие пассажиры и капитан Донахью. При виде Присциллы многие приоткрыли рты. Восхищение же было всеобщим. Такой прием не разочаровал бы самую тщеславную леди.