Книга Колдовское лето - Мэгги Кокс

– Вы хотели иметь детей?

– Что? – Зеленые глаза угрожающе вспыхнули, как бы предупреждая ее не заходить слишком далеко, но Роуэн не отступила. Для того чтобы рана зарубцевалась, ее надо очистить, и не надо быть психотерапевтом, чтобы понять: Эван не позволяет очищать свои эмоциональные раны.

– Я спросила, хотели ли вы иметь детей. Вопрос задел его за живое. Он вспомнил, как обрадовался, когда в тот день Ребекка пришла от врача... как он строил планы о покупке более просторного дома, об оснащении ее машины новыми средствами безопасности... Эван напрягся, как будто в ожидании удара.

– Эта тема не обсуждается, – резко заявил он, направляясь к пескоструйке. Он протянул руку, чтобы взять защитную маску, лежавшую на каминной полке.

Роуэн собралась с духом.

– Мне жаль, что жена так плохо поступила с вами... и что ребенок был не от вас. Но вы молодой привлекательный мужчина, и у вас будут другие привязанности. Надо надеяться, что когда-нибудь вы встретите женщину, которая будет любить вас, а не то, что вы можете дать ей, и у вас родится столько детей, сколько вы захотите. Я поняла одну очень важную вещь – мы не должны допускать, чтобы боль, испытанная в прошлом, мешала нам видеть будущее.

– Вы прямо маленький философ! – Повернувшись к ней, Эван с силой скомкал бумажную маску. – Что вы знаете о предательстве, а? Вы, с вашей, без сомнения, идеальной супружеской жизнью с мистером Совершенство? Поэтому держите свое неуместное сочувствие при себе, Роуэн, и позвольте мне самому разобраться со своей жизнью!

Включив пескоструйку, Эван пресек дальнейший разговор на эту тему, и Роуэн ничего не оставалось, как выйти в сад и заняться цветами.

Был ли у нее идеальный брак? Низко наклонившись над луковицами, которые она старательно высаживала на клумбу, Роуэн почесала в затылке и вздохнула. Грег был чудесным спутником жизни, теплым, веселым, внимательным человеком, о браке с которым она ни разу не пожалела. Но их супружескую жизнь нельзя было назвать безоблачной. Как она могла быть такой? И существует ли вообще идеальный брак? Как у всех, у них бывали взлеты и падения, были и сожаления. Например, как часто они откладывали рождение ребенка, предпочитая карьерное продвижение! Ну... в основном, продвижение Грега. Роуэн подавила застарелое чувство обиды и сокрушенно покачала головой.

Ее мысли вернулись в прошлое. Как много ночей провела она в одиночестве, когда Грег был за границей, снимая какое-нибудь вооруженное восстание или войну? Сколько раз она опасалась за его жизнь? Но он всегда возвращался домой, радуясь встрече с ней и по-прежнему стремясь отправиться в какое-нибудь место, где назревала взрывоопасная ситуация, – за тысячи миль от своей покинутой жены. Страдала ли она от одиночества? О господи, конечно! Она так и не привыкла к его отъездам. Часто Роуэн плакала по ночам, скучая по мужу, жалея, что его нет в их маленькой уютной квартирке, в их супружеской постели...

Ее бросило в жар. Почему мужчины думают, что только у них есть потребности? То, что она стала вдовой, не убило в ней женщину. К горлу Роуэн подступил ком, и она с ожесточением заработала маленькой зеленой лопаткой. К черту Эвана Кэмерона с его угрюмыми повадками! Если он так вел себя с женой, неудивительно, что она ушла от него к другому мужчине. Преисполнившись обиды и жалости к себе, Роуэн выпустила из рук лопатку и медленно поднялась.

– Роуэн.

Эван, упершись руками в бедра, стоял у задней двери. У него был задумчивый, серьезный вид. Сердце у нее ушло в пятки.

– Что такое?

– Хотите прийти ко мне вечером перекусить?

Вопрос поставил ее в тупик. Она беспомощно посмотрела на Эвана.

– Я... я...

– Не волнуйтесь. Мне всего лишь придется разогреть готовое блюдо.

– Ну, я... в какое время мне прийти? – неожиданно вырвалось у нее, когда необъяснимая надежда затеплилась в ее сердце.

– В восемь.

– Хотите, я принесу десерт?

– А от пирога с вишнями что-нибудь осталось? – усмехнулся Эван.

Роуэн кивнула, не сумев удержать ответную улыбку.

– Большой кусок. И еще я принесу домашний сладкий крем.

– Вы опасная женщина, Роуэн Хокинс... Кто-нибудь говорил вам это?

Эван повернулся и вышел, оставив ее в приятном волнении.

ГЛАВА ПЯТАЯ

В честь визита Роуэн он постелил на стол скатерть и зажег свечу. Затем, подумав, что такой импульсивный жест совершенно не соответствует его характеру, Эван задул свечу и засунул маленький бронзовый подсвечник в буфет. Что взбрело ему в голову? Для чего он пригласил эту женщину поужинать с ним? Ведь он пожалел о своих словах, как только они сорвались с его губ. В ее карих глазах мгновенно вспыхнула надежда, а он на это не рассчитывал. Он намеревался держать Роуэн Хокинс на безопасном расстоянии до самого отъезда в Лондон. Но теперь если, конечно, он круто не изменит своего поведения и не постарается отдалиться от нее – ему придется протянуть руку дружбы на неопределенное время, во всяком случае, пока он живет в коттедже.

Эван в отчаянии уперся головой в стену, пытаясь понять, что с ним происходит. Он все время убеждал себя, что не нуждается в обществе. И тем более в утешении.

Эван выпрямился и посмотрел на большой котелок с выпуклым днищем, который он поставил на незажженную плиту, на миски с нарезанными овощами и приправами, в готовности стоявшими на столе. Девятый час... Эван поднял руки и внимательно посмотрел на них. Не дрожат... Это хорошо. Благодарю тебя, Господи, за твои маленькие милости! Сейчас он приготовит ужин, предложит Роуэн бокал вина, постарается развлечь ее непринужденным разговором, а после ужина будет надеяться, что она поймет невысказанный намек и уйдет, не задерживаясь дольше, чем нужно. А с завтрашнего дня он начнет опять постепенно отдаляться от нее. Можно сказать ей, что пару недель он будет занят, и затаиться в доме. Разделавшись со своими сомнениями, Эван включил радио и повернулся к плите.

Роуэн вошла в дом, как фея с дарами, держа в руках пластиковые коробки и бутылку вина. На ней было длинное платье из белого ситца, на плечах – кремовая шаль из кашмирской козьей шерсти. Эван взял у нее коробки и, положив их на стол, повернулся к ней и начал пристально изучать ее.

От его взгляда Роуэн бросило в жар, и внезапно ей показалось, что каждая клеточка ее тела приобрела удивительную чувствительность. Она плотнее закуталась в шаль и робко улыбнулась. У нее возникали сомнения в уместности своего визита, а теперь его странное поведение показывает, что они оправдываются. Почему он так смотрит на нее? Ему не нравится, как она одета? Если бы Эван знал, как она старалась, чтобы он не подумал, будто она хочет понравиться ему, и каких усилий ей стоило выбрать нужный стиль! Должно быть, она все-таки ошиблась. Грег утверждал, что ему нравится, как она одевается, но Эвану Кэмерону, обладателю мощных бицепсов и свирепых зеленых глаз, ее туалет, очевидно, пришелся не по вкусу.