Книга Сладкое вино любви - Барбара Делински

– Эти фотографии не рекламные проспекты, – холодно заметила Оливия. – Их сделали задолго до того, как слово «маркетинг» появилось в обиходе. И подделкой их не назовешь – они настоящие.

Отис неохотно сознался, что сам несколько раз бывал в Ас-консете и что в реальности он еще красивее, чем на снимках. Карла Берка он не помнил, но Большой дом, по его мнению, поражает своим великолепием. Если так говорит известный прагматик Отис, значит, это правда.

У Оливии состоялся телефонный разговор с Натали. Хозяйку виноградника совершенно не волновало отсутствие у Оливии диплома колледжа. Ей понравились отреставрированные фотографии Асконсета, а в письмах, которые Оливия писала от имени Отиса, Натали усмотрела умение грамотно излагать мысли. Оливия задавала ей много вопросов, и Натали это тоже нравилось. Она подчеркнула, что организованность, любознательность и увлеченность будущей помощницы гораздо важнее, чем ее аттестаты и дипломы. В конце концов, она заявила, что полагается на свою интуицию и надеется, что у нее с Оливией будет полное взаимопонимание.

Оливия могла бы сказать о себе то же самое. После трех телефонных бесед она утвердилась во мнении, что Натали так же стремится поскорее взять ее на работу, как сама Оливия стремится эту работу заполучить. Положа руку на сердце, она не могла с уверенностью сказать, что же все-таки повлияло на решение Натали: то ли интуиция и заочная симпатия, то ли чувство вины перед Отисом, чьи ухаживания Натали в свое время отвергла, и желание прислушаться к его мнению. Во всяком случае, разговаривать с Натали было приятно. Именно такой она представляла себе добродушную бабушку, милую и добросердечную.

А когда Натали искренне обрадовалась, узнав, что с Оливией приедет дочь, Оливия была покорена.

– И ты ей поверила? – скептически хмыкнул Тед.

Эта фраза окончательно поставила крест на их отношениях. Тесс – ее гордость и единственная радость в жизни. Она никому не может быть обузой.

– Да, поверила. Натали собирается все подготовить к нашему приезду и даже нашла для Тесс репетитора, тренера по теннису и записала ее в яхт-клуб.

– А ты беседовала с репетитором? Это может оказаться старшеклассница, желающая подработать. То же касается и тренера по теннису. И если твоей дочери не терпится научиться управлять яхтой, она могла бы сделать это у моих родителей в Рокпорте.

«Хорошо, что мы туда не едем», – подумала Оливия. Она уже раз гостила у родителей Теда. Каждый поход в ресторан превращался в пытку – их жалобы и нытье могли кого угодно вывести из себя: и обслуживание ужасное, и еда отвратительно приготовлена, не дожарена, пережарена и т. д. С ними было так же неуютно, как и с их сыном. Тесс больше туда не заманишь.

– И подумай о своих материнских обязанностях, – продолжал пилить ее Тед, не подозревая, что забивает последний гвоздь в собственный гроб. – Как ты можешь переводить дочь в школу, о которой еще ничего не знаешь? И более того, не имея работы на осень? Я бы на твоем месте остался в Кеймбридже и обивал пороги фотомастерских. Если не ради себя, то ради ребенка. Настоящая мать никогда не пустилась бы в такую авантюру – это глупо, в конце концов.

Глупо? Оливия и так неуютно чувствовала себя без диплома, особенно в городе, где все имеют по две-три ученые степени. Слова Теда обидели ее.

– Кто бы говорил! Вот будут у тебя дети, тогда и поучай других. А я делаю для своего ребенка все необходимое.

Никакие доводы Теда не заставят ее изменить решение. Она была твердо уверена в своей правоте – с той самой минуты, как развернула письмо Натали.

Кроме того, взаимное доверие тоже что-нибудь да значит. Натали наняла ее без предварительного знакомства. Так почему бы Оливии не принять ее предложение без лишних вопросов?

…Ей приснился сон. Во сне ей вспомнилось детство, проведенное в Вермонте. Ее мать – почти ребенок. За Оливией присматривали соседи, пока она не подросла и не стала носить ключик на шее. К тому времени Кэрол Джонс работала с местным агентом по продаже недвижимости. Оливии заново пришлось пережить одинокие ночи в пустой квартире, прислушиваясь к сердитым голосам соседей с нижнего этажа. В темноте у маленькой девочки от страха замирало сердце: а вдруг мама вовсе не вернется?

А однажды утром Кэрол Джонс вернулась не с очередным любовником, а со своей матерью.

Оливия никогда раньше не видела бабушку. Девочка не верила словам матери, что бабушка умерла. По ночам, забившись в платяной шкаф (единственное место в квартире, где она чувствовала себя в безопасности), она придумывала десятки историй, объясняющих бабушкино отсутствие, и столько же воображаемых встреч.

В этом сне бабушка оказалась решительной, волевой женщиной. Она в течение многих лет пыталась разыскать свою упрямую дочь, которая беременной убежала от родителей, чтобы им насолить, а потом побоялась вернуться. Бабушка нанимала частных детективов, но все безуспешно. И вот, наконец, ее упорство вознаграждено. Благодаря старой фотографии Кэрол, тщательно отреставрированной и очень похожей на Оливию, старушка нашла свою дочь.

У вновь обретенной бабушки было лицо Натали Сибринг.

Конечно, это всего лишь сон, но, ведя старенькую «тойоту» на юг, Оливия решила, что сон этот вещий. Ей не терпелось поскорее добраться до Асконсета.

Тесс заметно нервничала, вопросы сыпались один за другим.

– А где мы будем жить?

– В Большом доме. Там есть флигель, где никто не живет, я же тебе рассказывала.

– Никто не живет? Там привидения?

– Они добрые.

– Мама!

– Да нет там призраков, Тесс.

– А сколько лет ее жениху?

– Не знаю.

– А вдруг там все старые? Старики не любят детей.

– Любят, если дети хорошо себя ведут.

– А если они будут сердиться просто так? Кто еще живет в доме Натали?

– Тесс, пожалуйста, называй ее миссис Сибринг.

– Ты зовешь ее Натали.

– Только за глаза. Кроме того, мне можно, я взрослая.

– А Карл тоже там живет?

Оливия вздохнула.

– Его зовут мистер Берк, и мне не известно живет он там или нет.

– А повар у них есть? А горничная? А дворецкий?

– Не знаю.

– Вряд ли я научусь кататься на яхте.

– Научишься, не бойся.

– Ты уже обращалась в Кеймбридж-Хит?

– Да, они рассматривают наше заявление.

Оливия разговаривала с работником приемной комиссии утром. С ней было заявление Тесс и медицинская карта, а также буклеты из Провиденса и других близлежащих городов с адресами школ и музеев, где существовала вероятность найти работу. Она везла с собой и копии резюме и писем, которые она уже успела разослать работодателям. Она собиралась сообщить им свой летний адрес, что было бы удобным поводом напомнить о своем существовании.