Книга Счастье среднего возраста - Татьяна Алюшина

Или нытье и бесконечные жалобы на жизнь, нехватку денег, правительство, жен, детей, коррумпированных чиновников? С детской непосредственной уверенностью, что сидящий волею случая в их машине чужой, неизвестный им человек обязан разделять их точку зрения и слушать всю эту чухню, выдаваемую с железобетонной уверенностью в своей правоте, а заодно и терпеть эдакую снисходительность в тоне всезнающего мужика?

При этом машина может быть совершенно зачуханная, как внутри, так и снаружи — с пассажирскими сиденьями, лоснящимися от въевшейся навеки грязью; с унизительно подстеленными под ноги газетами, чтобы не убирать лишний раз; с вонью в салоне — бензиновыми парами, чесночным выхлопом от самого водилы, дешевой елкой-озонатором, подвешенной на зеркале, запах которой доводит всю эту смесь в салоне до рвотной логики. С надрывным стоном коробки передач и устойчивым стуком в моторе. И что характерно — чем раздолбаннее и вонючее машина, тем беспардонней и наглее хозяин и выше денежные требования.

«Да что это я? — удивилась своему внутреннему бурчанию Санька. — Мне-то какое дело? Я на такси-то почти не езжу!»

Ее шаги отдавались гулким эхом, которое отскакивало от стен домов, метаясь между ними, как заполошенный надувной шарик.

Совсем поздно уже. Сколько?

Она посмотрела на экран сотового, который держала в руке, как спасительную гранату — последний аргумент в любых дебатах.

Без четверти три! Ничего себе!

Для центра это не имело никакого значения, и на самой Большой Никитской перемещались люди, машины, но стоило свернуть во двор, и непрестанный гул мегаполиса с его активной, никогда не замирающей жизнью ретушировался, замолкал, потревоженный эхом ее шагов.

Домой! Домой!

В уют и защищенность своей квартиры!

Саша прибавила шагу.

Когда до подъезда оставалось метров десять, она заметила темную машину.

Чужую. Инородную.

Все обычно стоявшие в их дворе машины она знала как родные — эта была незнакомой.

Сашка сбилась с шага, но продолжала идти. Может, гости к кому приехали? Могут же приехать друзья и остаться на ночь? Могут! Или пить до утра?

Ну, могут, конечно, чего пугаться-то?

Передние дверцы машины распахнулись одновременно, издав громкий звук в темноте.

Александра не стала смотреть дальше — развернувшись на месте, как волчок, она рванула из двора, подгоняемая громким топаньем и матом сзади:

— Стой, сука!

Она услышала, как дверца машины хлопнула еще раз, завелся мотор…

«А вот это хрен вам! — на бегу соображала она. — Заехать к нам во двор — пожалуйста! А вот развернуться и выехать — проблема!»

Уж она-то знала!

Сашка бежала быстро, так быстро, как могла, позабыв про каблуки, усталость — про все позабыв, и выскочила на улицу, как пущенный из пращи камень — ее даже занесло на повороте.

«Что дальше?»

Она неслась, не выбирая направления, подгоняемая в спину матом и приближающимся топотом ног.

Куда?

Может, в ресторан какой забежать? Не будут же они ее там скручивать по рукам и ногам на глазах у публики?

И поняла: будут!

И никто слова не скажет, разве что охранники нежно и ненастойчиво попросят освободить помещение и в милицию не позвонят! Зачем? В этом безумном городе полно больных головой людей, выделывающих такие кренделя спьяну, или обколовшись, накурившись, или от ощущения безнаказанности стоящих за спиной денег и связей. Что теперь, из-за каждого разбушевавшегося идиота или идиотки ментов звать!

Может, она от мужа или любовника богатого сбежала и его охрана возвращает блудную пассию домой? А может, из проститутского «питомника», не заплатив сутенеру!

Да мало ли что можно предположить, только чтобы не вмешиваться!

Между прочим — бог его знает, что за девку тут ловят? — вмешаешься, можешь и сам по мордасам схлопотать!

Все эти мысли летели у нее в голове очень, очень быстро — со световой скоростью.

«Куда?!» — орало, вопрошало, тряслось страхом у нее внутри.

Куда?! Где спрятаться? Как? Куда бежать?!

Возле нее, скинув скорость, но не останавливаясь, притормозила машина. Сашка отшатнулась в сторону.

Догнали?!

Дверца пассажирского сиденья распахнулась на ходу, и из машины проорали:

— Садись! Быстро!

Не понимая, кто это, откуда, она интуитивно почувствовала единственный шанс на спасение. Ухватившись рукой за распахнутую дверцу, скакнула внутрь, пребольно ударившись коленкой о сиденье, и неуклюже, кое-как затолкав себя внутрь, хлопнула дверцей и сразу же высунулась по пояс в открытое окно посмотреть на своих преследователей.

Машина рванула, мгновенно ускоряясь после ее неэстетичного загружения, и преследователи, двое, остановились — обещая во все горло ей вслед массу «приятностей» при следующей встрече, подтверждая свои слова жестами.

Ага, значит, второй из двора не выехал и присоединился к напарнику ножками!

Оравших она хорошо рассмотрела. Это были не те из джипа на дороге — другие.

«Что-то меня сегодня матерят и многое обещают на этом сленге!» — хихикнула неуместно Санька, провожая взглядом уходящих преследователей.

Ну и слава богу!

Еще не остановившись, продолжая быстро двигаться и бежать где-то в подсознании, она развернулась к водителю и стукнулась локтем о торпеду. Зашипев от пронзившей всю руку, как током, боли, Сашка схватилась за локоть и подняла, наконец, глаза на спасителя:

— Вы!!!

— Я, — подтвердил давешний «прынц», по имени Иван.

— И на коне! — ляпнула ошарашенная Сашка.

— А принцев без коней не бывает! — радовался чему-то мужик. — Без коней какой принц-то? На крайняк и на волке можно!

— И откуда дровишки? — полюбопытствовала Сашка.

— Ну, откуда они обычно бывают, вестимо?

— Что ваша страдалица, сама починилась и из полей примчалась?

«Как-то полей чересчур! То Лилькины домашние просторы, то бой в полевых условиях, то спаситель из них, образовавшийся сказочным образом, теперь вот и машина, тоже сказочным!» — понемногу остывая от перепуга и стресса, подумала Сашка.

— Да нет! — продолжил радоваться жизни Иван-царевич. — Моя стоит там же, где я ее оставил!

— В поле, на дороге?

Опять эти поля! Может, с головой что-то от страха?

— Ага! — подтвердил он.

«Чему он так радуется? Точно — придурок!»

— А эта?

— Угнал! — ухарски бодро отрапортовал он, сверкнув на Сашку золотистым глазом.