Книга В ожидании счастья - Джил Грегори

Амелия Хайат Купер жила одна в жалкой лачуге в трех милях от фермы Белденов. Она была так бедна, что спала на соломенном тюфяке на земляном полу, а вместо стульев у нее были табуретки. Столом служила доска, уложенная на две старые корзины. Но Амелия владела библиотекой, большой редкостью для прерии; она считалась самой образованной женщиной в этой части Канзаса. У нее были тонкие морщинистые руки, ясные карие глаза и седые волосы, собранные в аккуратный узел. Два ее платья – серое выцветшее льняное и заштопанное желтое ситцевое – всегда были чистыми, наглаженными и туго застегнутыми на все пуговицы до самой шеи.

Мэгги искренне любила старушку и приносила ей несколько раз в неделю по ведру чистой родниковой воды, собирала для Амелии яйца, которые несли ее куры, кормила цыплят и следила за тем, чтобы для печки хватало топлива.

Амелия редко куда-нибудь выходила, еще реже приходили к ней. У нее был садик, куры и одна корова; иногда она шила для горожанок, прекрасно вышивала. После того как ее сына Раймонда убили в Виксберге, жила затворницей. Мэгги считала Амелию своим единственным другом.

– Итак, он – богач с востока, этот твой молодой человек. – Амелия устремила острый взгляд карих глаз на Мэгги, протягивающую ей чашку чая, заваренного на листьях американского лавра.

Стоял бесконечный знойный день конца лета, воздух был тяжелым и сухим, как песок, солнце неистово жгло землю. Впрочем, сегодня чувствовалось приближение грозы, а звенящее голубое небо словно затаилось, набираясь тайной мощи и непонятной ярости. Мэгги, которая устроилась на табуретке, раздирали противоречивые чувства: она боялась грозы, хотела поскорее вернуться домой и видела, что Амелии нездоровится. Она поглядывала то в окно на знойное спокойствие, царившее за ним, то на запавшие щеки хрупкой пожилой женщины. На висках и скулах Амелии выступила испарина. В домике было нечем дышать, даже несмотря на распахнутые настежь дверь и окно.

– Да, Колин из богатой семьи, – сказала она, – но, Амелия, он совсем не похож на человека своего круга. – При одной мысли о молодом человеке ей стало хорошо и ее глаза заблестели, как зеленое море в лучах солнца. – Колин такой красивый, добрый, у него мягкое сердце. Вчера он привез Коре куклу из лавки Шелби. Специально туда поехал, чтобы найти для нее что-нибудь. Я сказала, что у нее болит зуб и она совсем приуныла. Девочка просто обожает его.

– И не одна она, как я вижу. – Амелия отпила глоток чая. – Что он здесь делает? Ты можешь ответить? – Она со стуком поставила чашку на доску, служившую ей столом. – Что это за человек, который торчит в Канзасе и ничем не занимается, кроме как расточает льстивые речи наивной девчонке?

– Он приехал на свадьбу – вы ведь знаете, до нее осталось всего три дня, – стала терпеливо объяснять Мэгги. – Кроме того, у него дела в Абилине, семейный бизнес. Как я поняла, Вентворты вкладывают в скот приличные деньги… Впрочем, кому до этого дело? Он не торчит на одном месте, Амелия. Он любит верховую езду и дважды ездил с Кэлом охотиться на бизонов. Одну ночь он провел под открытым небом на Терки-Крик. Колин считает, что очень здорово спать под звездами, слышать свист ветра и шорохи мелких зверушек, ползающих вокруг. Для него это отдых от суматошной жизни в большом городе.

Амелия фыркнула:

– Итак, он находит открытые пространства Запада изумительными. Возможно, временно. Кажется, он находит изумительной и тебя. До определенной степени. Но позволь предупредить тебя, Мэгги. Не доверяй ему. Я очень хорошо знаю этот тип мужчин. В свое время повидала немало таких резвых молодых охотников, которые не прочь поймать жаворонка, но потом, Мэгги, потом они всегда показывают свое истинное лицо.

Резкие слова и язвительный тон больно задели Мэгги, и она с отчаянием смотрела на подругу. Она ожидала, что Амелия порадуется за нее, а та обвинила Колина, хотя никогда его даже не видела! «Она ревнует, – неожиданно поняла Мэгги. – На этой неделе я приходила к ней не так часто, как всегда, потому что была с Колином, и она чувствует себя покинутой. Вот в чем причина!» Обычно улыбающееся маленькое овальное личико Амелии стало сморщенным и расстроенным; в полумраке дома оно выглядело пепельно-серым, а ее красивые карие глаза сверкали от гнева. Мэгги почувствовала прилив жалости к старушке. Бедная Амелия, одинокая, несчастная. Ей выдалась тяжелая жизнь, она пережила немало разочарований и лишений.

– Колину я небезразлична, Амелия, – мягко сказала она. Потянувшись через стол, она взяла в свои руки маленькие хрупкие ладони. – Пожалуйста, постарайтесь понять. Я знаю, что он искренен. И мне он тоже небезразличен.

– Значит, ты любишь его? – Амелия стиснула ей ладони. – Ох, будь осторожна, Мэгги! Человек, которого ты выбрала, может быть недостоин твоей любви.

– А ты была осторожна, Амелия? – как обычно, спокойно спросила Мэгги.

В маленьком домике наступила тишина. Амелия давно рассказала Мэгги историю своей молодости и одиночества. Единственная дочь преуспевающего нью-йоркского банкира, она никак не могла выйти замуж, а потом влюбилась в моряка, которого однажды встретила совершенно случайно. Ее семья запретила ей видеться с ним, но она встречалась с ним тайно, пока его судно не подняло паруса. Потом, ожидая его возвращения, она узнала, что беременна. Она тщетно ждала месяц, потом два, погруженная в отчаяние и страх, скрывая свое состояние, полная угрызений совести, но уверенная, что все уладится, когда он вернется. Но однажды в гавани она узнала новость: корабль ее любимого попал в шторм, и он погиб. Семья Амелии пришла в ужас, когда она пришла домой и призналась во всем. Но в мгновение ока их замешательство сменилось осознанием позора, а потом яростью. Они отказались от нее, выгнали из дому, и она, не зная, что делать, приехала на Запад, чтобы начать все заново. Она одна воспитала сына в своем отдаленном убежище в Канзасе, молясь на него, пока его не забрала война. Теперь она осталась одна, если не считать Мэгги.

– Да, – хрипло сказала Амелия, и ее глаза наполнились слезами. Мэгги поняла, что она думает о погибшем моряке. Амелия погладила гранатовое кольцо, которое он подарил ей перед своим последним плаванием и которое она никогда не снимала с пальца. – Да, я была уверена. – Ее напряженный взгляд снова обратился к Мэгги. – Я думаю, ты тоже сейчас уверена… – сказала она, тяжко вздохнув.

– Амелия, я хочу быть с ним, видеть его все время! Я больше ни о чем не могу думать. Тете Виллоне пришлось дважды напомнить мне вчера утром о том, что я должна помочь дяде Гарри вспахать поле. А за обедом я совершенно не слышала, о чем мне говорят!

– Не позволяй себе увлечься, Мэгги. Не натвори глупостей, – просительно сказала Амелия. – Ведь именно это ты и собираешься сделать. Ты помнишь, что я сказала тебе, когда ты впервые пришла в мой дом? Тебе было всего одиннадцать, ты была неуклюжей и несчастной и заявила, что хочешь стать леди, чтобы твой брат вернулся и забрал тебя. Ты пожелала, чтобы я научила тебя всему, чему сама научилась в детстве на востоке. Причем всему сразу, за один вечер!

Мэгги улыбнулась.