Книга Анна Петровна. Привенчанная цесаревна - Нина Молева

— Князь, я набросаю сейчас прожект письма императрице. Оно не будет пространным. Я попрошу у неё помилования и возможности удалиться навсегда в Голштинию. В конце концов, мне никогда не нужно было приезжать в Россию. Какая ирония судьбы — я лишился любимой Швеции, чтобы погибнуть в ненавистной России.

— Ваше императорское величество, как вы можете!

— Поверьте, Нарышкин, иногда во мне просыпается дар пророчества, и на этот раз говорит именно он.

* * *

Императрица Екатерина II, Е. Р. Дашкова

А. Г. Орлов — императрице Екатерине II. Ропша. 5 июля 1762.

Наш очень занемог, и схватила его нечаянная колика, и я опасаюсь, чтоб он сегодняшнюю ночь не умер, и больше опасаюсь, чтоб не ожил. Первая опасность для того, что он всё вздор говорит и нам это нисколько не весело. Другая опасность, что он иногда так отзывается, хотя в прежнем состоянии быть...

А. Г. Орлов — императрице Екатерине II. Ропша. 7 июля 1762.

Матушка милосердная государыня,

Как мне изъяснить написать, что случилось: не поверишь верному своему рабу, но как перед Богом скажу истину, Матушка! Готов итти на смерть; но сам не знаю, как беда эта случилась. Погибли мы, когда ты не милуешь. Матушка, его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам вздумать поднять руки на Государя! Но, государыня, свершилась беда. Мы были пьяны, и он тоже. Он заспорил за столом с князем Барятинским Фёдором[28], не успели мы разнять, а его уже не стало. Сами не помнили, что делали. Но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня хоть для брата. Повинную тебе принёс, и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить. Свет не мил, прогневили тебя и погубили души на век...

Императрица Екатерина II Алексеевна знает, самое трудное — разговор с Катериной Романовной Дашковой. Весь двор не стоит её одной. Хоть бы скорее! Только бы скорее!

— Друг мой, какое облегчение увидеть вас около себя! Вы не поторопились ко мне, княгиня, после этих ужасных известий. Целый день я металась в одиночестве и ни с кем не могла поделиться охватившим меня ужасом — других слов для произошедшего я просто не в состоянии найти.

— Да, ваше величество, всё произошло слишком быстро для вашей славы и моей совести.

— Вы говорите так, как будто в этом был момент преднамеренности. Но, слава Богу, произошёл всего лишь несчастный случай. Страшная случайность, погрузившая в отчаяние всех очевидцев.

— Этого надо было ждать, раз рядом с императором появился Алексей Орлов.

— Вы не правы, совершенно не правы, дитя моё. И чтобы окончательно вас в этом убедить, вот письмо, написанное непосредственно после трагической смерти.

— Увольте меня от чтения писем, обращённых к вам, ваше величество.

— И всё же вы не можете их не прочесть — этих строк. Это необходимо для трезвой оценки случившегося. Вы же всегда стремились к истине и проповедовали доброту. Прочтите же, княгиня.

— Да, если бы не рука Алексея Орлова...

— Вы бы поверили, не правда ли? Но я хочу поделиться с вами тем, что происходит сейчас в моей душе. Я столько лет знала императора... и такого разного... Если бы вы знали, каким очаровательным он был при первом нашем знакомстве. Почти красивым — его очень изменила оспа, которой он переболел в год нашей свадьбы. Ловкий. Почти изысканный. С какой лёгкостью он переходил с немецкого на французский, на шведский, даже пытался говорить отдельные фразы на итальянском. И он столько рассказывал о прошлом Швеции. Швеция была его настоящей мечтой.

— Я знаю.

— Он говорил с вами о ней? И, наверно, интересно говорил? В юности он умел быть превосходным рассказчиком. И так мило смеялся.

— Я много обязана покойному императору по части знаний.

— Вот видите, видите, как много он потерял с годами! И потом наша свадьба. Мы венчались 21 августа 1745 года. Была чудесная погода. Светило солнце... И летели журавли... Очень высоко, так что не было слышно их клёкота. А великий князь спорил, что слышал их крики, и начал сердиться, когда я отнесла это к его воображению. А через четыре дня мы провели целый вечер в Оперном театре. Шла бесконечная опера «Сципион Африканский». В самом деле бесконечная — она началась в шесть вечера и тянулась чуть не до полуночи. Должна вам признаться, я равнодушна к музыке. Мне хотелось есть, и я едва сдерживала зевоту. А великий князь восхищался каким-то скрипичным пассажем, партией флейты и кричал на весь театр «браво». Это было так нарочито, как будто мне назло.

— Император хорошо играл на скрипке, и мне не раз приходилось музицировать вместе с ним.

— Нет, нет, не пытайтесь меня приобщить к вашей страсти. И только представьте себе мой ужас, когда по настоятельной просьбе великого князя тот же «Сципион Африканский», да ещё с значительными дополнениями, был исполнен через месяц или два. Великий князь отмечал каждую вставку, одними восхищался, другие осуждал, а я была уверена, что непременно усну, и всё время сжимала и разжимала пальцы, чтобы преодолеть сонливость.

— Император говорил, что он не пропускал ни одного спектакля в придворном театре. Он помнил все спектакли, названия пьес, имена комедиантов. И уверял, что только это поддерживало его добрые отношения с покойной императрицей-тёткой, обожавшей музыку. А где можно будет проститься с императором, ваше императорское величество? Хотя, что я спрашиваю — конечно, во дворце. И, вероятно, в Петропавловском соборе?

— Что за идея? Пётр Фёдорович подписал отречение и, следовательно, не имеет права на государственные почести. Я думаю, самое разумное последовать примеру императрицы Елизаветы. Для принцессы Анны Леопольдовны она выбрала Александро-Невскую лавру. Там покоятся многие члены императорского дома. И постаралась сократить время этой никому не нужной церемонии.

— Ваше величество, я не смогла себя заставить прочесть ваш указ: от чего скончался император?

— От геморроидальной колики. Так установили врачи. Со времени переезда в Ропшу, как сказывает Алексей Григорьевич Орлов, они шли у него одна за другой.

— Вы разрешите мне, ваше величество, отдать последний поклон моему крёстному отцу?

...Хвоя. Приторный запах хвои. Полутёмный храм. Солдатский гроб под простым покрывалом. Четыре свечи по углам. Потёртый голштинский мундир без регалий. Вздувшееся посиневшее лицо...

Среди монастырских погребений яма. Монахи. Никаких воинских почестей. Проводить в последний путь? Не дозволено. Когда погребение? Когда прикажут. Памятник... О памятнике ничего не известно. Траур при дворе запрещён.

Ненужный император... Единственный сын той, которая должна была стать российской императрицей.