Книга Путь лапши. От Китая до Италии - Джен Лин-Лью

Я отреагировала на это истерикой и обвинениями в том, что он меня не понимает, как и серьезность моего подхода к еде, тому, чем я зарабатываю на жизнь. Я с неохотой села с ним в такси, чтобы вернуться в нашу гостиницу. По пути я увидела луч надежды: кафе-мороженое, в котором еще горел свет. Мы сразу же попросили такси остановиться у кафе, но нас встретил сотрудник, который сказал, что они закрываются. Я умоляла его меня пустить, для того чтобы съесть последнюю, «восстановительную» порцию. Он смилостивился, и наше путешествие закончилось восхитительной порцией холодного сливочного мороженого с фундуком. Мой муж вздохнул с облегчением. Кризиса удалось избежать.

Во время этого путешествия я время от времени баловала себя стаканчиком джелато, но было столько всего другого, чем можно наслаждаться, что мороженое стало просто побочным продуктом. Плюс я узнала, как готовится этот десерт, и из-за этого оно потеряло часть своей привлекательности. Возможно, оно стало самым механизированным блюдом итальянской кухни – производители мороженого закупили дорогие машины и вливают в них крем-концентрат, который некоторые кафе закупают, а другие готовят сами. Машина решает, как долго размешивать и взбивать мороженое до нужной консистенции. Но даже при этом джелато несравненно лучше большинства мороженого в мире благодаря включению яичных желтков в одни виды на основе сливок и сезонных свежих фруктов в другие. Стандартными добавками являются фисташки и фундук, и они гораздо привлекательнее, чем ванилин и шоколад. И это единственный аспект итальянской кухни, который пошел против традиций: последние инновации включают шоколад и чили, рикотту, фиги и карамель, а также амаретто и кедровые орехи.

Крэйг попросил меня оставить несколько часов в наш последний день на него, и мы отправились на экскурсию по Пантеону, самому красивому строению во всем Риме, которое пережило два тысячелетия. После того как мы насладились этим видом, а также увидели могилу Рафаэля внутри, мой муж повел меня по ряду узких улочек к заведению под названием «Giolitti», куда Папа Иоанн Павел II обычно посылал своего водителя, когда ему вдруг хотелось мороженого. Там находилось огромное количество людей, как местных, так и туристов, они выстроились вдоль длинного прилавка, и казалось, что у этой очереди нет начала или конца, и они все выкрикивали свои заказы сердитому на вид обслуживающему персоналу. Когда мы наконец вышли из этого шумного заведения, я держала в руке большую трубочку так, будто это был победный факел, и я поняла, из-за чего весь шум-гам: сливочное мороженое с фундуком и кедровыми орехами напоминало глазурь, которой покрывают торт, а человеку, страдающему аллергией на орехи, следовало бы дважды подумать, перед тем как приближаться к этому мороженому, настолько щедро тут были включены добавки. Мы зашли в классическое римское кафе под названием «Tazza d’Oro», чтобы выпить кофе эспрессо. Даже мой муж, который любит американо, выпил чашечку. Затем мы прогулялись до еще одного кафе под названием «San Crispino» за следующей порцией мороженого – их фирменного медового джелато, которое мы съели на ступенях фонтана Треви. В списке были и другие кафе, но время, проведенное в Италии, научило меня, что нужно остановиться до того, как я начну жалеть о том, что не остановилась вовремя, – сдержанность на самом деле была необходима, учитывая, что у нас еще и забронирован столик на ужин.

Я сняла нашу бронь в «La Pergola». Было очевидно, что мой муж и Андреа правы. Чем больше я об этом думала, тем более неправильным мне казалось заканчивать наше путешествие в ресторане с тремя мишленовскими звездами, независимо от того, насколько это могло быть приятно. И в любом случае у нас не было с собой подходящей обуви. Поэтому я с помощью друзей из местных выбрала маленькую тратторию в южном Риме под названием «Il Ristoro degli Angeli», в которой подавали традиционные итальянские блюда с некоторыми особенностями, которые придумала шеф-повар, дама пятидесяти с чем-то лет по имени Элизабетта с выкрашенными в зеленый цвет волосами, которая – вот совпадение – была журналисткой, перед тем как открыть ресторан.

Мы с Крэйгом сидели на открытом воздухе за столиком, сделанным из деревянной бочки, и пили вино «Санджовезе» из Тосканы. Мы начали с восхитительной фокаччи (пшеничной лепешки), на которой сверху лежали тоненькие кусочки лардо (свиного сала), что говорило о любви Италии к свиному жиру, и эта страсть страны была общей с Китаем. Потом принесли невероятно большую тарелку итальянских сыров вместе с медом и консервированными овощами, и это напомнило мне о далекой Центральной Азии и Турции. Потом мы ели пасту, приготовленную по классическому римскому рецепту, – качио э пепе, спагетти с сыром пекорино и черным перцем. Однако после того, как Крэйг попробовал пасту, он нахмурился.

– Тут слишком много перца, – сказал он. Я сама попробовала еще раз – он был прав.

– Твои вкусовые рецепторы получше моих!

– Ты это сказала впервые, – ответил он.

Я спросила у Крэйга, изменило ли это путешествие его взгляд на еду: она стала его больше интересовать, чем когда мы отправились в путь? Он пожал плечами.

– Не уверен. Ты меня знаешь: я не фанат еды.

– Но подожди минутку… до этого путешествия ты никогда бы не подумал, что станешь с удовольствием есть чистое свиное сало. Или вместо американо выпьешь эспрессо. Или пойдешь есть джелато, – сказала я.

Мне пришло в голову, что он ни разу не пожаловался на продолжительность трапезы. И, к моему полному восторгу, после этого путешествия мой муж начал иногда готовить для меня еду и он мог устроить восхитительный пир, которого я никак не ожидала. Когда он готовил, он вкладывал в это дело всю душу, правильно выставляя температуру для утки, которая должна жариться при слабом медово-оранжевом огне, фаршируя свиные котлеты рикоттой, перед тем как пожарить их на гриле, и поливая их восхитительном соусом «Маринара». Этот рецепт я просто должна была украсть.

– Я не фанат еды, – повторил Крэйг. – Но я люблю есть. Кто же не любит? Теперь, если мне удастся убедить тебя проводить столько же времени в походах, сколько мы проводим за едой, это будет большим шагом вперед.

Но на самом деле вопрос заключался в следующем: изменилась ли я? Изменило ли это путешествие мои взгляды на брак? И так же, как и мой муж, я не знала ответа. Но я была уверена, что хочу покончить с перемещениями, я не хотела в ближайшее время отправляться ни в какое путешествие длиной более десяти тысяч километров. И я спокойно воспринимала слово «жена». Во время путешествия я встретила много типажей, и это расширило мое понимание того, что означает это название. Каждая из этих женщин при обстоятельствах, отличных от моих, должна была самоопределиться, и, несмотря на все их отличие от меня, я имела с ними и что-то общее. Слово «жена» связывало меня не только с моим мужем, но также и с множеством женщин от Китая до Италии – и за их пределами. Я была благодарна своему мужу за то, что сопровождал меня большую часть моего путешествия. После всех этих месяцев нам удалось сохранить наши отношения, и по большей части это произошло благодаря ему. И мы не так уж отличаемся друг от друга, как я когда-то думала, – я поняла, что это зависит от того, как смотришь на вещи. Несмотря на наши противоречивые интересы и мнения, у нас было много общего, как у Востока и Запада, что делало нас более похожими друг на друга, а не отличными друг от друга.