Книга Первая мировая война. Неизвестные страницы - Владимир Золотарев

И в некоторых других случаях у ген.-л. Курлова замечались, как исходившие все из того же основного взгляда, нежелание использовать такой «отрадный», по выражению ген.-м. Джунковского, факт, как горячее проявление у латышей общеимперских чувств, так даже и известная тенденция как бы к ослаблению и возможному сдерживанию означенных настроений этой части населения. Так, ген.-л. Курлов, считая невозможной и нежелательной партизанскую войну в крае, был твердо убежден, что местное население даже во время войны отнюдь не должно иметь никакого оружия, почему по вступлении в должность Особоуполномоченного, по его собственным словам, и предполагал совершенно разоружить местное население; однако после переговоров с губернаторами он признал возможным ограничиться только воспрещением выдачи новых разрешений на приобретение и хранение у себя оружия. Свое убеждение о желательности разоружения ген.-л. Курлов объясняет «крайне обострившимися отношениями между различными частями населения», т. е. очевидно между немцами и латышами. Данных о том, каким именно национальным элементам – немецким или иным – чинилось больше стеснений в получении разрешения на оружие, расследованием не найдено, равно как недоказанными являются и нарекания на ген.-л. Курлова относительно его несправедливого отношения в сем отношении к латышам, высказывавшиеся некоторыми членами Государственной Думы, например, кн. Мынсыревым на заседании 28 июля 1915 года.

Такое направление политики ген.-л. Курлова не могло не возбудить недовольства против него со стороны латышской и эстонской частей населения Прибалтийского края и вызвать упреки в германофильстве. Отдельные случаи подобных обвинений, заявленных при расследовании некоторыми лицами, например, в неравномерном распределении разного рода натуральных повинностей, вызванных обстоятельствами военного времени, между помещиками-дворянами немецкого происхождения, с одной стороны, и крестьянами-латышами и эстами – с другой, или в наложении на латышей строгих взысканий за мелочные выходки по адресу местных немцев (вроде ареста волостного старшины за пропуск в официальной бумаге к помещику баронского титула) и т. п. – не должны быть отнесены, по данным расследования, к ген.-л. Курлову, всецело ложась на ответственность подчиненных ему губернских властей.

Отношение генерал-лейтенанта Курлова к немецкому населению Прибалтийского края и причины недовольства этой национальной группы генерал-лейтенантом Курловым

Вызвав нарекания на свою деятельность со стороны латышей, не избежал, однако, ген.-л. Курлов подобных же нареканий и со стороны местных немцев, которые указывали на непринятие мер к прекращению ложных доносов, на производство многочисленных (до 100) обысков у местных дворян, их компрометировавших в глазах окружающего населения, на что жаловались, например, Курляндский губернский предводитель дворянства граф Рейтерн – Нолькен, Эстляндский губернский предводитель дворянства барон Деллингсгаузен и др., на неосновательную высылку из края местных помещиков, пасторов и т. д.

По проверке таковых заявлений на настоящем расследовании нельзя отрицать, что среди этих распоряжений вообще и обысков в частности были действительно и такие, которые являлись результатом чисто формального отношения местных властей к получавшимся ими разного рода, может быть, неосновательным, заявлениям. Но подобного рода обыски и меры отдельных губернских и полицейских властей, конечно, не могут быть поставлены в вину самому ген.-л. Курлову.

Главным поводом к таким нареканиям местных немцев на ген.-л. Курлова послужили следующие обстоятельства.

С октября 1914 г. в штаб Двинского военного округа стали поступать многочисленные сведения о том, что в разных местах Прибалтийского края оказались будто бы устроенными в целях содействия неприятелю площадки для спуска аэропланов и вышки для сигнализации или беспроволочного телеграфирования. 18 октября ген.-л. Курлов распорядился о безотлагательном образовании в Риге и Рижском уезде особых комиссий для проверки таковых сведений; затем в конце октября подобные же комиссии были образованы в Курляндской губернии, далее в декабре – в губерниях Эстляндской и Лифляндской. 16 декабря того же года особая комиссия из губернаторов Прибалтийских губерний, чинов жандармской и общей полиции, а также представителей специалистов по телеграфному делу из чинов почтово-телеграфного ведомства под личным председательством ген.-л. Курлова, выработала основные указания о порядке расследования сведений о вышках и других сооружениях, полезных неприятелю, причем, однако, не было посредством комиссий предположено осмотреть при обследовании все местности губерний, а только проверить те сведения и доносы о таковых сооружениях, которые поступали к властям. Комиссии должны были составляться из уездного начальника, офицера отдельного корпуса жандармов, инженера и представителя от почтово-телеграфного ведомства. Многие из этих комиссий начали функционировать с начала ноября 1914 г. и продолжали свои действия во все время пребывания в Прибалтийском крае ген.-л. Курлова. Согласно упомянутой выше инструкции от 16 декабря производимые комиссиями расследования «отнюдь не должны иметь характера дознаний, так как целью является главным образом задача осведомленности властей для своевременного принятия необходимых мер».

Так как работы означенных комиссий происходили лишь в случае поступления к властям сообщений и доносов, то с одной стороны, самые обследования носили случайный характер, необеспечивающий как следует интересов обороны и, кроме того, тягостный для заподозренных и подвергшихся осмотрам лиц, тем более что в глазах населения эти осмотры, хотя и совершенно неправильно, отождествлялись с обысками. С другой стороны, результаты обследований показали, что если большинство заявлений было и неосновательно, то все же в некоторых случаях было признано необходимым уничтожение отдельных вышек, башен и т. п. Имея в виду эти обстоятельства, а равно и желательность более энергичного и быстрого уничтожения всех подобных сооружений, Главнокомандующий 6-й армией ген. – ад. Рузский 29 апреля 1915 г принял меру, весьма простую и достаточно гарантирующую военные интересы, которую, казалось бы, ген.-л. Курлову было возможно принять за несколько месяцев перед тем: было повелено «с получением предписания в кратчайший срок уничтожить все вышки, существующие в губерниях для наблюдения якобы за лесными пожарами», и «светлые цементные площадки на земле», возложив это уничтожение на полицию с предупреждением ее чинов, что «в случае оставления некоторых вышек неразрушенными, виновные будут преданы полевому суду за неисполнение приказания».

4 мая ген.-л. Курлов донес Главнокомандующему, что им немедленно сделаны соответствующие распоряжения, но счел возможным вместе с тем представить и соображения формального характера о «значительных затруднениях для администрации и полицейских чинов» в точности исполнить приказание «ввиду массы подлежащих уничтожению предметов».

Отношение генерал-лейтенанта Курлова к доносам на отдельных представителей немецкого населения края

В отношении доносов ген.-л. Курлов отдал 25 февраля 1915 г. «приказ» (№ 37), в коем, указывая на многочисленность доносов и частую их лживость, между прочим, устанавливал следующее.