Книга Битва с Непознаваемой - Константин Мзареулов

— Простите, генерал, но «Бизон» официально признан лучшим средним танком той войны, — деликатно напомнил Андрей.

— Чушь собачья! — Старик отмахнулся с брезгливой гримасой. — Просто людям приятно похвастаться своим оружием, а чужаки повторяют эти бредни, чтобы оправдаться за свои поражения. На самом деле нам приходилось придумывать заумные тактические схемы, отражать танковые атаки огневыми ударами крейсеров и фрегатов, даже «Валькирий» привлекали… Прочитаете об этом в моем сборнике лекций.

Продолжая ошеломлять аспиранта, генерал-профессор поведал, что «Бизоны» оказались бессильны против ломских танков типа «Хониг-303», имевшихся на вооружении Мрагвенда. Соотношение потерь доходило до 1:4 в пользу противника. Более новая модель «Хониг-606», а также тяжелый имперский танк «Хонкедикта» были вообще неуязвимы для «Бизонов» и даже для крупнокалиберной полевой артиллерии. Приходилось жертвовать десятками, даже сотнями роботов, прежде чем их слабые бластеры могли причинить заметный ущерб тяжелым танкам врага. Лишь через три месяца, когда противник остановил и потеснил наши войска, начали поступать усиленные плазменные боеприпасы, новые лучеметы, противотанковые гравимагнитные пушки «Шершень», роботы «Вурдалак». Кроме того, каждая армия получила полк новых основных танков «Вампир». Тем самым удалось нейтрализовать техническое превосходство противника, потому что «Вампиры» в бою, как правило, побеждали «Хониг-606» и «Хонкедикта». Имперское командование даже приказало танкистам уклоняться от боя с «Вампирами». Следующую модель «Хониг-707» ломы рагвенам не поставляли.

Не сдержавшись, Андрей все-таки задал вопрос, давно не дававший ему покоя:

— Генерал, вам не кажется, что «Шершень» очень похож на кьелтарогскую пушку «Длинное копье», поступившую на вооружение за два года до войны?

— Вроде бы она и есть, — сообщил Вимутье. — Поговаривали, будто наша разведка украла чертежи. Но, с другой стороны, «Носорог» тоже смахивал на тарогские «Тазифайки».

— Оба транспортера создавались на базе старой ресовской модели, у нас ее называли «Тяжелый гиперкоптер-рес», — поделился информацией Андрей.

— Не знал. — Генерал явно удивился. — Но тогда что вы скажете о бомбардировщике «Протуберанец»? Это уж точно наша собственная разработка. Но тарогский «Кунчихоль» похож на него как брат-близняшка.

— Согласен, это странно, — признал аспирант. — Без шпионажа не обошлось.

Выразительно подняв указательный палец, генерал предложил тост за бойцов незримого фронта, после чего вернулся к причинам неудач начального периода войны. По его словам, «Волк-2» и даже «Носорог» имели слабое вооружение, защита их тоже была неудачной. Что же касается дальних рейдеров, то «Валькирии» оказались неспособны прорываться к сильно защищенным планетам имперской глубинки, поэтому стали использоваться в качестве тяжелых фронтовых бомбардировщиков. Таким образом, осенью 2474 года сложилась ситуация оперативно-тактического пата, и война приняла позиционный характер.

— Однако, — продолжал генерал, — в это время уже начались массовые поставки в войска новой техники. Пехотные подразделения получили БМП «Волк-5» и тяжелые «Кадавры», «Носорогам» усилили защиту и дали более мощные средства поражения. На фронте появились новые роботы, выстрелы которых пробивали бронированную крышу танков «Хониг» всех модификаций. Дальний фронт маршала Фангера в составе трех общевойсковых и двух ударных армий, развернув наступление в Артемиде, разгромил огромную группировку имперцев и буквально за месяц занял большую часть Облака. Вслед за ним последовательно нанесли удары Ближний фронт в Трамплине и Центральный — в Призме. Таким образом, в ходе войны наступил решительный перелом. Был также сформирован Резервный фронт под командованием генерала Кнауба, который добивал остатки вражеских гарнизонов в скоплениях Конус и Посох.

— Если в первый месяц войны мы ввели в бой семь армий, то к февралю имели на фронте вдвое больше оперативных объединений, а число действующих дивизий перевалило за две сотни, — подытожил Вимутье. — Точные цифры вы найдете в любом справочнике.

Официальная земная военно-историческая концепция гласила, что перелом был достигнут благодаря превосходству человеческого оружия, беспримерному героизму людей-воинов и безошибочной стратегии миролюбивого верховного командования Солнечной Державы. Умеренно благожелательные к человечеству историки вроде Мермезе Цланга, Лаймы Бахман и подобных им авторов описывали горы трупов и битой военной техники, которыми бестолковые люди заваливали добросердечных противников. Сами противники злобно скрежетали жвалами, жалуясь на случайные стечения неблагоприятных обстоятельств и многократное численное превосходство земных агрессоров.

Рассказ генерала Вимутье представлял те события в совершенно ином ракурсе. В словах бывшего командующего 32-й армией Андрей не мог найти противоречий. Какие-то намеки на такое развитие событий попадались ему в разных источниках, но теперь отдельные лоскутки фактов и намеков отлично складывались в целостную картину.

Дождь пошел сильнее, поэтому они заканчивали разговор в гостиной, смакуя вкуснейший омлет. Когда хозяин сделал паузу, потребовав принести кофе и круассаны, Андрей все-таки поинтересовался:

— Почему в литературе нет такой трактовки?

Вопрос получился сугубо риторическим, однако генерал все-таки ответил:

— Правда бывает неудобна, даже обидна. Ты же должен понимать, как пишется история войны. Сначала политические лидеры провозглашают свою оценку событий. Затем уже мы, старшие командиры, даем интервью и пишем книги воспоминаний, стараясь не противоречить политическому заказу. Ни политикам, ни генералам не хочется говорить о неприятном — что наше оружие было хуже вражеского, что мы не всегда принимали верные решения, что наши чудо-богатыри не всегда проявляли массовый героизм и высочайшее ратное мастерство. Поэтому, когда приходится описывать обидные неприятные события, мы пользуемся общими словами. Порой самые важные обстоятельства упоминаются вскользь и создается впечатление, будто речь идет о чем-то второстепенном… Наконец, через какое-то время за работу принимаются ваши коллеги, то бишь историки. Волей-неволей они следуют созданному до них шаблону и архивным документам, в которых тоже много неправды.

Генерал посетовал, что многие командиры, да и он сам в общем числе, не всегда излагали в своих рапортах истинную картину сражений. Частенько писали: дескать, не выполнили приказ из-за ошибок соседней дивизии. Во всех армиях принято завышать силы противника, равно как и нанесенные врагу потери.

— Отсюда и растут сказки о подвигах наших войск, — с усмешкой сказал Вимутье. — Якобы дралась дивизия против несметных вражеских полчищ и пошинковали всех до полного уничтожения. А на самом деле против дивизии было два батальона, которые благополучно сбежали после небольшой трепки.

Посмеявшись, Андрей привел пример из истории боев за систему Альганга. В архивах имелось несколько донесений командиров батальонов — двух земных, двух имперских и одного рагвенского, которые сообщали вышестоящим штабам: вошли в окрестности звезды, обнаружили численно превосходящего противника и выбили за пределы системы, причинив огромные потери. Картина выглядела нелогично, поэтому Андрей потратил дня четыре, пытаясь разобраться в нечеловеческих системах координат и календарях.