Книга Сиротка. Дыхание ветра - Мари-Бернадетт Дюпюи

— Тошан! — Эрмин была совершенно поражена.

Он снял шапку и шарф и помахал ей рукой. Она вдруг поняла, до какой степени уповала на это чудо.

— Тошан, это ты, ты! — громко выкрикнула она, скатываясь со ступенек с риском поскользнуться. Но он уже несся к ней, раскрыв объятия, и ей оставалось лишь прильнуть к нему.

— Любовь моя! — бормотала она сквозь слезы. — Ты приехал! Спасибо, спасибо…

— Папа!

Мукки услышал разноголосое тявканье, доносившееся с псарни. С простодушной детской уверенностью он сообщил сестрам, что приехал папа. Мирей пожала плечами, пытаясь его удержать, но мальчик уже выскочил в коридор.

— Папа!

Потрясенный Тошан обнял сына. Эрмин, смеясь и плача, растерянно смотрела на мужа. «Мой властелин лесов! — думала она. — Я-то считала, что ты где-то за сотни миль, а ты здесь, с нами!»

Как бы в ответ на ее мысли вышел Жослин. Увидев зятя в нескольких метрах, он провел по бороде дрожащей рукой. Тошан покинул Квебек и Цитадель, поспешив им на помощь. Это было свидетельство такой щедрости и благородства, что Жослин просто оторопел. Невероятное событие, открывшее путь к спасению, к примирению.

— Добро пожаловать, дорогой зять! — пробасил Жослин Шарден.

Потом у него перехватило дыхание, он побледнел как смерть, силы оставили его.

Глава 15

Примирение

Валь-Жальбер, пятница, 19 января 1940 г., в тот же день

Эрмин опустилась на колени рядом с отцом, лишившимся чувств. Она пыталась приподнять его голову, встревоженно повторяя: «Папа! Папа!»

Тошан осторожно отстранил ее. Подхватив Жослина под руки, он уложил его поудобнее. Лора, увидевшая из окна кабинета, что происходит, бросилась к мужу, обезумев от тревоги.

— Господи, Жослин! — пронзительно вскрикнула она. — Жослин!

Она узнала зятя, но даже не пыталась понять, что произошло. Дрожа всем телом, она опустилась на колени рядом с Эрмин.

— Тошан, что случилось? Что с ним? Мукки, беги, скажи Мирей, чтобы она принесла виски или коньяк. И еще нужно позвонить робервальскому доктору! Эрмин, поторопись! У отца со вчерашнего дня крошки во рту не было, он пил только кофе, и все… Боже, какой он бледный!

— Пульс у него слабый, но сердце бьется! — сказал Тошан. — Должно быть, это обморок. Нужно занести его внутрь.

— Он открыл глаза! — воскликнула Эрмин, боявшаяся отойти от отца. — Папа, скажи что-нибудь!

Жослин прищурился. Первое, что он отчетливо различил, было лицо Тошана.

— Прости, мой мальчик! — пробормотал он в замешательстве. — Не знаю, что на меня нашло, в ушах какой-то шум, меня знобит и все кружится перед глазами.

— Ты меня страшно напугал! — простонала Лора, похлопывая его по щекам. — Вид у тебя жуткий: ты бел как полотно. Не лежи на земле. Сядь, прошу тебя.

— Погоди, у меня все еще кружится голова, — пробормотал он.

Тошан подложил ему под голову свой рюкзак и выпрямился. Эрмин тихо поблагодарила его. Она сознавала необычность ситуации: отец и ее муж перебросились несколькими словами без всякой враждебности.

Экономка осторожно спустилась по ступенькам, держа флакон и носовой платок. Мукки нес следом пакетик конфет.

— Месье нуждается в сахаре, — заявила Мирей. — Я предупреждала его нынче утром. Переживать всю эту сумятицу на пустой желудок неразумно. И вот результат. Эрмин запретила Мари и Лоранс выходить, но они знают, что приехал отец, и я не поручусь, что они усидят на месте.

Она поднесла Жослину немного подслащенного шерри. Он закашлялся. Лора приникла к груди мужа, пытаясь прослушать биение его сердца. Она громко рыдала, не в силах справиться с нервами.

— Я думала, что у тебя отказало сердце! Жослин, никогда не покидай меня! Я подумала, что он умер, что у него был удар. Боже, как это жутко!

Жослин нежно погладил ее по спине, но по-прежнему был мертвенно-бледен и дрожал. Глядя на эту чету, Тошан более не ощущал той лютой ненависти, которая на протяжении пяти долгих лет заставляла его держаться подальше от Валь-Жальбера. Оказавшись перед этим стареющим мужчиной, глубоко огорченным похищением сына, гордый Метис понял, что пора заключить мир.

«Моя мать и Жослин не думали, что их краткая связь будет иметь такие последствия! — подумал он. — Но что, если судьба дергала за веревочки ради того, чтобы родилась Киона?! Правду говорила Эрмин: можно ли сожалеть о том, что родилось такое дитя: она вся соткана из света и добра!»

Тошан вдруг пожалел, что пренебрегал общением со своей единоутробной сестрой, поскольку Киона была дочерью Шардена. Теперь он пришел к тем же выводам, что и Тала с Эрмин. Конечно, у Луи и Кионы общий отец, но если их родство остается тайной, то какое это в сущности имеет значение?

— Я помогу вам перебраться в тепло! — сказал он властным тоном, обращаясь к тестю. — Лора, успокойтесь! Это всего лишь недомогание от усталости и голода. Вам, Жослин, нужно немного перекусить. Вот только мне сложно будет перенести вас в одиночку, разве что на спине, но это не слишком удобно.

Тошан уверенно поддержал Жослина. Тот, едва встав на ноги, пошатнулся и всем телом налег на зятя.

— Мне правда неловко, — смущенно сказал он.

— Да ничего страшного, — возразил Метис.

Так они продвигались, едва ли не в обнимку — под изумленными взглядами Лоры и Эрмин. Мирей и Мукки следовали за ними.

Через пять минут Жослина уложили на диван в гостиной, укрыли шерстяным одеялом. Лора, успокоившись насчет состояния мужа, взяла Тошана за руки дружески и тепло.

— Тошан, спасибо, что вы здесь, с нами! Если бы вы знали, до какой степени ваше присутствие несет успокоение! Мне кажется, будто у меня есть старший сын, который примчался на помощь…

— О да, спасибо! — подхватил Жослин, в его глазах блеснули слезы.

— Я поступил, как мне подсказывали душа и совесть! — мягко ответил Тошан.

Он как будто хотел еще что-то добавить, но в комнату ворвались Мари и Лоранс. Они терпели, сколько могли, узнав, что дедушка плохо себя чувствует, но им не удалось усидеть на месте.

— Папа! — крикнула Мари, подбегая к отцу.

Лоранс не решалась подойти, но Эрмин ласково подозвала ее:

— Милая, иди скорее сюда!

Тошан обнял дочек, поцеловав их по очереди в лоб.

— Папа, я столько всего нарисовала после Рождества, — шепнула Лоранс. — Мама хотела отправить тебе мои рисунки, но ты можешь сейчас на них посмотреть.

— Ну да, конечно, — растроганно произнес он. — Только давай чуть позже, хорошо?

Тошан вспомнил поведение Лоранс в их доме на берегу Перибонки. Сестры-близнецы как благоразумные девочки большую часть времени проводили в играх и разговорах, но Лоранс порой оставляла эти занятия и бралась за цветные карандаши, что очень сердило пышущую энергией Мари.