Книга Война роз. Буревестник - Конн Иггульден

Несмотря на то, что его захлестнула волна гнева, Генрих безвольно протянул вперед правую руку. Для того чтобы противостоять Олуорти, требовались душевные силы, которые у него совершенно отсутствовали. Врач задрал вверх рукав и стал нащупывать вену. Потом он осторожно положил руку обратно на колени королю и занялся приготовлениями.

Генрих сидел, безучастно глядя в пространство. Олуорти взял со столика маленький серебряный поднос, на котором лежало несколько изготовленных вручную пилюль.

– Так много, – пробормотал Генрих. – Что там сегодня?

Доктор тщательно осмотрел конец кюретки, готовясь ввести ее в вену.

– Это все от боли, ваше величество. Вы же хотите, чтобы боль прошла, не так ли?

На лице Генриха промелькнуло раздражение. В глубине души он терпеть не мог, когда с ним обращались как с ребенком. Тем не менее он открыл рот, чтобы врач положил ему на язык горькие пилюли, и проглотил их. Олуорти протянул ему чашу со своим целебным снадобьем. Генрих сделал маленький глоток и с гримасой отвращения оттолкнул чашу.

– Еще, – настойчиво произнес Олуорти и сунул чашу в рот королю с такой силой, что она со звоном стукнулась о его зубы.

Часть жидкости выплеснулась Генриху на подбородок и каплями стекла вниз. Подавившись, он закашлялся. Неожиданно его рука дернулась и ударила по чаше. Та упала на пол и разбилась на мелкие куски.

Олуорти нахмурился. Ему с большим трудом удалось сохранить самообладание.

– Я принесу другую чашу, ваше величество. Вы ведь хотите выздороветь? Конечно же, хотите.

Он довольно грубо и бесцеремонно вытер куском ткани рот королю – так, что у него порозовела кожа вокруг губ.

– Маргарита, – отчетливо произнес Генрих.

Олуорти раздраженно поднял голову и увидел, как у дальней стены вдруг зашевелился слуга. До этого он не замечал тихо стоявшего там человека.

– Его величество нельзя беспокоить! – крикнул он через всю комнату.

Слуга остановился, но его колебания длились всего несколько мгновений. В конце концов, король был для него бо́льшим авторитетом, нежели врач. Увидев, как слуга исчез за дверью, и услышав звуки его шагов в коридоре восточного крыла, Олуорти тихо выругался.

– Теперь уж точно проснется ползамка, – проворчал он. – Не волнуйтесь, ваше величество. Я останусь и поговорю с ее величеством. Дайте мне вашу руку.

Пока Олуорти вскрывал вену в сгибе локтя и выдавливал кровь, Генрих смотрел в сторону. Внимательно изучив цвет крови, врач удовлетворенно кивнул и подставил под локоть короля миску, которая начала медленно наполняться красной жидкостью.

Когда в спальню вошла Маргарита в наброшенном на ночную рубашку толстом плаще, процедура кровопускания еще не закончилась.

Доктор Олуорти почтительно, но с достоинством поклонился королеве, признавая ее власть, и при этом напоминая ей о своих полномочиях.

– Мне очень жаль, ваше величество, что вас потревожили в столь неурочный час. Король Генрих все еще плохо себя чувствует. Он назвал ваше имя, и боюсь, что слуга… – Олуорти запнулся, когда Маргарита опустилась на колени возле кровати мужа, не обращая ни малейшего внимания на врача. Она с отвращением смотрела на миску с кровью.

– Тебе плохо, Генрих? Я с тобой.

Генрих погладил жену по руке, находя успокоение в прикосновении к ней и пытаясь преодолеть овладевшую им слабость.

– Мне очень жаль, Маргарита, что я разбудил тебя, – пробормотал он. – Я спокойно сидел, потом пришел Олуорти, и мне захотелось, чтобы ты была рядом со мной. Наверное, мне нужно попробовать заснуть.

– Конечно, нужно, ваше величество! – вмешался Олуорти. – Иначе как вы сможете выздороветь?

Он повернулся к Маргарите:

– Слуга не должен был беспокоить вас, ваше величество. Я говорил ему, но он меня не послушал.

– Вы заблуждаетесь, – тут же отозвалась Маргарита. – Если мой супруг говорит вам, чтобы вы привели меня, вы должны бросить свой мешок и бежать за мной, мастер Олуорти!

Напыщенный, самоуверенный врач всегда внушал ей неприязнь. По ее мнению, он обращался с Генрихом как с деревенским дурачком.

– Я не могу сказать, – произнес вдруг Генрих, отвечая на вопрос, который ему никто не задавал.

Ему казалось, будто комната плывет у него перед глазами. Все вокруг словно окутал туман. Неожиданно он издал сдавленный звук и почувствовал, как его рот наполняется горькой желчью. Маргарита быстро приложила ладонь к его рту, испугавшись, что жидкость выплеснется наружу.

– Вы утомляете короля, ваше величество, – заметил Олуорти, почти не скрывая удовлетворения.

Он взял кусок ткани, собрал в него вытекавшую изо рта короля жидкость и вытер ему губы.

– Как королевский врач, я…

Маргарита посмотрела на него так, что Олуорти осекся и покраснел. Генрих давился и стонал. Его желудок выворачивало наизнанку. Дурно пахнущая жидкость заливала одеяло и тунику. Кровь продолжала сочиться из руки, и все пространство вокруг миски было усеяно алыми пятнышками. Олуорти суетился вокруг короля, вытирая ему лицо и поправляя кюретку.

Когда Маргарита взяла его за руку, Генрих откинулся назад, запрокинув голову и обнажив похожие на проволоку сухожилия на шее. Миска с кровью со страшным грохотом упала, на полу образовалась красная лужа. Глаза Генриха выкатились из орбит, и мышцы всего его тела свело судорогой.

– Ваше величество! – внезапно встревожившись, крикнул Олуорти.

Ответа не было. Бесчувственное тело молодого короля повалилось набок.

– Генрих! Ты слышишь меня? Что вы с ним сделали?

Маргарита была вне себя от волнения. Доктор Олуорти в полном смятении тряс головой.

– Ваше величество, ничего из того, что я дал ему, не могло вызвать судороги. Он, как и прежде, испытывал недомогание. Я дал ему обычные лекарства, какие давал всегда.

Пытаясь скрыть охватившую его панику, врач склонился над королем, наступив ногой в лужу крови, и принялся щипать его за щеки – сначала слегка, а затем все сильнее, пока на коже не появились красные пятна.

– Ваше величество! – крикнул он опять. Ответа опять не было. Грудь короля поднялась и снова опала, но он так и не пришел в себя.

Маргарита отвела взгляд от мертвенно бледного лица мужа и посмотрела на врача, стоявшего рядом с кроватью. Его черное пальто было выпачкано кровью и рвотными массами. Она крепко сжала его руку.

– Больше никаких снадобий, пилюль и кровопусканий. Никаких, доктор! Одно возражение с вашей стороны, и я прикажу арестовать вас и подвергнуть допросу. Я сама позабочусь о своем муже.

Маргарита повернулась к врачу спиной, взяла со столика ленту бинта, перевязала все еще кровоточившую рану на руке Генриха и туго затянула повязку с помощью зубов. Затем она приподняла мужа за плечи. Его голова наклонилась вперед, изо рта потекла слюна.