Книга Башни заката - Лиланд Экстон Модезитт

Уловив, что Мегера заканчивает упражнения с мечом, юноша размышляет о том, с кем сначала увидеться — с ней или с Клеррисом. Потом берет свой короткий клинок, безуспешно ищет отлучившуюся куда-то вместе с дочуркой Алдонию, колеблется, идти пешком или ехать, но в конце концов решает, что верхом будет быстрее. Да и Воле не повредит разминка.

Лошадь ступает быстро и уверенно, оставляя отчетливые следы копыт на вязкой красноватой глине дороги, ведущей на север, к строению из черного камня, возможно, воплощающего в себе надежду на торжество гармонии.

Торжество гармонии? Эта мысль кажется Креслину слишком претенциозной.

День стоит прохладный и влажный. Над головой плывут тяжелые серые облака, однако и поселение, и гавань лишь слегка подернуты туманной дымкой. Рыбаки увели свои лодки в море, так что у пристани осталась лишь «Звезда Рассвета» да полузатопленное суденышко. Креслин напоминает себе, что и эту скорлупку не мешало бы привести в порядок.

Мегера встречает его на пороге цитадели с поджатыми губами.

— По-моему, суженый, ты заглядывал на ристалище, когда мы упражнялись? Ведь правда? — ее бледное, спокойное лицо совершенно не отражает бушующей внутри бури.

— А что, нужно было? — шутливо отвечает Креслин, стараясь скрыть свои чувства.

— Тебе нужно!.. — начинает было она, но улавливает его состояние и тут же меняет тон: — Прости. Я не сразу поняла, чего ты хотел.

Креслин выдавливает улыбку:

— Я просто хотел…

— Знаю.

«…и не хотел больше причинять тебе боль…»

— Я сильнее этого, — говорит Мегера, поднимая запястье, с которого так и не сошел белый рубец. — И я желаю, чтобы ты увидел и почувствовал, какой хаос способен породить, используя лишь силу гармонии.

— Я уже увидел, потому и пришел. Чародеи жгут Монтгрен.

Мегера поднимает брови.

«…чего и следовало ожидать…»

— Наверное, они разжигают сотни маленьких костров на сухих полях, лугах и даже поджигают дома.

— А вину за все сваливают на Черных?

— Верно. Они это умно придумали! Я должен либо позволить Монтгрену сгореть, либо снова изменить погоду и вызвать дожди, которые превратят страну в болото.

— А ты это сделаешь? Опять переиначишь погоду?

— Мы с Клеррисом пытаемся найти способ распределить ветра и влагу так, чтобы у нас дожди уменьшились, а в Кандаре пошли, но не такие сильные. А если я попытаюсь просто заливать пожары… вряд ли это поможет.

Спокойствие желудка вроде бы подтверждает его правоту, но теперь юноша осторожнее с выводами, понимая, что может ошибаться. Клеррис прав, быть честным — еще не значит быть непогрешимым.

— Должно быть, они надеются, что ждать придется недолго, — говорит, глядя на него, Мегера. — Иначе они давно нашли бы способ добраться до дорогого кузена.

Креслин согласно кивает, но думает не о Корвейле, а о пастухе Андре и его маленькой дочке Матильде, называвшей его, Креслина, «мастером».

— Правда, от этого не легче, — заканчивает Мегера.

«…столько смертей…»

— Не легче. Я поговорю с Клеррисом, но хотел, чтобы ты узнала первой, — говорит он, делая вид, будто мысль насчет смертей осталась им незамеченной. — Чем ты занята сейчас?

— Не считая езды на ветрах и наблюдения за тем, как чародеи губят Монтгрен, используя установленную тобой погоду? Разрабатываю торговый маршрут для «Звезды Рассвета».

— Может быть, первое плавание стоит предпринять в Сутию?

— Я об этом думала. Но как нам выяснить, не следует ли ждать нападения со стороны Хамора или Нолдры? В Кандаре тебя, на худой конец, боятся. Даже Фэрхэвен воздает тебе должное.

Неужели дело уже дошло до этого? Впрочем, чтобы Отшельничий уцелел, он должен внушать больший страх, чем все Белые маги вместе взятые.

Незаметно улыбнувшись, Мегера берет Креслина за руку.

— Нам нужно решить не только куда плыть, но и что везти, а на сей счет у Лидии имеются интересные соображения. Например, в здешних водах есть моллюски, из которых можно получать пурпурную краску…

— Да… торговля очень важна. И еще мне необходимо поговорить с Клеррисом.

CXIX

Вышедший из Тирхэвена шлюп с обтрепанными парусами плывет на северо-восток, спеша обогнуть мыс Керра раньше явно намеренной перехватить его у побережья военной шхуны.

Даже на таком расстоянии Креслин улавливает окружающее шхуну белое марево. Что же касается шлюпа, то Креслину известно, кто из капитанов способен на такой риск.

Он едва не теряет концентрацию, ерзая на своем стуле и пытаясь найти способ помочь «Грифону». Ему случалось призывать ветра издалека, но фокусировать их силу на столь малом и столь далеком объекте еще не доводилось.

Вспомнив все слышанное от Клерриса, он ищет зазоры между воздушными струями и, уловив отдельные потоки, отклоняет каждый в свою сторону, чтобы они мешали сближению судов. Задав ветрам направление, юноша отпускает их и отступает.

Это стоит ему огромного напряжения и почти полного опустошения сознания, так что, едва отдышавшись и придя в себя, он отправляется на кухню, чтобы хоть немного подкрепить силы. Остались лишь сыр и черный хлеб, с которого нужно еще счистить плесень. Мало того, что мука на острове на исходе, так еще из-за высокой влажности выпеченный хлеб почти сразу же плесневеет.

Конечно, они с Клеррисом действуют в верном направлении и определенные перемены уже ощущаются, но деликатная работа не приносит немедленных результатов, и от избытка влаги им не избавиться еще довольно долго.

Радует хотя бы то, что высохшие было ябруши, напитавшись водой, приобрели вид обычных плодов, да и урожай пряностей, за вычетом разве что черного перца, обещает быть неплохим. Размышляя об этом, Креслин откусывает хлеба с сыром.

— Наверное, милостивый господин здорово проголодался, коли жует такую снедь, — говорит Алдония, появившаяся на пороге с Линнией за спиной и открытой плетеной корзинкой в руках. От корзинки исходит запах рыбы и водорослей.

Поскольку рот у Креслина набит, он пожимает плечами и лишь прожевав кусок отвечает:

— С этой работой иногда так уломаешься, что готов есть все без разбору. А у нас, — он смотрит на корзину, — сегодня на ужин рыба?

— Кроме нее, почти ничего не сыщешь, милостивый господин.

— Прости, — Креслин откусывает очередной кусок, стараясь не обращать внимания на вкус хлеба. Лидия уверяет, что плесень ни чуточки не вредна. Может, и так, но гадость первостатейная. Однако, в отличие от Креслина, для большинства жителей острова и такой хлеб — роскошь.

— Придет ли милостивый господин на обед?

— Думаю, да. Извини… — Креслин понимает, что для спасения «Грифона» необходимо вернуться к работе с ветрами.