Книга Метка смерти - Робин Кук

— Но не в этой больнице, — заметил Дэвид.

— Нет, — согласился Джек, нервно переминаясь с ноги на ногу и уже подумывая, не уйти ли ему. — Это было в Центральной манхэттенской и в больнице Святого Франциска в Куинсе.

— Фу! — пренебрежительно отозвался Дэвид. — И то и другое — медучреждения «Америкер».

Не ожидавший такой реакции Джек чуть подался вперед, чтобы получше разглядеть собеседника.

— Насколько я понял, у вас определенное отношение к этой организации.

— Да уж, — ответил Дэвид. — У меня сестра работает в одной из муниципальных структур. Когда у нее возникли проблемы со здоровьем, она обратилась в «Америкер», и там ей измотали все нервы. Они думают только о своей выгоде, а не о помощи пациентам.

— У меня тоже были с ними определенные разногласия, — признался Джек. — Возможно, мы как-нибудь и обменяемся впечатлениями. Но сейчас меня интересует, что это за анализ.

— Должен признаться, что я не уверен на все сто процентов, — начал Дэвид. — Я бы сказал, что это связано с медицинской геномикой.

Джек был ошарашен. Полчаса назад он почувствовал себя старым, пообщавшись с Ширли Мэйранд, а теперь опасался, что устарели его знания. Он был знаком с такой наукой, но его знакомство ограничивалось лишь ее применением в судмедэкспертизе. Он знал, что развитие этого относительно нового направления науки после расшифровки человеческого генома шло вперед семимильными шагами.

— Предполагаю, что первые две буквы расшифровываются как «микропанель», что подразумевает технологию для считывания гена.

— Правда? — как бы невзначай переспросил Джек. Он уже чувствовал, что сыт по горло подобной информацией, однако стеснялся в этом признаться, тем более что сказанное Дэвидом увязывалось с тем, что говорил Генри о положительном результате MEF2A.

— Судя по вашему выражению лица, доктор Стэплтон, не уверен, что вы знаете об этой технологии.

— Пожалуй, да — только в общих чертах, — признался Джек.

— Могу объяснить. Микропанели представляют собой некие подложки с крохотными точками известных фрагментов ДНК, обычно прикрепленные к поверхности предметного стекла микроскопа. Речь идет о множестве точек, то есть о тысячах, с помощью которых можно получить информацию о проявлениях генов в любой заданный момент.

— Неужели? — воскликнул Джек и тут же пожалел об этом, сознавая глупость своей реакции.

— Однако ваш анализ заключается не в считывании гена.

— Нет? — обреченно откликнулся Джек.

— Нет. Последние три буквы расшифровываются как «однонуклеотидный полиморфизм», что, я уверен, вы знаете, подразумевает точечную мутацию в геноме человека. Как вам также известно, тысячи однонуклеотидных полиморфизмов к настоящему моменту определены в геноме человека настолько точно, что могут указывать на мутировавшие гены, передающиеся из поколения в поколение. Эти однонуклеотидные полиморфизмы связаны с так называемыми маркерами, которые указывают на плохой, мутировавший ген.

Тут Джека осенило, словно у него в голове вдруг зажглась лампочка. Он не очень внимательно слушал Дэвида, но это было и не важно. Дрожащими от волнения пальцами он достал страницу медицинской карты Собжик и, отлепив от нее помятый клочок бумаги, протянул его Дэвиду:

— Это может быть результатом MASNP?

Взяв у Джека вторую памятку, Дэвид поскреб голову.

— Положительный MEF2A, — произнес он вслух. — О чем же это говорит? Гм… — Глядя в сторону, он постучал себя по лысине костяшками пальцев. Затем вновь взглянул на памятку. — Да! Вспомнил! Если не ошибаюсь, этот ген каким-то образом связан с коронарными артериями. Не помню точно, но, кажется, если человек получает мутировавшую форму этого гена, то у него могут возникнуть заболевания коронарных артерий. Вот вам и ответ на ваш вопрос: это может быть результатом анализа MASNP и говорит о том, что у данного человека специфический однонуклеотидный полиморфизм, являющийся маркером мутировавшего гена MEF2A.

Джек порывисто поблагодарил Дэвида энергичным искренним рукопожатием.

— Нам надо как-нибудь встретиться! Спасибо! Похоже, вы помогли мне разгадать тайну.

— Какую еще тайну? — удивленно воскликнул Дэвид, но Джек уже побежал к двери.

Он решил выйти из лаборатории тем же маршрутом, что и пришел туда, — через «неотложку». Он подозревал, что есть и другой, более короткий путь, но не хотел рисковать и терять время. Его так называемое расследование оказалось более успешным, чем он предполагал. Ему казалось, что он докопался и до мотивов, и до методов убийств, на которые так прозорливо обратила внимание Лори. Правда, все это еще требовало доказательств. В данный момент ему необходимо было выяснить, откуда Лори взяла «положительный MEF2A» и значились ли какие-нибудь маркеры в картах других пациентов.

Выскочив через двойные двери в зал ожидания, Джек чуть не столкнулся с пациентом в кресле-каталке. Тот тяжело дышал, и от страха столкновения его дыхание участилось. Извинившись и пожелав ему выздоровления, Джек побежал через зал ожидания на улицу. Дождь усилился, но Джек не обращал на него внимания. Если его догадки были верны, «Америкер» оказывалась еще более безнравственной и корыстной структурой, чем он предполагал. И он еще больше обрадовался тому, что Лори была сейчас в ПНП, а не в отделении больницы.

Добравшись до Первой авеню, Джек повернул на юг. Он бежал, сощурившись от дождя, и чувствовал, как по его лицу стекают струйки воды. Он вдруг понял, откуда Лори взяла «положительный MEF2A». Надо было лишь кое-что найти, чтобы убедиться. Он решил опять заскочить минут на пятнадцать в кабинет Лори. Если за это время он ничего не успеет, то отложит свои поиски на потом и вернется в Центральную манхэттенскую. И даже если его не пустят в ПНП, он расположится где-нибудь за дверью.

Лори внезапно очнулась. То, что она, несмотря на свое тревожное состояние, погрузилась в сон, испугало ее ничуть не меньше, чем разбудивший ее шум. Это были Джаз и Элизабет. Они влетели в палату, обсуждая какого-то пациента. Джаз подошла к Лори справа, а Элизабет, обогнув кровать, встала слева.

Сделав усилие, Лори выпрямилась. Во сне она сползла на бок, и ее плечо упиралось в бортик кровати. Она пристально смотрела то на одну, то на другую женщину. Боль в животе не оставляла се, во рту пересохло. В ПНП ей давали кусочки льда, а здесь — ничего.

— Если бы мы знали, что вы спите, мы могли бы облегчить себе задачу! — удивленно воскликнула Джаз.

— Вы поговорили с моим врачом? — сухо поинтересовалась Лори.

— Скажем так: с одним из них, — ответила Джаз. На ее лице вновь появилась нахальная улыбка, словно дразнить Лори доставляло ей большое удовольствие.

— Что значит «с одним из них»? — спросила Лори.

— Я поговорила с доктором Хосе Кабрео, — ответила Джаз. — Он по случаю оказался здесь, а ваша доктор Райли наверняка спит.