Книга Предательство Борна - Роберт Ладлэм

Это был посланник Мута ибн Азиз, человек, который должен был отвести его к Фади.

На ходу Борн открыл рюкзак, достал баночку с клеем и прилепил бороду на место. Вернув себе семитский облик, он последовал за Мутой ибн Азизом в шумную толчею Султанахмета. Почти сорок минут Борн шел следом за ним. За все это время Мута ибн Азиз ни разу не остановился, ни разу не оглянулся по сторонам. Не вызывало сомнения, что он знает, куда идет. На запруженных улицах района, в плотной толпе, движущейся, казалось, сразу во всех направлениях, не выпустить Муту ибн Азиза из вида было нелегко. С другой стороны, беспорядочная людская суета играла Борну на руку, позволяя ему оставаться незамеченным. Даже если объект наблюдения скрытно всматривался в отражения в стеклах машин и витринах магазинов, он все равно не смог бы обнаружить слежку. Покинув Султанахмет, они прибыли в Эминону.

Наконец впереди показалась увенчанная куполом громада вокзала Сиркечи. Неужели Мута ибн Азиз поедет на встречу с Фади на поезде? Но нет, Борн увидел, что он прошел мимо главного входа и направился быстрым шагом дальше.

Они с Борном обогнули большую толпу туристов, окруживших троих мевлеви, кружащихся дервишей, которые под заунывную мелодию древних исламских песнопений вращались в вихре бешеной пляски, разметав длинные белые одежды. От мевлеви разлетались крупные капли пахнущего шафраном и миртом пота. Казалось, сам воздух вокруг них живет неведомой тайной, позволяющей на миг взглянуть на другой мир, перед тем как он снова исчезнет.

Напротив вокзала находился причал Адалар-Искелеси. Смешавшись с группой туристов из Германии, Борн украдкой наблюдал за тем, как Мута ибн Азиз купил билет до Буюкады, только в один конец. Судя по всему, рассудил Борн, он покинет остров каким-нибудь другим способом, скорее всего морем. Но куда он направится? Это не имело значения, потому что Борн был полон решимости оказаться на том самом транспортном средстве, которым воспользуется Мута ибн Азиз, направляясь к Фади.

На время вопрос о том, как выбраться из помятого «Понтиака», отошел на второй план. В первую очередь Сорайю волновало, как оторваться от не отстающего ни на дюйм «Авиатора». Над головой мелькнул знак, предупреждающий о следующем съезде с шоссе, и Сорайя приготовилась. Увидев уходящие вправо две полосы, она свернула на левую. «Авиатор», шедший на расстоянии половины длины машины от «Понтиака», последовал за ним. Впереди обе полосы были заняты машинами, но быстрый взгляд в зеркало заднего вида показал Сорайе промежуток в транспортном потоке, на что она рассчитывала. Теперь все зависело только от того, выдержит ли подвеска «Понтиака» испытание, которому Сорайя собралась ее подвергнуть.

Она резко выкрутила рулевое колесо. «Понтиак» пошел юзом, выезжая на правую полосу съезда. Прежде чем «Авиатор» успел отреагировать должным образом, Сорайя включила заднюю передачу и надавила на газ.

Она пронеслась мимо «Авиатора», который, перестраиваясь на правую полосу, зацепил фару «Понтиака» своим массивным задом. Но Сорайя уже выезжала на полной скорости задом обратно на шоссе. Послышался нестройный хор гудков, криков, а также визг тормозов машин, спешивших уйти с ее пути.

Настойчиво сигналя, «Авиатор» тоже поехал назад следом за ней. Но у самого выезда на шоссе какой-то водитель на серой «Тойоте», запаниковав, дернулся назад и врезался в ехавшую следом машину. С оторванным бампером, среди брызнувшего битого стекла, «Тойота» развернулась боком, загородив обе полосы и надежно перекрыв дорогу «Авиатору».

Вырулив на полосу торможения шоссе, Сорайя включила переднюю передачу и рванула в направлении Вашингтона.

– Протаранить «Тойоту» и спихнуть ее с дороги будет проще простого, – предложил водитель «Авиатора».

– Не стоит мараться, – ответил мужчина на заднем сиденье. – Пусть сучка уезжает.

Хотя они были дипломатами, сотрудниками посольства Саудовской Аравии, все они также принадлежали к глубоко законспирированной вашингтонской ячейке Карима аль-Джамиля. Когда «Авиатор» наконец въехал в черту города, мужчина на заднем сиденье включил приемник Джи-пи-эс. Тотчас же на экране появился схематический план пригородов Вашингтона, по которым передвигалась светящаяся точка. Мужчина достал сотовый телефон и набрал номер.

– Объект выскользнул из петли, – сказал он. – Он едет на «Понтиаке», который мы оборудовали электронными маячками. Объект движется в направлении вас. Судя по его скорости, в зоне вашей видимости он окажется секунд через тридцать.

Мужчина на заднем сиденье стал терпеливо ждать, и наконец водитель черного «Форда» ответил:

– Есть! Похоже, наша подруга направляется на северо-восток.

– Следуйте за ней, – приказал мужчина на заднем сиденье. – Вы знаете, что делать.

Во время паромной переправы на остров Буюкада Борн завел разговор с семейством китайских туристов. Он говорил на пекинском диалекте китайского, шутил с детьми, показывал достопримечательности остающегося позади Стамбула, рассказывал о многовековой истории города. При этом он не выпускал из виду Муту ибн Азиза.

Посланник Фади держался в полном одиночестве, застыв у ограждения, уставившись на темнеющее вдалеке пятно суши, к которому направлялся паром. Так он стоял, не двигаясь с места, не оглядываясь по сторонам.

Наконец Мута ибн Азиз оторвался от созерцания моря и направился в кабину. Извинившись перед китайцами, Борн последовал за ним. Он увидел, что посланник Фади заказывает в кафе чай. Подойдя к стойке, Борн принялся перебирать открытки и путеводители. Остановив свой выбор на плане Буюкады и окрестностей, он ухитрился оказаться возле продавца как раз перед Мутой ибн Азизом. Он обратился к продавцу по-арабски. Усатый мужчина с золотым крестиком на шее покачал головой и ответил по-турецки. Борн показал жестом, что не понимает.

Повернувшись к Борну, Мута ибн Азиз сказал:

– Прошу прощения, друг мой, но этот грязный неверный просит заплатить за карту.

Борн достал пригоршню монет. Набрав нужную сумму, Мута ибн Азиз протянул деньги продавцу. Дождавшись, когда он расплатится за свой чай, Борн сказал:

– Благодарю вас, друг мой. Боюсь, турецкий язык звучит для меня все равно что хрюканье.

Мута ибн Азиз рассмеялся.

– Меткое сравнение. – Он сделал жест, и они поднялись на палубу.

Борн прошел следом за посланником Фади к ограждению. Яркое солнце боролось с пронизывающим ветром, дувшим со стороны Мраморного моря. По сочной синеве зимнего моря неслись рваные клочки перьевых облаков.

– Все христиане – свиньи, – заметил Мута ибн Азиз.

– А евреи – обезьяны, – добавил Борн.

– Мир тебе, брат мой. Вижу, мы учились по одним и тем же учебникам.

– Священный джихад во имя Аллаха – высшая точка ислама, – ответил Борн. – Эту прописную истину я усвоил без учителей. По-моему, я уже появился на свет, зная ее.

– Как и я, ты ваххабит. – Мута ибн Азиз краем глаза смерил его взглядом. – Как мы торжествовали успех в прошлом, когда, объединившись с мусульманами, изгнали крестоносцев из Палестины, так и в наши дни мы одержим победу над современными крестоносцами, захватившими наши земли.