Книга Синдикат киллеров - Фридрих Незнанский

Дважды впереди прошел на север и обратно военный вертолет, зеленая стрекоза с крупными красными звездами на борту. Военные тут частенько летают, вроде у них здесь какие-то космические дела имеются. Раньше все было засекречено, а теперь никого особо и не интересует. Летают, и пусть себе летают.

О другом думал в этот момент старший сержант: жалел, что нет у них никакой связи. Кричать или руками размахивать — бесполезно, а рация имеется только в зоне. Потому и беги-догоняй на своих двоих.

Нет, не могли уйти они далеко. И точно, часа не прошло, как собака заскулила и прибавила ходу, видать, почуяла где-то впереди человеческий запах. А вскоре, перевалив через очередной удал, услышали они отдаленный, протяжный крик, зов о помощи.

Хоть и шли они на лыжах, а все-таки приустали. Крик взбодрил, заставил двигаться скорее. И вот, наконец, увидел старший сержант человека. В километре примерно, в распадке между высокими обрывистыми берегами, вилась покрытая льдом речка, один из многочисленных притоков Сылвы, и от нее по глубокому снегу, проваливаясь почте по пояс, брел человек, опираясь на длинную палку, но все равно падая через каждый шаг. Один из охранников выстрелил в небо, и громкий сухой треск прокатился над распадком, ударяясь в крутые берега.

Человек выпрямился после очередного падения, остановился и с готовностью поднял обе руки над головой.

Собака резко натянула поводок и залаяла.

Наконец погоня окружила беглеца. Велико было желание выместить злобу и усталость на этом скрюченном от страха человеке. А он только поворачивал заросшее, потное свое лицо то к одному, то к другому и умоляюще продолжал тянуть руки к небу, словно единственному своему заступнику.

— Не виноват я, не виноват... — повторял он будто заведенный, потом вытащил одной рукой из-за пазухи меховую шапку-ушанку, мокрую всю, и бросил перед собой. Собака тут же вцепилась в нее зубами и стала мотать ею из стороны в сторону.

— Где-второй? — хрипло закричал старший сержант.

— Нету его! Утоп! Вон там! — показал рукой назад беглец. — Помилуйте, граждане начальники! Не виноват я! Он силком меня заставил! Ножом угрожал! Он же в законе, куда мне против него!

— Грищук, проверь! — коротко приказал старший сержант, забрал у собаки шапку, пощупал, она была мокрая насквозь.

Один из охранников, оттолкнувшись палками, быстро заскользил по уклону к реке. И скоро вернулся.

Доложил, что следы привели прямо к полынье, что, видимо, пряталась под тонким слоем льда и снегом. Края обломаны. А вокруг больше никаких следов нет.

Ну ты, гаденыш, говори правду, где он? Куда второй девался? А то сейчас шкуру с тебя спустим и в полынью кинем!

Беглец, божась и матерясь одновременно, начал, захлебываясь от ужаса, рассказывать, как Барон, такая была кликуха у утопшего, решил идти через речку первым. Но лед почти сразу под ним обломился, непрочный потому что. Морозы недолго стояли, а потом снегу намело.

Провалился он, стал за края хвататься, орал, посох свой выронил. Колосенков хотел было его достать палкой своей, но близко подползти боялся, лед слабый совсем, а так — не доставал. В общем, одна шапка от Барона осталась...

— Ладно, — сказал старший сержант, — счастье твое воровское, что денек сегодня теплый. Настроение греет. А теперь двигай давай, по дороге вспотеешь, а в карцере в самый раз остудишься.

И побрел Колосенков назад в зону, благодаря судьбу и Барона, который будто все наперед предвидел и объяснил правильно. А за сотню тысяч рубликов, которыми теперь располагал Колосенков, можно было запросто даже пару раз по морде от конвоя принять: не барин, поди, какой. Снегом умойся да и шагай себе в родной барак. А карцер — тоже не велика беда, не впервой...

Мрачный начальник колонии позвал своего заместителя по режиму и велел старшему сержанту все повторить — теперь уже для майора. И мстительно посмеивался про себя, видя, как тот ерзает задом по стулу, совсем, понимаешь, разболталась дисциплина. Охрана у костра греется, покуривает в кулачок, а зеки в это время разбегаются!..

А заместителю приказал подготовить в Главное управление исполнения наказания МВД РФ спецсообщение о ЧП, о том, что при побеге погиб, утонув в реке, заключенный Брагин Валентин Михайлович, чему имеются свидетели. Протокол составлен.

Отпустив, наконец, заместителя, начальник поднялся из-за своего обшарпанного письменного стола, который и нужен-то ему был исключительно для солидности положения, достал из сейфа бутылку водки, плеснул себе в стакан, одним глотком махнул и вытер рот широкой ладонью. Все, сказал себе, кончать с этим делом пора. Теперь подождать месяц-другой и начинать зондировать почву по поводу своей отставки. И возраст уже подходит, и нездоровье — тоже тому способствует. Но больше всего подхлестывал официально заверенный в нотариальной конторе документ на право домовладения в Подольском районе Московской области, где в гараже, расположенном в цоколе трехэтажного коттеджа, уже ожидала его новенькая машина «ГАЗ-24» неброского серого цвета, а полгектара бывшего колхозного луга, ныне приватизированного, требовали трудолюбивой фермерской, как теперь выражаются, руки.

3

Летчик был вполне понятливым парнем. Тем более когда тебя вызывает командир и говорит:

— Ну-ка, Лева, покажи мужикам класс, слетай куда покажут, это недалеко, в район Кунгура, за пару часиков обернешься. Им одного товарища нужно поднять...

А Лева что, совсем младенец, чтобы отказываться? Если тебе за два часа работы «лимон» кладут? Командир — человек ушлый, сколько себе в карман положил, никогда не скажет. И не надо. Каждому свое. Конечно, положил, потому что видно, как он сильно ласков с этими мужичками-десантурой.

Полетели. Капитан — высокий, жилистый, с угрюмым тяжелым взглядом, похоже, всерьез повоевал. По человеку сразу заметно, тыловик или досталось пострелять. К тому же он профессионально ориентировался на местности и читал карту. Только глянул, тут же ткнул пальцем, показывая, куда лететь. Второй пассажир — старший прапорщик, этот явно из тыловых: сам поплотнее и помягче в движениях, — с ходу прилип к иллюминатору. Если на капитане меховой камуфлированный комбинезон, куртка с защитными погонами и высокие башмаки сидели как будто он в них родился, то на прапорщике такая же форма была как зипун на бабе — сразу видно, что нестроевой, по хозяйству небось. И физиономия круглая, упитанная.

Капитан стал чаще поглядывать в окошко и вдруг вполне профессионально показал ладонью: снижайся. Лева тоже выглянул наружу. На снежной целине отчетливо виднелась темная фигурка человека. Он размахивал руками. Лева пошел к земле.

В это время капитан выбрался в салон, распахнул люк и выбросил вниз десантную веревочную лестницу. Человек попрыгал на снегу, наконец дотянулся до лестницы и споро полез наверх.

Он еще болтался за бортом, когда капитан большим пальцем показал пилоту: давай пошел!