Книга Год длиною в жизнь - Елена Арсеньева

– Забавно, – согласился Федор и изобразил вежливое«ха-ха-ха». – Ну, долго мы будем светские беседы вести? Нас все-таки ждут. Илипередумала? – Он вдруг схватил ее за руку: – Рита, передумай, пожалуйста!Неужели тебе не жалко?

Она закинула голову как можно выше и некоторое времяпосидела так.

– А ты ведь не сказал, как доктора найти удалось, –выговорила наконец.

– Валентина Алексеевна раньше работала в том же военномгоспитале, где… – Федор осекся, не зная, как сказать. Почему-то захотелосьляпнуть: «Где твоя несостоявшаяся свекровь работала, она же – твоя своднаясестра и в то же время кузина». Но так больно ударить Риту он не мог, поэтомувывернулся довольно неуклюже: – Где была медсестрой в войну. Не знаюподробностей, но там какая-то шпионская история развернулась в сорок второмгоду, ее с работы выгнали, чуть вообще не арестовали, потому что подозревали впособничестве какому-то диверсанту, но все же удалось ей, по-уличному говоря,отбрехаться. С работы турнули. Потом она вышла замуж за старого и опытноговрача, к тому же бывшего фронтовика, тяжело раненного. Он ее прикрыл под своейфамилией. Фамилия ее Переверзева. – Он с ожидающим выражением оглянулся наРиту, но усмехнулся: – Я все время забываю, что ты не энская, для тебя местныедостопримечательности ничего не значат. Да и Бог с ним, с Переверзевым! Онскоро перестал работать, а жаль, талантливый был медик. Но жене, как говорится,секреты мастерства передал. Валентина была отличной сестрой, стала отличнойакушеркой. Закончила медицинский институт заочно, получила диплом, сталаработать гинекологом. Хороший специалист, но есть у нее один недостаток, хотя внашей ситуации он – достоинство: она страшно любит деньги. Крутится на двухставках, но еще и прирабатывает, где и как может. А поскольку запретные делаприносят самый большой доход… В общем, понятно. Жадная, наглая, неприятная, нокак специалист – выше всех похвал. За твое здоровье можно будет не опасаться.Вопросы есть?

– Да, – кивнула Рита. – Что значит: крутится на двухставках? Она играет на бегах? У вас ведь в городе, кажется, есть ипподром?

– Нет, – вздохнул Федор. – На бегах Валентина не играет… Нучто, пошли?

Он выбрался из машины и помог выйти Рите. Мимо проехалободранный «москвичок» – точь-в-точь такой, какой был у Макара СеменовичаДонцова, только не голубой, а зеленый. Остановился на повороте. Молодойчеловек, сидевший за рулем, высунулся в окошко и всматривался в номера домов.Может быть, он тоже ищет дом, где делают тайные аборты? Может, свою подругу привез?Хотя нет, на пассажирском сиденье раскинулся еще один парень. Шофер повернулсяк нему, болтают о чем-то.

Рита кивком указала Федору на «Москвич»:

– Ну надо же, на такой улице, кажется, должны только лошадис телегами ездить, а тут автомоторы снуют!

– Да, – рассеянно кивнул Федор, – очень живенько. Ну, пошли?Нам вон в тот домик.

Это был именно домик, а не дом – невысокий, в один этаж смансардой, ладный, затейливо украшенный резьбой.

– О, прямо пряничный домик! – восхитилась Рита. – Или нет,теремок. Стоит в поле теремок-теремок, он не низок, не высок, не высок… Кто,кто в теремочке живет, кто, кто в невысоком живет? Мне мама эту сказкурассказывала, когда…

И осеклась, потому что поняла, что подумал Федор. Нетруднобыло догадаться, что он подумал то же самое, что и она: «Ты тоже могла бырассказывать эту сказку своему ребенку, но сейчас ты избавишься от него».

К черту все теремки на свете! И пряничные домики тоже, ведь,по братьям Гримм, в пряничном домике жила злая ведьма, пожиравшая маленькихдетей.

– Ты со мной пойдешь? – сухо спросила Рита.

– Нет. Я с Валентиной уже пообщался. Кстати, возьми деньги.Ее гонорар. Но сразу не отдавай, только потом, когда все закончится. Мы сговорилисьза сто долларов, так что не соглашайся ни на цент больше.

– Сколько?! – переспросила Рита, с ужасом глядя на зеленуюбумажку с портретом длиннолицего джентльмена. – Сто долларов?!

Сколько доллар стоит в России по официальному курсу? Шесть,что ли, рублей? Или это курс черного рынка? Ну и запросы у докторши!Просто-таки европейские цены, только почему-то в долларах. А в газетах пишут,русские презирают американцев… Как всегда, газеты врут. Впрочем, в газетахпишут, что и французы презирают американцев, а между тем и во Франции долларпредпочитают франку, замечательный певец Жан-Филипп Смет взял себе псевдонимДжонни Холлидей, Клод Муан назвался Эдди Митчелом… Да Бог с ними, с франками,Эдди и Джонни! on Dieu и Боже мой, как же дорого обходятся Ритины причудыФедору!

– Я отдам тебе деньги, когда выберусь из всего этого, –сказала она угрюмо.

– Ага, не забудь, – буркнул он так же угрюмо. – А то знаю явас, буржуев. Гонорар за лечение твоих ног я так и не получил.

Рита покосилась изумленно. У него было злое, несчастное,ожесточенное лицо.

– Слушай… – заговорил он тихо и яростно. – Ну я тебя умоляю!

– Знаешь что, Федор, прекрати. – Она глянула исподлобья. –Мы уже все обсуждали. Невозможно, понимаешь?! И не отговаривай меня больше, ато подумаю, что тебе жалко ста долларов.

– Идиотка! – прорычал он. – Ну, иди, черт с тобой. Я приедучерез два часа. Здесь встану. Ясно?

– Ясно.

«Волга» отъехала с рычанием, какого Рита никогда не слышала.Понятно: «Волга» тоже ее осуждает.

Рита взошла на крыльцо и обернулась. Из зеленого «Москвича»выбрался молодой человек, открыл капот и исчез под ним по пояс. Да, говорят,русские машины не слишком-то хороши. Уж на что ругают «Рено», «Пежо» и«Ситроены», а «Москвичи» и «Волги», по слухам, еще хуже.

– Ну что? – спросила она сама себя. – Пошли, что ли?

И постучала в дверь – сначала робко, потом посмелей,погромче, потом еще громче. И в то мгновение, когда она испугалась, почемуникто не открывает, не перепутал ли чего-нибудь Федор, дверь открылась.

– Ну что? – приподнимаясь, спросил молодой человек, копавшийсяв моторе «Москвича». – Вошла она?

– Вошла, – ответил парень, сидевший на месте пассажира исмотревший на крыльцо теремка в зеркало заднего вида. – Что делаем?

– Пока сидим, курим, – сказал водитель. – Дай им там времяпообщаться, а главное, дело начать.

– Слушай, а это кто прется? – напрягся пассажир. – Его-токакой черт сюда несет, алкаша несчастного?! Надо его остановить. Все делоиспортит!