Книга Рай Сатаны - Виктор Точинов

Потом мыслей и чувств не осталось, Эфенди падал, летел в пропасть бездонных глаз и никак не мог долететь.

Абдулла-хаджи ничего не понимал. Сержант Багиров – тоже. Но оба чувствовали, что немного сошли с ума… И оба умирали.

Мысли того и другого странным образом смешивались в одной и той же черепной коробке. Но однородный коктейль не получался.

Мир они видели одним глазом на двоих, второй был выбит или залит спекшейся кровью, проблема эта казалось второстепенной и не заботила сейчас ни того, ни другого. И ограничивался весь наблюдаемый мир десантным отсеком вертолета. Здесь вповалку лежали мертвецы. И двое живых – выглядевшие со стороны, как единственный едва живой полутруп – пытающиеся разобраться, что происходит.

Получалось примерно так:

Он ворвался в вертолет, потому что…

…это был шанс, долгожданный шанс вернуться в нормальный мир, к нормальным людям… ну ладно, пусть к относительно нормальным, но все же не пожирающим друг друга.

…дети шайтана, засевшие в железном чреве, угрожали Святому Городу, так говорил Учитель, а Учитель никогда не ошибался.

Ворвался и…

…разил мечом Луны, и мечом Солнца, и был близок к победе, и победил бы, если бы противостояли ему нормальные люди, пусть и продавшие души Отцу Греха. Но с ними было какое-то порождение Джиханнама, скорее всего ифрит, тварь чудовищной живучести и силы, Абдулла-хаджи сумел повергнуть и его, но слишком дорогой ценой.

…бил ножом, стрелял из «дыродела», одновременно успевая прокачивать обстановку и пытаясь понять, кто тут пилот, потому что пилота убивать не стоило. И был близок к успеху, но подвернулся какой-то хренов генавр – хоть и далекий от нормальных своих кондиций, однако живучий, как сотня кошек, и все-таки Баг его достал. Но и ему досталось не хило.

А сейчас вертолет куда-то летел, и…

…и это стоит немедленно пресечь, если бы Аллах хотел, чтобы люди летали по воздуху, он бы создал их с крыльями.

…и надо добраться до пилота, приставить дуло к голове, приказать изменить курс.

Рука медленно ползла вперед – и доползла. Пальцы Абдуллы сомкнулись на рукояти меча Солнца, а Багиров ухватил «дыродел». Затем оба двинулись вперед, ползком по залитому кровью полу отсека, двинулись очень медленно, не в силах подняться. Дверь в пилотскую кабину казалась далекой и недостижимой. Абдулла-хаджи подумал, что может добираться до нее всю оставшуюся ему жизнь, – и все же не доберется. Багиров впервые был с ним полностью солидарен.

При первом взгляде на Долину Мертвых у меня возникли две мысли.

Первая: ну до чего же она маленькая! Совершенно не понять, как здесь уместился преизрядный кусок моего родного города с тянущимся вдаль Светлановским проспектом.

Вторая: это ж сколько здесь трупов!

Трупов и вправду хватало. С избытком. Трупы людей и трупы животных, совсем свежие и разложившиеся почти до скелетов. В некоторых местах они лежали так густо, что не позволяли разглядеть скудную здешнюю растительность.

Смердеть все это хозяйство должно было сногсшибательно. Но не смердело, не знаю уж почему. Скорее всего, причина субъективная: мое обоняние, очутившись в этакой атмосфере, объявило решительную и бессрочную забастовку.

И лишь чуть позже, вдоволь наглядевшись на долину и трупы, я понял самое главное: «Сатану» я не нашел. Не нашел по уважительной причине – «Сатаны» здесь не было.

Воронка каплевидной формы имелась, но сколько я ни вглядывался в склоны и в жидкую грязь на ее дне, ничего не разглядел. Ни обломка, ни куска обшивки, вообще ничего.

А ведь казалось, что самое сложное – сюда добраться, а дальше проблем не возникнет. Или они возникнут, но вполне решаемые. На худой конец, не решаемые, но все же очевидные. Но чтоб вот так – совсем ничего…

Подсознательно мне представлялся космический аппарат изрядных размеров с треснувшей, расколотой обшивкой, стоящий посреди горной долины. И я в ту трещину проникну и быстренько разберусь в аппаратуре, сверяясь со шпаргалкой Лайзы, и отключу генератор. А уходя, активизирую систему уничтожения, и на табло замигает обратный отсчет, и механический голос объявит, что у всех не желающих превращаться в горсточку пепла есть ровно пять минут, чтобы убраться подальше от модуля, и я поспешу, но какая-то дурная случайность или чья-то злая воля мне помешают, но я, разумеется, героически их преодолею, однако не сразу, а когда на таймере останется секунда-другая, – и покину модуль длинным красивым прыжком, преследуемый огненной волной взрыва. И, как положено, долгий-долгий поцелуй с подоспевшей Лайзой. На фоне завершающихся титров.

А тут воронка с болотной жижей… И никаких предпосылок для героизма. Обидно.

При взгляде на воронку у меня появилась одно предположение… Я пустил в ход нож, стал скрести склон, копал, – и докопался-таки. Не до аппарата с треснувшей обшивкой, разумеется. И даже не до его обломка, отброшенного взрывом.

Лед… Не те принизывающие землю кристаллики, что мы зовем вечной мерзлотой, – натуральный сплошной лед.

Я еще раз внимательно огляделся, игнорируя трупы и обращая внимание лишь на склоны долины. И, как мне показалось, понял, что здесь произошло. Не сейчас, и не после Дня Станции, – многие тысячи лет назад, или даже десятки тысяч.

Когда-то дно долины находилось значительно ниже, на сотни метров. Фактически здесь была обычная таймырская тундра, глубоким языком вдающаяся в горы Бырранги. Язык этот по форме напоминал бутылку с узким горлышком. Наверняка здесь протекала речушка, или ручей, должна же была куда-то стекать талая вода с горных склонов. А потом в горлышке бутылки появилась пробка, обвал перекрыл выход из долины. И она, лишившись стока, начала наполняться водой. Известная история, многие горные озера возникли именно таким образом.

Когда и как озеро промерзло до дна и превратилось в ледник, – не знаю. Я, в конце концов, не геолог. Но превратилось. Будем считать, что во время Великого оледенения… Или не до конца превратилось? И где-то глубоко-глубоко подо мной есть еще незамерзшая вода?

Не важно. Важно то, что при последующем потеплении ледник не растаял – сверху появился нанесенный слой почвы, растения наросли… Теплоизоляция.

А спустя много тысяч лет сюда, на ископаемый и скрывшийся с глаз ледник, свалился космический модуль. Раскаленный. «Мягкое падение» все-таки не управляемый спуск, и предназначен спасти прежде всего аппаратуру, люди бы такого не выдержали… И обшивка была очень горячей. Ну а дальше понятно…

Насколько глубока ледяная могила «Сатаны», я понятия не имел. Может, счет идет на метры. Или на десятки метров. А то и на сотни, если учесть сейсмические подвижки, корежащие древний ледник. «Пробку» постоянная сейсмоактивность уже разрушила, внешний край ледника открыт и постепенно тает. Скоро совсем растает. По геологическим меркам скоро – через тысячу лет, или через две, или через десять. В любом случае мне не дождаться, когда покажется оттаявшая обшивка модуля. И ножом до нее не докопаться.