Книга Лирелии – цветы заката - Екатерина Евгеньевна Алешина

стола с прикованными к ним двумя мужчинами и женщиной, среди которых мы сразу узнали Делайла. Все трое лежали без сознания, к ним тянулись какие-то темные, тонкие провода и странные штуки, которые Эмилия назвала датчиками.

– А это система, которая автоматически подает через катетер в вену снотворное. Они все в медикаментозном сне, – пояснил нам Мариус, осмотрев всех троих. – Ничего сами не снимайте с них, мы с Джордано сейчас все сделаем. Пострадавших нужно направить в госпиталь, – обратился он к вошедшему полковнику Дартейли, а затем обернулся к Джордано: – Займись пока этим вопросом, а я хочу бегло осмотреть ее кабинет, протоколы и документы, если таковые будут, и исследовательскую станцию. Я мельком заметил там ДНК-амплификатор, центрифугу и термостат. Все нужно тщательно проверить.

– А не составить ли коллективное письмо от Ассоциации медиков Эсфира о доступе к опытам этой гадины? – предложил ему Джордано. – Мы должны понять, что она тут наворотила, и убедиться, что это никак не угрожает Эсфиру и Земле.

– Вот именно! – воскликнула Эмилия. – Не хватало нам еще какого-нибудь вампирского гриппа по ее вине!

Мариус улыбнулся жене и согласился с предложением Джордано, после чего начал настраивать портал для пострадавших прямиком в свой госпиталь. Марьяна не сводила тревожного взгляда с бездыханного Делайла.

– Я уверена, с Делом все будет хорошо, – шепнула я, на что она слабо улыбнулась.

– Девочки, я сейчас в госпиталь. Мне нужно точно убедиться, что Делайл в полном порядке. Он ведь мне как брат, – пролепетала Мари и, махнув нам рукой, побежала к сияющему окну портала.

Мы же с Эми выбрались на поверхность и совместно с другими из нашей большой компании осмотрели двор и особняк Грэтты Элрод на предмет еще чего-нибудь подозрительного, но больше ничего особенного не обнаружили. Взглянув на территорию дома и сам дом в подпространстве, я и Эмилия убедились, что все «чисто». Ну кроме, конечно же, следов магии химеры – того самого черного дыма, струящегося ввысь.

– Надо кристаллы сделать с положительной энергетикой, чтобы они эту дрянь скорее рассеяли, – предложила я, пока мы шли по порталу обратно на Эсфир. – И раскидать их по всем местам у нас, где эта гадина «отметилась».

– И в Калининград тоже закинуть нужно. Вон как все растения захилели на территории двора, – сказала Эмилия. – Калининградцы не виноваты, что такое вот проживало в одном с ними городе…

– Да, это здравая мысль, – отозвался полковник Дартейли, идущий перед нами. – Я напишу об этом императору.

Перед тем как мы отправились наконец-то домой, нам сообщили, что расследование и суд пройдут быстро, сегодня и завтра. И если на суде мы должны будем присутствовать одновременно в качестве свидетелей и пострадавших, то присутствовать на казни не обязательно, сугубо по желанию. Я думала об этом, еще находясь в бункере, и сейчас со всей ясностью осознала – да, я хочу видеть, как Грэтту Элрод постигнет наконец-то справедливая участь, которую она давно заслужила. Я не боюсь увидеть ее смерть. Я желаю собственными глазами узреть, что ее больше нет.

Завтра. История безнаказанной жестокости длиною в сотни лет закончится завтра на закате.

Глава 28

Под покровом грозы

Закат способен украсить совершенно все на свете. Небо в этот час расцветало розовым золотом с последними сияющими всполохами по краям облаков. Время шло, солнце уходило за горизонт, словно окунаясь в воды взволнованного моря, и небеса окрасились в насыщенный кровавый багрянец. Двор Службы исполнения наказаний полнился закатными красками, смягчавшими его суровые, величественные стены из серо-коричневого гладкого камня и темно-серую черепицу крыш. Само здание в неоготическом стиле, с узкими окнами-витражами, вытянутыми фронтонами и зубчатыми стенами, стрельчатыми арками и башенками, подавляло меня своей вычурной и мрачной красотой. Хотя, скорее всего, дело было в осознании того, что происходило в его стенах. Сюда отправляли преступников, осужденных на смерть, для исполнения приговора. Некоторых приговаривали к инъекции смертельной ядовитой сыворотки. Тех, чьи злодеяния коснулись детей, женщин в деликатном положении, а особенно – гармонии души планеты, казнили через повешение или отсечение головы.

– О, закат ярко-алый. Это к дождю, – буднично заметил один из служащих.

– Или к сильному ветру, – добавил его коллега, несший вместе с ним на носилках тело Грэтты Элрод, укрытое черной тканью.

Мужчины несли мертвую химеру в сторону зала крематория. Из-под ткани показалась иссиня-черная, как вороново крыло, прядь волос, слипшаяся от густой, багровой крови. Наблюдая за этим, я не ощутила жалости. За все, что она совершила за свою длинную жизнь, за миллионы зверски искалеченных судеб, к чему она непосредственно приложила свою поганую руку, – за все это Грэтта получила по праву. Она давно уже заслужила смертной участи.

Судебный процесс над ней начался в восемь утра и продлился до полудня – уж очень объемным оказалось дело, собранное по следам ее многосотлетних преступлений. Повторные допросы вскрыли еще множество ее страшных злодеяний, в которых она ни капли не раскаялась. Да и знала ли она вообще, что это такое? Бессердечность – непреодолимое препятствие на пути к раскаянию.

Грэтта Элрод рассказала, что была главным помощником одной из самых страшных фигур нацистской Германии – Йозефа Менгеле, известного по прозвищу Ангел Смерти за свои жуткие опыты над узниками концлагерей. Теперь, спустя семьдесят с лишним лет, мы узнали, что ангелов смерти на самом деле в Третьем рейхе было два. Хотя нам, эсфирянам, такое прозвище казалось не совсем верным и сильно резало слух, ведь в нашей культуре ангелы смерти представлялись как проводники через реку забвения в Небесный мир, помощники для души новопреставленного, а не жестокие изверги.

Благодаря осторожности и тому загадочному технологичному артефакту химер Грэтте удалось находиться в самом эпицентре обители зла и не «засветиться» ни в каких документах. Но ее слова действительно оказались правдой. Полковник Дартейли, не веря в услышанное, попросил нас через прикосновение посмотреть в прошлое Грэтты, и увиденный нами кошмар подтвердил правдивость ее слов. Перед нами сидела самая настоящая маньячка и садистка, бывшая пособницей доктора Менгеле – такого же маньяка-садиста. За многочисленные преступления против гуманности, которые венчало покушение на гармонию души планеты, судья вынес однозначный приговор, не подлежавший обжалованию, – смерть через обезглавливание.

Двое мужчин, несших тело казненной преступницы, прошли мимо нас. Джеран, одетый в простой черный траурный костюм, в котором казался совсем другим, неузнаваемым, окинул накрытые носилки презрительным взглядом, плюнув на землю в их сторону. Элинн просто неотрывно наблюдала, как тело убийцы их отца уносят в крематорий.

– Наконец-то бумеранг Вселенной настиг эту дрянь! – пробормотал Джеран, наклонившись к сестре.

Мы подошли к залу, где магией огня сжигали тела казненных преступников. Выглядел он как обычная просторная комната, разделенная на две зоны, та, что поменьше, была чем-то вроде смотровой с несколькими стульями, с которой открывался вид на камеру для сжигания с большим огнеупорным смотровым окном.

– Леди, все чувствуют себя нормально? Никому не нужен нашатырь? – уточнил кто-то из служащих.

– Нет, – коротко ответила Элинн за всех нас.

– Кому-то еще можно в обморок хлопаться, но не нам троим, – высказалась Эмилия, и Марьяна молча кивнула в согласии.

Служащий кивнул и дал сигнал своему коллеге.

Тот произнес заклинание огня и направил его на тело химеры, после чего закрыл дверь камеры. Магический огонь, похожий на самый обычный, но с синими всполохами, вмиг охватил мертвую Грэтту, за пару минут обратив ее в пепел. Густой сизый дым поднимался к вытяжке в потолке. Спустя десять минут работник Службы исполнения наказаний вынес из камеры урну с прахом преступницы.

Вот и все.

⁂

Мы отправились по домам. Сумерки окутывали апрельскую столицу бархатной прозрачной мглой, воздух полнился пьянящими ароматами весны. Экипаж Эрика направлялся к дому Свена и Элинн.

– Кстати, я предупредил организатора нашей свадьбы, чтобы она разослала гостям предупреждение о переносе даты торжества, – сообщил мне Эрик, вызвав во мне волну тепла и благодарности.

– Спасибо! Сегодня такой сумасшедший день, что я не знала, за что хвататься.

– Как это – переносе? – встрепенулся Джеран. – Вы переносите свадьбу? Это что еще за номера?

– Всего лишь на месяц