Книга Борьба великих государств Средиземноморья за мировое господство - Эрнл Брэдфорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снова, на этот раз в XIII веке, Эгадские острова и пролив между ними и Трапани, что на западе Сицилии, стали свидетелями морского сражения, которое на время определило баланс сил. Венецианский флот напал на генуэзцев в тени горы Эриче, в стесненных водах Козлиных островов, и нанес им такое катастрофическое поражение, что византийский император (обязанный своим тронам генуэзцам), бездушно покинул их и вернул свою благосклонность венецианцам. Таким образом, в очередной раз конфликт торговых интересов в Средиземном море, который олицетворяли сновавшие взад-вперед большие галеры и карраки, привел к лязгу мечей, свисту стрел и треску ломающегося дерева, когда тараны блинных галер вгрызались в борта вражеских судов.
Основная причина конечной победы венецианцев, по-видимому, заключалась в том, что их республика, во главе которой стоял олигархический Совет десяти, обладала политической стабильностью, которой не было у их противников. В то время как географическое положение Венеции не было таким выгодным и безопасным, как Генуи (которая выходила на море, а с суши была окружена горами), венецианцы обладали железной уверенностью, которая в свое время помогла вызволить Рим из кольца врагов. Конституция Венеции, пусть даже узкая и диктаторская, оказалась достаточно сильной, чтобы противостоять невзгодам, и достаточно маневренной, чтобы гарантировать быстрые действия. Также в некоторых аспектах Совет десяти напоминал Совет старейшин в Карфагене. Старшие члены богатых торговых семейств, сделавших самые большие инвестиции в государство, считались самыми подходящими людьми, чтобы иметь в нем власть. Силе и стабильности Венеции Генуе нечего было противопоставить. Она была всегда разделена между четырьмя влиятельными домами: Дориа, Гримальди, Фески и Спинола, чья яростная вражда не единожды приводила город на грань краха.
В 1339 году, подражая Венеции, генуэзцы избрали «дожа» – главного магистрата – и запретили знати занимать политические должности. Но знать оказалась слишком богатой и могущественной, чтобы ей это помешало. Им всего лишь пришлось купить голоса у разных плебейских семей, и в результате должность дожа в Генуе стала фарсом. Главный магистрат автоматически становился приверженцем того семейства, которое его поддерживало. Более того, тот факт, что вооруженными силами и флотом Генуи продолжала командовать знать, означал, что она обладала реальной властью в государстве. Время от времени генуэзцы, желая добиться хотя бы какой-нибудь стабильности в своем беспокойном городе, просили одну из великих держав – Францию или Милан, к примеру – взять их под защиту. Даже эта добровольная жертва свободой (о которой, как правило, начинали сожалеть уже через несколько месяцев), не давала городу мирной передышки. Политическая слабость Генуи, а также ряд других причин в конечном счете привели город к упадку.
Финальный конфликт между двумя государствами был вызван дворцовой революцией в Константинополе, в которой венецианцы поддержали императора, Иоанна Палеолога, а генуэзцы – его сына. Между Венецией и Генуей снова началась война, в которой венецианцы сначала взяли верх, разгромив генуэзский флот в районе мыса Акциум в Адриатике. Но в следующем, 1379 году венецианский адмирал Пизани был разгромлен Лучиано Дориа, и генуэзский флот захватил Кьоджу, что рядом с одним из входов в венецианские лагуны. Генуэзцы сразу приготовились к осаде Венеции, и какое-то время казалось, что окончательный разгром их векового врага уже не за горами. Блокада была политической ошибкой (Венеция могла пасть, если бы подверглась немедленной атаке). Адмирал Пизани получил новый флот.
Тем временем венецианский флот, находившийся в Леванте, был спешно вызван оттуда на защиту республики. Осаждавшие стали осажденными. Пизани оттеснил генуэзцев в Кьоджу, где они довольно быстро были блокированы.
Прибытие кораблей из Леванта довершило крах генуэзских надежд, и в июне 1379 года они сдались. Это был удар, от которого гордый город так никогда и не оправился. Хотя генуэзский торговый флот, галеры и карраки, еще долго продолжал играть важную роль в западной средиземноморской торговле, город лишился заинтересованности и влияния в восточном бассейне. В течение следующего столетия, отдавая свою независимость то одному, то другому, Генуя, по крайней мере в политическом плане, стала яблоком раздора для Франции и Милана. Дни ее величия миновали.
Триумф Венеции, хотя он в те времена считался полным, оказался недолговечным – всего на пятьдесят лет. Но даже в это время процветания существовала постоянная угроза со стороны турок на Востоке. Пока две морские республики были заняты разборками между собой и борьбой за господство на море, они ненамеренно позволили османам нарастить свою силу в том самом районе, за который спорили. Сохранение остатков восточной империи было в их общих интересах. А саморазрушающая вражда довершила то, что начал Четвертый крестовый поход. Война между двумя морскими республиками закончилась полным развалом европейской власти на Востоке и в конечном счете привела к захвату Константинополя и его территорий османскими турками.
Глава 12
Триумфы на востоке и на западе
В XIV веке арабский географ Абульфеда заметил о Константинополе, веками считавшемся величайшей столицей Европы и почти мифическим Миклгардом – Великим городом, что он умирает: «Внутри города засеянные поля, сады и много разрушенных домов». За пятьдесят лет до завоевания Константинополя турками испанский путешественник Рют Гонсалес де Клавихо писал: «В городе Константинополе есть много больших зданий, домов, церквей и монастырей, из которых большая часть в развалинах. Однако ясно, что раньше Константинополь был одной из самых благородных столиц мира». До такого состояния довело завоевание крестоносцами этого города, который византийский историк Дукас назвал «сердцем четырех углов мира, раем на Западе».
В 1453 году был нанесен финальный удар. Мухаммед II (Мехмед), которого с тех пор звали Завоевателем, давно задумал сделать древнюю византийскую столицу своей. Его отец Мурад II уже добавил Коринф, Патры и север Мореи к турецким владениям, и Мехмед мечтал дополнить труд отца, захватив всю северную часть Греции. У него были планы на внушительный османский флот, и он, естественно, рассчитывал на большую гавань Золотого Рога, где этот флот можно было бы разместить. Турки уже столкнулись с венецианцами в Морее, и Мехмед понимал, что для изгнания врага из Эгейского и восточных морей он должен сконцентрироваться на развитии военно-морского флота. Таким образом, захват Константинополя был вызван не только желанием добавить этот важный город к своим владениям, но и долгосрочными стратегическими соображениями.
После долгих месяцев подготовки весной 1453 года началась осада Константинополя. Сначала турецкий штурм был отбит, и генуэзская эскадра даже сумела пробиться сквозь заслон османского флота, чтобы доставить снабжение и подкрепление. Но у защитников было недостаточно войск, чтобы разместить их на всех городских
