Книга Светящееся пятно. Кольцо вечности - Патриция Вентворт

Сисели прошла вдоль фасада дома, миновав парадную дверь с ведущими к ней тремя ступенями и крыльцо с колоннами. Потом завернула за угол и оказалась у боковой стены дома, противоположной той, где оставила автомобиль. Если Грант еще не спит, он будет в кабинете, а если так, она сквозь шторы увидит свет. Веоятно, ей даже удастся заглянуть внутрь, поскольку шторы там — сущая дрянь. Кто-то сэкономил на материале, когда их шили, и задергивались они неплотно. Когда их сводили посередине, сбоку оставался просвет. Если эта змеюка Агнес со всех ног сбежала в Лентон, сегодня вечером наверняка ни у кого не нашлось времени как следует их задернуть.

Сисели издала вздох облегчения. В кабинете горел свет. Оба окна светились, виднелась длинная золотистая полоска. У Сисели забилось сердце, когда она подошла к окну и заглянула внутрь. Странно, как в кошмарном сне, подсматривать в окна собственного дома. На мгновение Сисели ощутила себя призраком. Затем ее бросило в жар, и она снова стала Сисели Хатауэй во плоти и крови.

Грант находился в кабинете. Он, наверное, только что вошел, поскольку одет был в старый плащ. Сисели удалось заметить лишь рукав, когда Грант пересек комнату. В просвет между шторами она видела часть противоположной стены и то, что находилось между стеной и окном. Она рассмотрела старые темные обои, краешек тяжелой позолоченной картинной рамы, выступ каминной полки из черного мрамора и прямо посередине — голубую китайскую вазу с букетом из сухих цветов. Сисели вспомнила, как собирала и засушивала розы, причем одного сорта, «Хью Диксон», потому что они дольше всех сохраняют аромат. Она наполнила розами две вазы и расставила их по краям каминной полки, поскольку требовалось оживить интерьер кабинета с темными обоями и совершенно жутким портретом деда престарелого мистера Хатауэя, зловещим взглядом взиравшего с холста. Самого портрета Сисели не видела, только краешек рамы и вазу с букетом. Неожиданно вазу заслонили плечо и рука в плаще. Они шевельнулись, и показалась заплата на рукаве чуть выше локтя — совсем свежая, выделяющаяся темным пятном на поблекшей ткани. Сисели удивилась, что это за заплата и что Грант делает у каминной полки. Рука поднялась, словно потянувшись к вазе с букетом. Но Сисели не видела, что делает Грант, поскольку не видела его ладони.

Внезапно ее объял жуткий холод. Ей больше не хотелось стоять у окна, глядеть внутрь и чтобы Грант об этом узнал. Сисели осторожно отошла от окна и побежала к углу дома. Рядом с домом находилась цветочная клумба. Сисели двигалась по заросшей травой кайме вокруг клумбы, но ее вдруг всю затрясло, когда она завернула за угол и полезла в сумочку за ключом. Миссис Бартон наверняка уже спит, но дверь на засов не закрыта, потому что Грант обычно задвигал его перед тем, как ложиться спать. Сисели стояла на крыльце и искала в сумочке ключ. Пальцы у нее тряслись. Она пыталась нашарить ключ, но его не было.

Сисели очень удивилась, ведь ключ всегда находился в одном месте, в наружном кармашке сумочки, специально для этого предназначенном. Она не могла припомнить, когда в последний раз видела ключ, однако он всегда был там. И теперь должен был лежать, но его там не оказалось. Ее охватило ощущение, будто она оступилась на темной лестнице, ощущение не из приятных. И к тому же Сисели вновь почувствовала себя призраком, привидением, которое не пускают в дом.

Итак, у нее оставалось два варианта действий. Если миссис Бартон еще не легла, то в задней части дома должен гореть свет. У нее в спальне, в гостиной или в кухне. Если свет горит внизу, то она услышит звонок в дверь. Если свет наверху или вовсе не горит, Сисели придется опять обойти дом и постучать в окно кабинета, чего ей не хотелось делать по какой-то необъяснимой и иррациональной причине. Сисели даже не хотела возвращаться к окну кабинета, однако заставила себя: ведь пойди она с другой стороны, то пришлось бы идти мимо машины, а Брамбл наверняка поднял бы вой. Поэтому Сисели вернулась прежним путем, держась заросшей травой каймы клумбы.

Как только она поравнялась с окном кабинета, свет в нем погас. Дальше она пустилась бегом. Вот ведь идиотизм — испугаться погасшего света в собственном доме, однако Сисели бежала до тех пор, пока не пришлось остановиться, а потом идти на ощупь под густо увитой плющом аркой, за которой на заднем дворе располагался огород. Под аркой находилась запущенная живая изгородь из плюща и расшатанная старая калитка. Сисели остановилась и нашарила щеколду. После калитки предстояло продраться сквозь густые вечнозеленые кусты, прежде чем Сисели удалось хорошенько рассмотреть окна. В кухне было темно, но за ней с краю окна гостиной виднелась полоска света. Это зрелище доставило Сисели невероятное облегчение. В сердцах обозвав себя идиоткой, она быстро обогнула дом, чтобы забрать из автомобиля чемодан и Брамбла.

Попрыгав вокруг хозяйки и попытавшись лизнуть ее в лицо, пес радостно бросился вперед, возбужденно повизгивая и возвращаясь к Сисели, чтобы нежно куснуть ее за ноги. Теперь прежнее ощущение собственной призрачности казалось ей совершеннейшей глупостью. Брамбл пребывал в полном восторге от происходящего. Услышав по ту сторону двери приближавшиеся шаги, Брамбл ринулся к ней, захлебываясь радостным лаем.

Миссис Бартон медлила всего пару секунд. Когда ты, наверное, одна в доме, а в округе произошло два убийства, хорошенько подумаешь, прежде чем открыть дверь в столь поздний час. Но если это не Брамбл, который прыгает и заходится от лая, требуя впустить его, значит, она лишилась разума, а такого у них в роду, слава богу, не водилось. Миссис Бартон отворила дверь и замерла в изумлении. Черный пес хватал ее за лодыжки, цеплялся зубами за юбку и лаял, словно целая свора собак. Но больше всего ее ошеломил вид миссис Грант Хатауэй с чемоданом у ног. Увидела она их именно в таком порядке и лишилась дара речи.

Молчание нарушила Сисели, отчетливо и с достоинством молодой хозяйки сказав:

— Здравствуйте, миссис Бартон. Я приехала довольно поздно, однако я только что услышала о случившемся с Агнес и решила, что мне лучше всего вернуться домой.

Миссис Бартон вновь возблагодарила бога, так и не поняв, сделала она это вслух или мысленно. Она не могла припомнить, испытывала ли хоть раз в жизни подобное облегчение. Ничто так не укоротит языки досужих болтунов, как возвращение миссис Хатауэй в дом, где ей должно быть. К тому же это станет надлежащим ответом на безумные выходки Агнес. Теперь, когда миссис Хатауэй показала, какова она, все поверят в то, во что нельзя не поверить.

Прежде чем миссис Бартон смогла подобрать нужные слова, чтобы поприветствовать хозяйку, Сисели продолжила:

— Мистер Хатауэй занесет в дом коробку Брамбла и поставит автомобиль в гараж. Я пойду и скажу ему, что мы приехали.

Миссис Бартон опешила:

— Но его нет дома. Один из джерсийских телят немного приболел. Мистер Хатауэй сказал, что будет поздно. Поэтому-то я и не ложусь. Не хочется спать, пока дом должным образом не заперт.

Сисели удивленно уставилась на нее:

— Миссис Бартон, но я только что видела свет в кабинете! Я обошла дом с противоположной стороны.

Она шагнула мимо миссис Бартон в прихожую и поставила чемодан. Потом вдруг бросилась за угол и по коридору в сторону кабинета. Бросилась бегом, зная, что, если остановится подумать, ей будет нелегко сказать Гранту, что она вернулась. Сисели промчалась по коридору и распахнула дверь в пустую и темную комнату.