Книга Революция. От битвы на реке Бойн до Ватерлоо - Питер Акройд

Он захватил Пьемонт, основал город-республику Альба, а затем пересек Адду, приток реки По, и разгромил австрийскую армию в сражении при Лоди в Ломбардии. Одержанная победа пополнила пока еще весьма скромный перечень успехов Наполеона на военном поприще, однако, по его словам, именно тогда он впервые задумался о всемирной славе; эта победа стала ее предвестницей.

Англии угрожали со всех сторон. В конце 1796 года французский флот добрался до залива Бантри-Бэй, где планировалось вторжение в знак поддержки Общества объединенных ирландцев (Society of United Irishmen)[222]. Атакующие надеялись и верили, что смогут собрать под одним знаменем ирландских диссентеров и католиков, которые в равной степени пострадали от протестантского господства и в будущем могли бы стать мощной революционной силой под предводительством французов. Оккупанты даже обеспечили своих ирландских союзников французской военной формой, чтобы те надели ее во время предполагаемого марша на Дублин. Однако сильные штормы и опасное море разметали надежды на успех. Впрочем, сам факт, что французский флот вполне мог пересечь море, прорвавшись через английскую морскую блокаду, заставил Питта и его коллег насторожиться и внимательно следить за дальнейшими перемещениями французов. 25 февраля 1797 года до Лондона дошли вести о том, что французские войска высадились в заливе Фишгард в Пембрукшире; по правде говоря, рассчитывать на то, что солдаты сдадутся местным добровольческим отрядам, не приходилось.

Вторжение спровоцировало слухи, а слухи – страх, который, в свою очередь, быстро перерос в панику. Наполеон идет! Массовое изъятие средств из банков оказалось роковым, поскольку, лишившись денег, они были не в состоянии выполнять свои обязательства перед клиентами. Банк Англии обязали приостановить выплаты наличными и начать выпуск банкнот достоинством в один и два фунта, получивших законное обращение. В то время в народе ходил такой стишок:

Об Англии и ПиттеБез шуток говорят:Монеты золотыеБумагой заменят[223].

Перспектива французского вторжения оживила надежды Общества объединенных ирландцев, которые принялись вооружать и муштровать крестьян. Однако угроза восстания внезапно возникла и внутри страны. В середине апреля 1797 года в Спитхеде мятеж поднял Королевский военно-морской флот; моряки на 16 кораблях Флота Пролива под командованием адмирала Александра Худа отказались выйти в море. Они протестовали против низкого жалованья и продолжительных периодов пребывания в море. В течение недели их вполне обоснованные требования были удовлетворены, а адмирала, державшего в руках королевское помилование для всех мятежных экипажей, перевозили на шлюпке с одного корабля на другой. В мае того же года, явно вдохновившись смелостью моряков из Спитхеда, мятеж подняли моряки в Норе. Команда каждого корабля выбрала делегата, а затем всем делегатам было зачитано воинственное послание, в котором говорилось: «Век разума наконец-то вернулся. Мы долго стремились к тому, чтобы стать людьми. И теперь мы считаем себя таковыми. И мы заставим других обращаться с нами как с людьми».

Мятежники в Норе были куда более настойчивыми и опасными, чем моряки Спитхеда, – в какой-то момент они даже заблокировали Темзу; однако восстание было подавлено, а начальник делегатов Ричард Паркер – повешен на рее собственного корабля. Паркер обвинил команду в предательстве и непостоянстве мнений, назвав их «трусливыми, самовлюбленными и неблагодарными». Ходили слухи, что на мятеж их подбили члены Общества объединенных ирландцев и других революционных групп, однако никаких веских доказательств представлено не было.

Тем временем Наполеон Бонапарт вступил на австрийскую землю. В начале апреля 1797 года он повел войска на север и вскоре дошел до городка Леобена в 90 милях (145 км) от Вены. Там главнокомандующие австрийскими и французскими войсками заключили перемирие, которое легло в основу Кампо-Формийского мирного договора между Францией и Священной Римской империей (главными силами которой теперь были Австрия и Пруссия). Согласно договору каждая из сторон обещала не вмешиваться во внутренние дела другой страны. В соответствии с тайными пунктами договора Австрия сдавала свои владения в Средиземноморье и в Адриатическом море, а также Австрийские Нидерланды, в то время как Бонапарт великодушно отдавал австрийскому императору Венецию, перечеркивая тем самым тысячелетнюю историю независимости этого города на воде. Венецианская республика, или, как ее называли, «Серениссима», так и не оправилась от этого удара.

Это был именно тот мир, которого так жаждал французский народ. Увы, теперь Англия оказалась единственной в мире страной, которая противостояла Франции. Питт и его министры предприняли несколько попыток заключить некое подобие мирного договора с Парижем, однако Франция наотрез отказывалась от сотрудничества. Первая коалиция против Наполеона с треском провалилась.

На протяжении всей военной карьеры, которую Наполеон начинал в звании капрала, он не был баловнем судьбы. Тем не менее сочетание мастерства, удачи и силы духа помогло ему достичь невиданных высот. Он был умелым стратегом и тактиком. Хорошо известно, что он больше полагался на артиллерию, чем на пехоту и мушкеты; сражение начиналось с массированного и оглушительного артиллерийского обстрела, вслед за которым совершалось несколько коротких атак, а затем в наступление шли кавалерия и пехота. Бонапарт одерживал победы не за счет многочисленности армий, а благодаря духу французских солдат, которые под его командованием действовали как единый слаженный механизм, обладавший недюжинной гибкостью и способностью молниеносно реагировать на меняющиеся обстоятельства. Командование армиями Австрии и Пруссии велось по старинке, их методы ведения войны казались бесконечно устаревшими на фоне прогрессивной тактики Наполеона.

Бонапарт придерживался нескольких простых правил. Линии снабжения и связи всегда должны быть свободны. Всегда атаковать. Никогда не оставаться на оборонительных позициях. Действия должны быть согласованы во времени. Для каждой битвы у него в голове был готов план, который он разрабатывал в мельчайших подробностях. Он старался ничего не оставлять на волю случая, однако при этом мог импровизировать в опасные моменты. Наполеон был смел и самоуверен – едва ли нашелся бы кто-то самоувереннее его, однако при этом он держал нос по ветру и был способен на решительные действия при благоприятных обстоятельствах. «Случай, шанс, удача – называйте это как угодно, – говорил он. – Случай всегда остается тайной для умов посредственных и только для высших становится реальностью»[224]. Себя он причислял к «высшим умам», которые способны подчинить своей воле весь мир; он работал без устали, и его решительность дополнялась упорством. Очередное завоевание или сражение служили лишь подготовкой к следующим; Наполеон всегда двигался вперед, шел в наступление, стремясь расширить свои владения. Он говорил солдатам: «Наша задача состоит не в том, чтобы защищать границы, но чтобы захватывать территории наших врагов». Война грозила длиться бесконечно.