Книга Пожалейте читателя. Как писать хорошо - Курт Воннегут

Девушка очень удивилась и даже немного оттаяла.

– Знаете, мне еще никогда не предлагали поучаствовать в каком-то общем деле.

– Посудите сами: нет лучше способа быстро познакомиться со множеством хороших людей, чем сыграть с ними в спектакле[794].

~

Вероятно, самую сложную задачу облечь в слова нашу склонность вливаться в группы единомышленников Воннегут ставит себе в «Колыбели для кошки», где возникает понятие карасса.

‹…› Человечество разбито на группы, которые выполняют Божью волю, не ведая, что творят. Боконон называет такую группу карасс[795].

Именно то, что члены группы не осознают своей принадлежности к ней, отличает ее от всех прочих групп. Чтобы подчеркнуть это важнейшее различие, Воннегут придумывает еще один термин:

То, что Хэзел как одержимая искала хужеров[796] по всему свету, – классический пример ложного карасса, кажущегося единства какой-то группы людей, бессмысленного по самой сути, с точки зрения Божьего промысла, классический пример того, что Боконон назвал гранфаллон. Другие примеры гранфаллона – всякие партии, к примеру, Коммунистическая партия, «Дочери американской Революции», «Всеобщая электрическая компания» и Международный орден чудаков – и любая страна в любом месте в любое время[797][798].

Может, эти «гранфаллоны» и бессмысленны «с точки зрения Божьего промысла», но Воннегут показывает (пусть и очень ненавязчиво), что они дают своим членам чувство благополучия – и тем значимы для них. Воннегутовские идеи, которые иной раз могут показаться звучащими абсурдно, показывают целую палитру плюсов и минусов жизни в составе сообщества.

~

Читатели нередко злоупотребляют термином «карасс», как я заметила, преподавая «Колыбель для кошки». Они извращают его, переворачивая вверх тормашками (как вообще свойственно человеку), считая, что он означает легко распознаваемую группу единомышленников. «Ты – из моего карасса!» – частенько восклицает кто-нибудь, обращаясь к тому, кто, как выяснилось, тоже обожает Воннегута.

Поищите в Google слово «карасс» (karass), и вы обнаружите несколько определений, иные из которых совсем не похожи на воннегутовское. Кто-то склоняется к идее «попутчиков», кто-то пересказывает своими словами изначальную дефиницию, которую дал Воннегут. Кто-то указывает, что это слово образовано от других, сходных с ним по звучанию (увы, это заблуждение, о чем уже говорилось в главе 21). Всё это вполне понятно, вполне объяснимо, даже мило. Некоторые уверяли меня, что даже сам Курт иногда употреблял этот термин неверно! Всем нам так хочется разобраться в устройстве мира, придать миру хоть какой-то смысл, вписаться в какое-то сообщество.

Но если вы сумеете выявить, кто принадлежит к вашему карассу, это будет противоречить исходному определению. Товарищи по карассу не знают, что они – товарищи по карассу. Она исполняют волю Божью – таинственную и неисповедимую. Божью, а не свою собственную.

Вот что говорит на сей счет Боконон – вымышленный гуру, создатель карассов:

«Если вы обнаружите, что ваша жизнь переплелась с жизнью чужого человека, без особых на то причин, – пишет Боконон, – этот человек, скорее всего, член вашего карасса».

‹…› «Человек создал шахматную доску, Бог создал карасс». ‹…› Для карасса не существует ни национальных, ни ведомственных, ни профессиональных, ни семейных, ни классовых преград.

Он лишен формы, как амеба[799].

~

От рождения нам с братом достались совершенно разные мозги. ‹…›

Но благодаря этим самым мозгам (и несмотря на их безалаберность) мы с Бернардом принадлежим к разветвленным искусственным семьям, что дает нам право претендовать на родство по всему земному шару.

Он – брат ученых всего мира. Я – брат всех писателей. Мысль эта будоражит и успокаивает одновременно. Дикое везение, ибо человеческому существу необходимо иметь ну очень много родственников[800].

Если вы писатель – вы тоже принадлежите к сообществу писателей мира. Какой совет вам дал бы Воннегут? Старайтесь воспользоваться этим на всю катушку, извлечь из этого всё возможное.

~

В начале своего творческого пути Воннегут нередко посещал слеты фантастов[801].

Переехав в Нью-Йорк, он стал очень активным членом ПЕН-клуба, международной писательской организации. С Сидни Оффитом, который позже стал его близким другом, он познакомился как раз на семинаре ПЕН-клуба – в 1970 г.

Думаю, [каждый писатель] просто обязан вступить в эту группу. Пускай даже человек – фашист или куклуксклановец: если он писатель, ему самое место в ПЕН[802].

Впрочем, едва ли фашист или куклуксклановец захочет присоединиться к этой организации, ведь в ее уставе прямо сказано: «Американский ПЕН-центр находится на пересечении литературы и правозащиты, дабы отстаивать свободу открытого выражения мнений в Соединенных Штатах и по всему миру».

Сегодня в моей папке «Входящие» появилось письмо со следующей темой: «Дорогие писатели, вы не одиноки». Его прислала редакция журнала Poets & Writers Magazine.

Ныне, в XXI в., у писателей есть множество способов связи и объединения: тут и учебные семинары, и журналы, и тематические сайты, и блоги, и Facebook, и конференции, и возможность побыть «писателем-резидентом» в каком-нибудь университете[803], и «писательские комнаты», и литературные чтения, и всевозможные организации, и группы писателей-единомышленников.