Книга И оживут слова. Часть I - Наталья Способина

— Да вы с ума тут сошли, что ли?!

Я соскочила с колен дернувшегося от моего возгласа Миролюба и повернулась к нему. Редкий момент, когда я могла посмотреть на него сверху вниз. В зеленых глазах плескалось удивление.

— Ты требуешь наказания всего лишь за то, что он ушел к Помощнице Смерти? Это справедливо, по-твоему?

— Избаловал Радим, — пробормотал Миролюб, глядя на меня все так же с удивлением. — Ох, избаловал.

— Радим здесь вообще не при чем! — взорвалась я. — И хватит меня затыкать! Почему Злате можно поперек говорить, а как я, так сразу «избаловали»?! Сам сестре позволяешь верховодить!

Я еще не договорила, а уже пожалела. Во-первых, потому что я на самом деле так не считала. Потакание сестре со стороны Миролюба отнюдь не выглядело слабостью, скорее трогательной уступкой. А во-вторых, потому что я ляпнула непозволительную дерзость мужчине. В этом мире… Это чем-то карается тут?

— Она не в себе, княжич! Перенервничала на торгах, — зачастил из своего угла Альгидрас. — У Златы спроси. Такое с ней бывает. Отпусти ее сейчас к себе.

Я нервно оглянулась на Альгидраса. В его глазах сквозил страх, ничем не прикрытый, настоящий. И это не было игрой: я чувствовала, что он на самом деле испуган. Его не испугал разговор о предстоящем наказании для него самого, сейчас же он нервно привстал со скамьи и, когда наши взгляды встретились, отчаянно замотал головой.

— Сядь, хванец, — окликнул его Миролюб, но Альгидрас все же встал с лавки.

Я понимала, что перешла границы, но почему-то не чувствовала угрозы от Миролюба. Я все же не боялась его по-настоящему. Потому что… Меня осенило. Потому что он любит Всемилу и не причинит мне вреда. Точно так же, как крутой нравом Радим никогда ни при каких обстоятельствах не причинит вреда Злате. Я четко это понимала, а Альгидрас — нет, поэтому я лишь мотнула головой в сторону Альгидраса, чтобы он не вмешивался, и шагнула ближе к по-прежнему сидящему на скамье Миролюбу. Его взгляд был настороженным, и на лбу залегла морщина. Я понимала, что мужчина в этом мире не может стерпеть оскорбления от женщины, тем более в чьем-либо присутствии, но почему-то снова вспомнила, как Миролюб покорно стоял, прислонившись к дереву, и, несмотря на явное недовольство, ждал, что решит Злата. Он был способен уступать из любви, даже на глазах у кого-то. И, кажется, не считал это слабостью.

— Миролюб, — я шагнула еще ближе и коснулась его руки. Он не отдернул руку, позволив нашим пальцам переплестись. — Прости за то, что я сказала. Я не хотела тебя обидеть. Мне просто тоже обидно. И кажется несправедливым наказывать Олега за поход к Помощнице Смерти.

Миролюб несколько секунд молча смотрел на меня, разглядывая будто диковинный цветок. А потом медленно произнес:

— Дело не в Помощнице Смерти, Все… мила, — имя он произнес почему-то с заминкой. — Олег нарушил прямой приказ воеводы, воеводе с ним и разбираться. Но он убил воина из моей дружины, и за это я могу казнить его безо всякого суда.

— Что? — я неверяще оглянулась на Альгидраса.

Тот, нахмурившись, посмотрел на княжеского сына.

— Он и жив еще лишь оттого, что побратим мужа моей сестры.

— Аль… Олег? — я снова посмотрела на хванца. — Но как?

Альгидрас по-прежнему молчал, разглядывая Миролюба, словно прикидывая, что тот еще знает. И мне очень не понравился его взгляд.

— Этот разговор не для женских ушей, — наконец подал голос Альгидрас. Он снова говорил с сильным акцентом, и я ощущала исходившее от него напряжение.

— Твоя правда. Но я не хочу выглядеть лютым зверем в глазах суженой, — не отрывая от меня взгляда, улыбнулся Миролюб. И до того пугающей была эта улыбка, что я едва не отшатнулась.

— Подождите. Какое убийство? — пролепетала я. — Олег убил кваров на корабле. Там же не было твоих людей, верно? Среди кваров?

— Олег убил одного из моей дружины вчера ночью в Свири, — холодно откликнулся Миролюб, сверля хванца взглядом.

Он выпустил мою руку, и от меня не укрылось, что его ладонь, вроде бы расслабленная, скользнула к поясу и замерла на бедре, как раз там, где висели ножны с кинжалом.

— А как ты узнал об этом, княжич? — негромко спросил Альгидрас. — Сам видел?

Миролюб прищурился.

— Фонари! — осенило меня. — Ты сказал не ходить потемну, коль фонари не горят. Ты знал, что они не горели.

Я отступила от Миролюба и покосилась на его руку, сжавшуюся в кулак. Вряд ли он убьет кого-то из нас в доме матери воеводы, но все же.

— Умна у меня суженая. Что скажешь, хванец? Ох, умна.

И это почему-то не прозвучало похвалой.

— Я не убивал твоего воина, княжич, — ровным голосом сказал Альгидрас. — Ранил, да. Но он ушел живым. Убил его кто-то еще. Тот, кто так же не спал той ночью.

Миролюб медленно встал, уже откровенно положив руку на рукоять кинжала. Я вздрогнула. Господи, если он выхватит оружие, никто и ничто не сможет ему помешать.

— Ты только что обвинил в убийстве человека княжеской крови, хванец? — мягко спросил Миролюб, не сводя глаз с Альгидраса. — Тебе надобно было лучше учить наши законы. Я волен убить тебя прямо сейчас. Князь и его кровь владеют здесь всем. И этот дом принадлежит князю, и эта женщина, хванец.

Миролюб указал на меня. Ну, хоть рукоять кинжала выпустил, и то радость.

— Я предпочитаю принадлежать тебе, а не князю, — нервно усмехнулась я, коснувшись руки Миролюба. Ощущение было таким, будто я тронула камень.

Миролюб повернулся ко мне и несколько секунд смотрел в глаза.

— Он — побратим Радимира, помнишь?

— Помню, — автоматически подтвердила я, не очень понимая, к чему он клонит.

— Тогда что он ночью делал в твоем доме? И зачем ты к нему бегала? Отвечай!

Так вот оно что! Да что ж эти мужики такие бестолочи?! Я вздохнула и как могла открыто посмотрела на Миролюба.

— Он рассказывал историю о Прядущих, — и снова в комнате будто сгустился воздух после этих слов. — Мне нужно было услышать об этой истории. Мать ее не знала. Я пошла к Олегу. Он отвел меня домой.

— Долго же он отводил, ясно солнышко.

Неведомым чутьем я поняла, что он уже не так злится.

— Мы разговаривали о Прядущих во дворе, Миролюб. Все.

Миролюб медленно повернулся к Альгидрасу:

— А ты еще помнишь о своем побратимстве, хванец?

— Ни на один выдох не забываю, — откликнулся Альгидрас, не отводя взгляда.

— Тяжело?

— О чем ты?

— Ты знаешь, хванец, — ответил Миролюб, пристально глядя на Альгидраса, а потом тут же добавил: — Так что ты скажешь о моем воине?

— Я уже все сказал, княжич. Ты там был, ты видел.