Книга Прикосновение полуночи - Лорел Гамильтон

Его губы почти касались моих, когда он прошептал:

– Если я – сила, что проращивает семена, а Аматеон –почва, что их хранит, то что же – ты, Мередит? Что ты такое?

– Я – жизнь, заключенная в семенах, Адайр. Я расту, япитаю свой народ, я умираю и возрождаюсь. Я возрастаю и уменьшаюсь. Я изливаюсвет и прячусь во тьме, Я была всегда и всегда буду.

– Богиня, – прошептал он. – Дану.

Наши губы встретились, и его дыхание теплым вихрем ворвалосьв меня. Я словно вдохнула самую его сущность, его магию.

Он оторвался от моих губ, и магия протянулась меж нами –теплая, густая, сладкая. Он шепнул в эту теплую силу:

– Мередит...

Я чувствовала, как его тело опускается на мое.

– Мередит, – снова произнес он.

Он придвинулся ко мне, и я раскрылась ему навстречу.

– Мередит!

Он шептал мое имя, и оно жаром отдавалось по коже, покамощный изгиб его тела искал путь в меня.

Мы соединились. Магия будто замерла на миг, будто задержалдыхание сказочный великан. Мы лежали на постели в интимнейшем из объятий,соединенные, как это только доступно мужчине и женщине, и это было каквозвращение домой. Словно я целую жизнь ждала, пока этот мужчина обнимет меня,пока его тело войдет в мое. И то же ощущение чуда я видела у него на лице.

Сияние от центра его тела начало распространяться в стороны.Магия нарастала, великан был готов выдохнуть, и я уже не могла различить, чтобыло плотью и что – магией.

И мир сместился.

Сквозь сияние белого и золотого света, которым стали нашамагия и наши тела, я увидела воздвигающуюся вокруг нас темную равнину. Мы ужене были в спальне королевы. Дойл, Рис и Холод поднялись с земли и встали, глядяна нас. У меня мелькнула мысль о том, куда это ситхен нас перебросил, нобольшей части моего существа до этого не было дела. Мне не было дела ни дочего, кроме ощущения Адайра в моем теле. Наша магия расплескала тьму, разбилаее на свет и пляшущие тени, сила по-прежнему пульсировала и росла, пока мне непоказалось, что моя кожа уже не в силах ее вместить. Что я растворюсь и станусветом. Я прокричала свое наслаждение в огни и тени нашей любви, но до концаеще было далеко.

Я чувствовала, как мои ногти рвут кожу Адайра, видела, какего тело истекает золотой кровью, будто солнечным светом.

Почва подо мной начала поддаваться, я будто проваливалась внее, как это случилось с Аматеоном. Земля вспучилась и на миг будто вскипела,как вода, заливая мое тело мягкой теплой волной, и эта волна захлестнула менявсю, и Адайру пришлось пробиваться сквозь нее, загоняя глубоко внутрь меня этутеплую будто кровь воду. Из теплой влага возникли руки. Руки и тело прижималисько мне, следуя за потоком жидкости. Мускулы, кожа, тело – цельное и настоящее –сформировались подо мной. Я поняла, кто это, еще до того, как Аматеон поднялголову, встретившись со мной взглядом цветочных глаз. Он был во мне еще дотого, как окончательно обрел материальность. Он был внутри, как и Адайр, и ониделили меня.

Я опять закричала, на этот раз от удовольствия и болиодновременно. Они вдвоем были почти слишком для меня.

Адайр приподнялся на руках, а ладони Аматеона нашли моигруди.

Они наконец вошли в общий ритм и теперь словно слилисьвоедино. Я открыла рот, чтобы крикнуть, чтобы сказать, что я больше не вынесу,и неожиданно меня захватил оргазм, обратив боль в наслаждение, невыносимое – внужное. Моя плоть содрогнулась, и я ощутила их совместную дрожь, и новый оргазмзаставил меня кричать. Их крики вторили моим.

Несколько мгновений мы бессильно лежали в объятиях другдруга. Сияние наше слабело. Адайр свалился на меня, и я чувствовала, какколотится сердце Аматеона у меня под спиной. Лежать между ними было чудесно, ноедва я об этом подумала, мое тело напомнило мне, что как только эндорфиныокончательно прекратят действовать, будет больно – потому что сейчас боль былаедва ощутима.

Я набрала воздуху, чтобы попросить их сдвинуться, но в этотмомент тишину нарушил другой голос.

– Браво, Мередит!

Она захлопала в ладоши, и вместе с ней захлопали и другие,потому что, когда королева аплодирует, свита делает то же самое.

Эндорфины испарились, будто их не было. Я невольнозастонала. Черт, наверняка я вся в ссадинах.

– Мередит, – сказала она, – я и не знала, чтоты на такое способна.

И она засмеялась собственным словам и еще продолжаласмеяться, когда Адайр приподнялся достаточно, чтобы я ее разглядела.

Тело Андаис блестело в неярком свете, блестело от свежей ине такой уж свежей крови. Кровь покрывала ее с ног до головы. Длинные волосылипли к телу, пропитанные кровью и более густыми субстанциями.

Рис помог мне подняться, и я освободилась от Аматеона сАдайром. Он держал меня в объятиях, и я была этому рада, потому что вряд лисмогла бы стоять на ногах. Холод и Дойл стояли рядом с нами, не то чтобызащищая нас от королевы, но близко к этому.

– Мы искали тебя, племянница. Похоже, полицейские твоинам все-таки не были нужны.

– Что случилось? – спросила я севшим голосом.

– Наш убийца признался, Мередит, и криминалисты дляэтого не потребовались.

Она наклонилась почти до земли и выпрямилась, подняв руку;из руки к чему-то на земле тянулась толстая веревка. Я увидела все глазами дотого, как мой мозг сумел это осознать. У ее ног, свернутое калачиком, лежалотело – настолько окровавленное и истерзанное, что я не могла даже определить,мужчина это или женщина.

Андаис потянула за веревку, и человек завопил. В руке у неебыла не веревка. Она держала его внутренности.

Глава 39

– Слышишь меня, Мередит? Пытка добыла ответ на твоюзагадку раньше, чем полиция сумела хотя бы обработать свои так называемыеулики. – Она еще раз дернула рукой, исторгнув жуткий крик из глоткимужчины. То есть это почти наверняка был мужчина.

Я прижалась к груди Риса и попыталась придать лицу самоебезразличное выражение, на какое была способна. Совсем не показать испуг всеравно не удалось бы – слишком уж жутким было зрелище. Чуть ли не самым жутким,что я видела, и полностью скрыть свои чувства даже надеяться не стоило. Япопыталась все же овладеть собой, не сумела и не могла уже понять, стоит ли обэтом беспокоиться. Иногда Андаис злило, если ее труды не ценили по достоинству.Получать удовольствие от пыток я никогда не могла, так что мне оставалось лишьпоказывать ей, насколько жуткими и кошмарными я считаю ее таланты.

Она рассмеялась низким горловым смехом.

– Такая мина, Мередит! Ты находишь судьбу Гвеннинаужасной?

Я кивнула, плотнее прижимаясь к Рису. Его руки напряглись.